Блокады не было? Загадки "осажденного" Ленинграда

Последнее время в СМИ наконец-то начала просачиваться ранее тщательно скрывавшаяся информация, которая способна открыть нам настоящих организаторов той жуткой 2-й мировой войны, подлинные цели, которые они ставили перед собой, и реальные события, происходившие в то страшное и жестокое время.

Нам кажется, что мы знаем о 2-й мировой войне практически всё - ведь о ней написаны тысячи книг, созданы сотни документальных и художественных фильмов, нарисовано множество картин, опубликованы сотни тысяч фотографий - преимущественно немецких. Но в действительности мы знаем только то, что давно выхолощено и выставлено на всеобщее обозрение. Там присутствует какая-то часть правды, но далеко не вся.

Сейчас мы убедимся в том, что знаем очень мало даже о самых главных, как нам внушили, событиях той войны. Считаем необходимым обратить ваше внимание на статью Алексея Кунгурова из Челябинска под названием «О математике и исторической реальности», которую незаслуженно проигнорировали все мировые СМИ.

В этой небольшой статье он привёл несколько фактов, которые вдребезги разбивают существующую легенду о блокаде Ленинграда. Нет, он не отрицает, что там шли затяжные и тяжёлые бои, и было огромное число жертв среди мирного населения. Но он утверждает, что блокады Ленинграда (полного окружения города) не было, и приводит убедительные доказательства этому своему утверждению.

Он делает свои выводы, анализируя общедоступную, широко известную информацию с помощью логики и арифметики. Более подробно об этом можно посмотреть и послушать в записи его интернет-конференции «Управление историей, как системой знаний».

Алексей Кунгуров обнаружил немало странностей и неувязок связанных с "блокадой" Ленинграда - и рассказал о них в упомянутой статье, на которую мы будем ссылаться далее. К сожалению, разумных и обоснованных объяснений тому, что происходило в то время в Ленинграде, пока не найдено. Поэтому приходится надеяться на то, что правильно сформулированные вопросы помогут нам с вами найти или вычислить правильные ответы.

Кунгуров не опровергает  никакой лжи сопровождающую так называемую "блокаду Ленинграда", однако нам необходимо знать о ней для лучшего понимания его статьи. Основная ложь – это информация о количестве дней блокады. Нас уверяют, что Ленинград находился в блокаде 900 дней. В действительности Ленинград находился в блокаде 500 дней (1 год 4 месяца и 10 дней), а именно: с 8 сентября 1941 года, со дня захвата немцами Шлиссельбурга и прекращения сухопутного сообщения Ленинграда с Большой землёй, по 18 января 1943 года, когда войсками Красной Армии была восстановлена связь Ленинграда со страной по суше. Уже 2-го февраля 1943 года непосредственно в город Ленинград пошли поезда дальнего следования.

Еще одна ложь -  о количестве умерших от голода ленинградцев. Сейчас эту цифру пропагандистские СМИ раздувают до 1 млн человек. Перед войной в Ленинграде проживало около 3.2 млн. чел, из которых  до февраля 1943 года было эвакуировано 1,7 миллион человек - значит в городе должно было остаться 1,5 миллиона человек. К сожалению, нет никаких данных по беженцам, которые в массовом количестве самостоятельно покидали советские населенные пункты перед приходом немцев. Жители города постоянно призывались в армию, пополняя ряды бойцов и командиров Ленинградского фронта, умирали естественной смертью, как умирают во все времена. Число убывших по указанным причинам жителей, составляет не менее 600 тыс. чел.  Только за зиму и весну 1942 года на фронт ушло свыше 100 тысяч ленинградцев, но основная масса была мобилизована летом-осенью 1941 года. В энциклопедическом словаре 1991 года указано, что на Пискарёвском кладбище похоронено около 470 тысяч жертв блокады и участников обороны. На  этом кладбище похоронены не только умершие от голода, но и бойцы Ленинградского фронта, умершие во время блокады от ран в госпиталях Ленинграда, жители города, погибшие от артиллерийских обстрелов и от бомбёжек, жители города, умершие естественной смертью, и погибшие в боях военнослужащие Ленинградского фронта. В энциклопедии В. О. войны указано, что в 1943 году в Ленинграде оставалось не более 800 тыс. жителей. Простые подсчеты показывают, что количество умерших жителей Ленинграда от голода, холода, бытовой неустроенности не могло превышать 100 тысяч человек.

Порядка ста тысяч погибших от голода ленинградцев – это колоссальное число жертв, однако российскому Агитпропу почему-то этого количества кажется недостаточно.

И прежде чем перейти к исследованию предлагаем несколько фактов:

• Во время блокады у ленинградцев были конфискованы частные фотоаппараты, делать любые снимки осажденного города было запрещено. Людей, пытавшихся сделать фотографии для себя, арестовывали, обвиняли в шпионаже, и расстреливали (либо давали срок).
• Командующий Группой Север, фон Лееб, открыто обвинял Гитлера в сговоре с советским командованием. Это достаточно известный факт, так как Риттер (Рыцарь без передачи титула) Фон Лееб был известной персоной.
• Финская армия могла за день разрушить условное прикрытие Питера с Севера. Эта армия стояла на границах территории, до которой доходили городские автобусные маршруты города Ленинград. 

В своих дополнениях к материалам Алексея Кунгурова мы тоже будем пользоваться только общедоступной и широко известной информацией, многократно озвученной и подтверждённой фотоматериалами, картами и прочими документами.

Итак, пойдём по порядку.

WWI Atrocity Propaganda and Its Legacy

Report of the Committee Led by Viscount Bryce, 
Assessing "Alleged German Outrages", 1915

By Professor Jo Fox, British Library

Atrocity propaganda focused on the most violent acts committed by the German and Austro-Hungarian armies, emphasising their barbarity and providing justification for the conflict. 

Victims shot, bayoneted to death, killed with knives, arms lopped off, torn off, or broken, legs broken, nose cut off, ears cut off, eyes put out, genital organs cut off, victims stoned, women violated and killed, breasts cut off, persons hanged, victims burnt alive, one child thrown to the pigs, victims clubbed to death with butt ends of rifles or sticks, victims impaled, victims whose skin was cut into strips.

Professor R.A. Reiss, a prominent forensic scientist commissioned by the Serbian prime minister to conduct an enquiry into war crimes, thus categorised the numerous violent acts against civilians perpetrated by the occupying Austro-Hungarian forces in Serbia in 1914. His account bore striking similarities to French and British publications of the same period, notably Le livre rouge des atrocités allemandes and the Bryce Report. In painstaking detail, such reports recorded the crimes of 1914, individual acts of violence against civilians, troops and prisoners of war; looting and pillage; the use of weapons "forbidden by the rules and conventions of war"; the destruction of ancient libraries and cathedrals, and of homes and villages; rape, mutilation, and torture. Vivid illustrations and first-hand testimonies accompanied each description of the "crimes without name", while Liège, Louvain, Dinant, Antwerp, Reims, Arras, and Senlis were transformed into "martyred towns", ravaged by an uncompromising, inhuman enemy whose victims ranged from children to the elderly, from men of God to the injured and helpless. Such images dominated the early propaganda of the Great War, serving as a potent reminder of the justification for war and a vindication of the sacrifice it demanded.

The German Changes Clothes But Always Remains
a German, Remember! Italian Poster

Atrocity propaganda varied, appearing in books, newspapers, pamphlets, sketches, posters, films, lantern slides, and cartoons, and on postcards, plates, cups, and medals. It operated on many levels. Official government reports presented "evidence" that German troops had contravened the Hague Conventions of 1899 and 1907. Eyewitness accounts from victims and perpetrators made for compelling and convincing reading, and, although methods of investigation often fell short of legal standards, the reports appeared to be based on irrefutable facts. That respected experts led these enquiries (Bryce, for example, having served as a British ambassador to the United States, member of the House of Lords, and jurist) further legitimised the allegations.

Postwar Stamps from a French Organization
Dedicated to Remembering German Crimes

While the reports tended to adopt an objective tone, salacious stories were extracted from testimonies to form the basis of sensational newspaper articles, exhibitions (such as that by Louis Raemaekers in London in 1915), or popular books. This created a dynamic, transformative and self-reinforcing propaganda environment. William Le Queux detailed the suffering of the ‘honest, pious inhabitants’ of Belgium, at the mercy of ‘one vast gang of Jack-the-Rippers… frothing with military Nietzschism’ and excited by ‘a primitive barbarism’. Although initially a response to the invasion of Belgium in 1914, atrocity stories drew - as Le Queux’s account suggests - on pre-existing anti-German sentiments. These sentiments were strengthened by wider official and unofficial publicity campaigns that pitted German Kultur against Christian civilization and morality, and created an interpretative framework for subsequent events. The ‘assassination’ of Edith Cavell, the sinking of the Lusitania, the declaration of unrestricted U-Boat warfare, Zeppelin raids, and the use of gas in the trenches all seemed to confirm the fundamental depravity of the German character and bolstered the hierarchy of enemies. Thus German atrocities were afforded a particular prominence, whereas the Turkish slaughter of Armenians passed almost unnoticed. The power of atrocity stories derived in part from their ability to stand either alone, as singular acts of barbarism and moral depravity, or as a series of pre-meditated collective behaviours that condemned a nation. These shocking stories allowed propagandists to justify the war, encourage men to enlist, raise funds for war loans schemes, and shake the United States from its neutrality. The impact of such propaganda was enduring, lasting well into 1918 and beyond.

Depiction of German War Aims, British 1918

The German response

Allegations of atrocities proved difficult to refute. Any attempt to do so attracted further publicity, and explanations offered by the German and Austro-Hungarian authorities seemed only to confirm their guilt. The ‘Manifesto of the 93’, signed by leading German scientists, scholars and artists, including fourteen Nobel Prize winners, refuted charges of war guilt and legitimised the retaliation of German soldiers against illegal franc-tireurs (irregular forces, ‘free-shooters’), asserting that German troops had acted within international law. German propaganda pointed to the hypocrisy of ‘perfidious Albion’ (Great Britain), whose brutal Empire had perpetrated countless atrocities against the suppressed peoples of Ireland, India, Egypt, and Africa, and pointed to Germany’s own record of scholarly endeavour and social welfare.

The German Foreign Ministry’s ‘White Book’ sought to exonerate German troops as the victims of an illegal and unrelenting ‘people’s war’ conducted by Belgian civilians. This strategy proved unsuccessful. The Académie française condemned the Manifesto, while the ‘White Book’, highly selective and deploying unconvincing evidence, seemed to confirm German crimes and was demolished by the Belgian Livre Gris (1916). Attempts by the Austro-Hungarian Government to justify its troops’ actions met with similar criticism: Reiss condemned the ‘tardy excuses of the Austrian officials [which] fall to the ground’. By simply responding to Allied accusations, German and Austro-Hungarian propaganda was purely reactive: it failed to exploit the Allies’ own contraventions of international law, handing to them the moral high ground and ultimately the more convincing explanation for the outbreak of war.

Legacy

In the inter-war period, investigations into the nature of war propaganda suggested that atrocity stories had been fabricated by the Allies in order to justify the war and to encourage enlistment. Although more recently historians such as John Horne and Alan Kramer have illustrated the importance of the franc-tireur myth to the German military mind-set and highlighted the contravention of international law entailed in the murder of c.6000 Belgian citizens in 1914, for many years doubts about the veracity of Allied claims and the memory of the franc-tireurs remained. 

A True Report of Atrocity from World War II, That Overlooked or
Discounted Because of the Experience in the Earlier War

When German forces once again occupied Belgium in 1940, monuments to civilian resistance in 1914 were destroyed, while researchers sought evidence of the existence of a citizen army in the Belgian and French archives. Liberal democratic propagandists of the Second World War were divided over the memory of the Great War: some invoked the experience of 1914 to demonstrate Germany’s continual threat to a peaceful Europe (Lord Vansittart’s Black Record, 1941, for example), while others pointed to the uniqueness of Nazism. While seeking ‘another Edith Cavell’ for their campaigns, they were limited by the popular memory of ‘false’ 1914 atrocity stories. As a result, they feared exposing themselves to charges of exaggerating Nazi atrocities in Europe from 1941, with the consequence that the plight of the Jews and others was largely ignored and public attention directed elsewhere.

Рудольф Гесс. К 31-й годовщине его смерти

17 августа 2018 года исполнился тридцать один год со дня смерти Рудольфа Гесса. Для прекраснодушных благодетелей человечества это была еще одна причина выйти на улицу и продемонстрировать свою патологическую ненависть и бесчеловечность. Но об этом позже; сначала рассказ о жизни и убийстве этого немецкого героя.

10 мая 1941 года Рудольф Гесс, заместитель фюрера Адольфа Гитлера, вылетел на истребителе «Messerschmitt» из Аугсбурга в Шотландию и спрыгнул с парашютом вблизи от Глазго. Намерением руководства Германской империи было, в конце концов, подвигнуть Великобританию к миру. Но немецкий парламентер вопреки международному праву был арестован и посажен в тюрьму британцами, группировавшимися вокруг Черчилля, которые никоим образом не хотели оканчивать объявленную ими войну, и только своей слепотой превратили европейскую войну в мировую. «Гитлер два дня прождал с высказыванием своего мнения. Как только ему стало ясно, что Лондон не хотел вести переговоры с Гессом как парламентером, он приказал объявить Гесса душевнобольным, что посоветовал ему сам Гесс в своем последнем письме на случай неудачи его плана». („Prominente ohne Maske, Drittes Reich“ FZ-Verlag München, 1999)

После окончания войны он с двумя дюжинами представителей немецкой элиты предстал перед Нюрнбергским трибуналом лжи. Двенадцать из них были убиты, как известно, Гесс был приговорен к пожизненному заключению. Защитником его был доктор Альфред Зайдль, позже баварский министр внутренних дел и лидер партии ХСС. (Невообразимо, чтобы нынче какой-то жалкий глупец из кабинета сегодняшнего ХСС защищал бы «нациста» перед оккупантами). Вместе с семью следующими немцами, которые были осуждены на тюремные заключения на сроки от 10 лет до пожизненного, он сидел в тюрьме в западноберлинском районе Шпандау, и после того, как Шпеер и фон Ширах были отпущены в 1966 году, он был единственным пленником в строении, насчитывавшем 600 камер, и охранявшемся 100 солдатами чередующихся держав-победительниц. В целом он прожил 46 лет в одиночном заключении с жестокими издевательствами – до своей насильственной смерти. Понимание британского главного обвинителя в Нюрнберге, сэра Хартли Шоукросса, пришло для всей Европы слишком поздно:

«Гитлер и немецкий народ не хотели войны. Следуя принципам баланса сил мы, подталкиваемые американцами вокруг Рузвельта, объявили Германии войну, чтобы уничтожить ее. Мы не ответили на различные мольбы Гитлера о мире». (Согласно сообщению агентства AП от 16 марта 1985, переданного Би-Би-Си 16. 7. 1985)