Жерар Менухин. Правду сказать - чёрта прогнать. Глава 1. Сорвано: Последняя отчаянная попытка человечества обрести свободу

Посвящение:

Германии.

Немцам, которые еще хотят быть немцами.

Человечеству.

Жерар Менухин

ПРАВДУ СКАЗАТЬ – ЧЁРТА ПРОГНАТЬ

Спрашивали ли вы когда-нибудь себя, почему 
мир никогда не успокаивается, почему ваши
родители, ваши бабушки и дедушки или
прадедушки и прабабушки должны были
умирать в войнах, которые никогда не должны
были произойти?

                        Эта книга дает ответ...

«Скорбь - знание, и тот, кто им богаче,
 Тот должен был в страданиях постигнуть,
Что древо знания - не древо жизни».
- Байрон, «Манфред»

Как один старый маленький мужчина

в клетчатой рубашке говорил автору.

События в мире направляет узкая группа кукловодов определенного этнического происхождения, которые, скрыто от общественного мнения, руководят своими марионетками на высоких постах. Как этот мир дошел до такого печального состояния, в котором он пребывает сегодня? Кто, возможно, мог бы остановить этот процесс, и что мы можем сделать сегодня?

Книга состоит из трех разделов. Первая часть касается Адольфа Гитлера и реальных причин, которые привели к внезапному началу Второй мировой войны.

Второй раздел касается действий истинных преступников, дает исторический обзор их продвижения, их характера, их власти над финансами и СМИ, и тех методов, с которыми они добились этой власти.

Третья часть рассказывает о Первой и Второй мировых войнах (которые автор именует «второй Тридцатилетней войной»), об их концепции, финансировании, и неизбежной непрерывности. Речь идет также о действующих ныне законах против свободы слова и об эволюции оруэлловского государства; о важности американской поддержки Советского Союза на всем протяжении Холодной войны и о значении коммунизма в большом плане; об истинном происхождении врага; об оккупации Палестины и ее судьбе как примере нашей общей судьбы; и о многом другом.

В текст вкраплены «Заметки из недавнего прошлого», которые подчеркивают его важность и актуальность, упоминая текущие события.

В книгу включены сотни цитат из широкого спектра авторитетных источников, оригинальных и переведенных. Последние страницы этой работы включают выводы и предсказания.

Автор книги Жерар Менухин – сын великого скрипача американского происхождения Иегуди Менухина, который, хотя и происходил из рода раввинов, резко критиковал внешнюю политику Израиля и его репрессии по отношению к палестинцам в Святой Земле.

Предисловие

(стимулировано судом над королем Людовиком XVI)

Эта книга охватывает период времени примерно от 600 года до Р.Х. до сегодняшнего дня, тем не менее, она - не только путешествие во времени, но и личное путешествие. Читателю будет показан ряд определяющих исторических признаков, но одновременно ему откроется и связанная с ними страшная история обмана и самообмана; история о бессмысленных утверждениях и претензиях, которые все же были удовлетворены и признаны. И еще это история о лишенных корней бесполезных существах, которым удалось завладеть всей планетой с помощью контроля над бесполезным, по сути, средством обмена.

Если вы прочтете эту книгу, все части головоломки сложатся сами собой.

Раньше существовало народное движение. С одной стороны, политическое движение, с другой стороны, человеческое, национальное движение. Сегодня народных движений больше нет, в основном из-за того, что больше почти не осталось цельных, связных внутри себя народов. Есть только система. Основа этой системы построена на послевоенном перевоспитании после 1945 года, символ которого - нечто вроде голограммы, т.е. проекция. В случае этой проекции речь идет об определенном преступлении, которое якобы было совершено Германией и немцами против этого типа существ. Система требует, кроме всего прочего, чтобы все люди без исключения признавали это мнимое преступление и отдавали ему дань памяти, постоянно унижаясь перед алтарем этой памяти. И она требует, чтобы Германия вечно платила компенсацию, и при этом платила ее самым разнообразным способом: то для оставшихся в живых после этого преступления, источник которых поистине неистощим, то в виде подводных лодок в подарок.

Того, кто бунтует против этого принуждения наказывают, арестовывают. Его обвиняют в том, что он отрицал проекцию. Хотя обвинения в отрицании - это чепуха, так как нельзя отрицать то, что считают неправдой, но за слово «отрицать» держатся крепко.

Речь идет, таким образом, о вере, так же, как в шестнадцатом веке протестантов преследовали католики. Это новая всемирная, склеивающая всех и всё религия. Отрекающийся от проекции должен быть наказан, чтобы система не рухнула.

Тех, кто очень разумно просит об объяснениях, отклоняют с тем обоснованием, что проекцию, мол, нельзя обсуждать - она уже обсуждена. Ее очевидность была очевидна, или, в противном случае, Германия невиновна.

Предложение проверить эту проекцию перед судом, все равно, каким способом, это шаг назад к национал-социализму; это противоречащая порядку Федеративной Республики идея, так как она посадит на скамью подсудимых сам существующий порядок. В конце концов, проекция может быть разоблачена как вымысел, если она предстанет судом, она могла бы оказаться ложью. Или скорее она считается недоказанной, до тех пор, пока ее действительность не доказана.

Но если проекция будет объявлена недействительной, что же тогда будет с системой? Это самая чистая логика: Так как перевоспитание размыло все фундаменты национал-социализма, то сама возможность того, что основной принцип этого перевоспитания мог бы быть подлогом, подразумевает, что система могла бы быть виновна, и что эпоха национал-социализма не была такой уж плохой, как нам все время вбивают в голову.

Таким образом «юстиция» системы требует ареста вместо справедливого процесса; система не могла бы позволить себе поставить под сомнение сами основы перевоспитания.

Итак, со времен Нюрнбергских процессов главный противник правды мутирует и трансформируется в таком масштабе, что немецкое государство вынуждено ради самого себя на протяжении уже 70 лет поддерживать лживую систему, разоблачение которой поставило бы под сомнение не только законность существования такой сущности как «Федеративная Республика Германия», но и весь ее официальный государственный аппарат.

В почти таком же тупике находятся все западные страны. Даже если они не были ответственными за это мнимое тяжкое преступление, то после 1945 года они лицемерно встали на сторону этой идеи и поэтому больше не могут освободиться от этого бремени.

Жерар Менухин, январь 2017 

Глава 1.

Сорвано: Последняя отчаянная попытка человечества обрести свободу

Эта собака - лабрадор. Он добродушен и лает только редко, как и большинство лабрадоров. Время от времени я сопровождаю его хозяина во время одной из его ежедневных прогулок со своим псом. Он - свидетель Иеговы. Сначала он исполнял свой долг, пытаясь обратить меня в свою веру, но я сказал ему, что не верю ни во что, что не могу видеть, и тогда он отказался от дальнейших бесплодных попыток религиозного обращения.

Если я и должен был бы почитать что-нибудь, то выбор мой пал бы на деревья. У деревьев есть двоякое сходство с народной культурой и обрабатывающей экономикой: и те, и другие укоренены в земле и чрезвычайно постоянны. Зависящая от сезона экономика или экономика сферы услуг, которая обслуживает общность колеблющихся потребителей, нестабильна.

Каждое дерево ценнее бесчисленных потребителей, так как те только редко производят что-то полезное. То, что они умеют, а также часто делают, это уничтожать деревья. Грубый хулиган с цепочной пилой может за несколько секунд уничтожить то, чему потребовались, вероятно, столетия, пока оно достигло своей современной величины. Представьте себе дуб. Это достойное восхищения дерево стоит на холме и представляет собой величественный вид. Изборожденный морщинами ствол возвышается к небу. Он пережил больше лет, чем это было позволено прожить любому человеку. Он сопротивлялся бесчисленным зимним штормам. Даже без листьев он еще вызывает уважение. Он ничего не должен делать, он просто существует. Но потом приходит потребитель (организм, который получает то, чего он жаждет, когда его обслуживает другой организм) с пилой и валит этот самый дуб, чтобы сделать из него доски или даже просто дрова. Кому принадлежит ваша симпатия, этому организму или дубу?

Пожалуйста, не читайте мне, так отрицательно выразившемся об этом потребителе, нотаций о человеческом достоинстве. Я уже давно больше не встречал достойного человека, если я вообще когда-либо познакомился хотя бы с одним таким. Условием была бы именно личная ответственность. С человеческим достоинством дело обстоит как с правами человека – они тоже искусственная концепция, которая была изобретена такими искусственными, космополитическими организациями как Объединенные Нации или Суд по правам человека, чтобы вытеснять национальные законы; они – пустая болтовня, преследующая цель узурпировать традиционные права. Ссылаясь на мошенническую Декларацию прав человека 1789 года эти организации подняли пустые лозунги «Свобода, Равенство, Братство» на уровень чего-то вроде эрзац-религии. Если право на чистый воздух и чистую воду, а также на свободу слова и свободу митингов и собраний не гарантировано, какой тогда толк от этих громких деклараций?

Мой сосед и я согласны во многих вещах, все же, как и большинство сект, также свидетели Иеговы верят в то, что Христос вернется на землю, чтобы спасти их. Я даю волю своим словам о всеобщей деградации, и он отвечает мне цитатами из Священного писания, которые я затем проверяю дома. Они всегда оказываются правильными. Я называю виновных по именам; для него виновный - это Сатана. Действительно Библия предвидела все: Евангелие от Иоанна 8:44 или также Откровение 2:9, если это вам больше нравится. Таким образом, мы оба являемся правыми.

Я думаю, это началось с глухого предчувствия, не более того. Это даже не было какое-то неопределенное чувство, не говоря уже об уверенности в том, что все, что вдалбливают в голову среднему человеку о великих исторических событиях, это ложь и обман. Это было не больше, чем тихое, грызущее сомнение. Мой отец никогда не говорил о войне, как он вообще никогда не говорил об отрицательных или неприятных вещах и по возможности избегал заводить речь о прошлом. Напротив, моя мать большую часть времени говорила о прошлом. Об ее собственном прошлом. Все же, в зависимости от настроения, она говорила также о превосходстве эдвардианской архитектуры над викторианской, или об ее безошибочном чувстве стиля в одежде и видах украшений, или об ее военных переживаниях. Она представляла убеждения своего поколения, в том числе и то, что Черчилль был великим человеком, а Невилл Чемберлен наивным простофилей (слово «appeasement», «политика умиротворения», непременно должно сохранять свой сомнительный тон, хотя ведь любая попытка предотвратить войну похвальна). Хотя она иногда пугающим голосом говорила моему брату и мне: «Если бы вы жили в Германии, вас отравили бы газом» («вас», не «нас»!), все же, она отнюдь не была настроена германофобски и даже немного знала немецкий язык. Естественно, Германия не была частью ее прошлого и поэтому также не упоминалась ею, когда она, что она делала постоянно, говорила о своих воспоминаниях. Я никогда не встречал человека, представления которого так безоговорочно основывались бы на традиционных критериях, как у моей матери, и который отказывался от любого изменения так же решительно, как она. Она терпела современность, тем не менее, она судила всегда с точки зрения своего собственного прошлого, каким бы малозначительным оно ни было.

Вплоть до того времени, когда я был уже старшим подростком, мои представления о Второй мировой войне основывались почти исключительно на иллюстрированных книгах о приключениях героических солдат союзников. Эти книги считались в школе «бульварной литературой» (и под впечатлением этих книг я очень любил рисовать линкоры и самолеты).

Когда мне приходилось слушать, как моя мать рассказывала о «Блице» (т.е. о немецких авианалетах на Лондон), я иногда слушал только вполуха или даже намеренно забывал эти неутомимо повторяющиеся истории, так как я уже чувствовал определенное отвращение к ним. Сегодня я сожалею об этом, потому что окрашенный субъективными впечатлениями рассказ о жизни в Лондоне военного времени был бы очень информативен. Все же, та манера, в которой моя мать произносила свои монологи, оставляла мало места для вопросов, ведь для нее такие вопросы показались бы лишь нежелательными перерывами в ее заранее запрограммированной «радиопередаче».

Во время тех редких визитов, которые мои родители наносили моей немецкой школе в 1957 году, моя мать постоянно заводила речь об «экономическом чуде», быстром восстановлении немецких городов и немецкой промышленности после войны. Мне было в то время 9 лет, и этот феномен я осознавал в то время так же мало, как абсурдность того факта, что две высокоразвитые англосаксонские нации сражались друг с другом не на жизнь, а на смерть. Примерно пятнадцатью годами позже я услышал, как один горячий американский полковник по радио вынес следующий правильный приговор: «То, что англичане и немцы противостояли друг другу на полях сражений, было абсолютно нелогичным». Все немцы, которых я знал, были весьма достойны любви и выделялись, самое большее, тем, что все они, казалось, владели одним и тем же фасоном блестящего темно-синего костюма - вероятно, указание на то, насколько они тосковали по возвращению к упорядоченным буржуазным отношениям. Ученики и ученицы в Германсберге были также показательными примерами нормальности. В свое свободное время они занимались играми и спортом, развлекались, слушали музыку и предавались всяческим затеям на природе. То, что их и моих предков подстрекали к тому, чтобы вцепиться друг другу в глотку, я тогда совсем не осознавал. Единственным намеком на войну, который я помню, был спор между двумя мальчишками старше меня, который я услышал, пока сохнул после утреннего душа. Они рассказывали, что они слышали о судьбе немецких военнопленных в России. Хотя это было всего лишь болтовней школьников, тогда эта мрачная тема, естественно, произвела впечатление на меня.

С тех пор я узнал много, частично из собственных размышлений, частично из книг и документов из того времени и о том времени. Изобилием сносок, перекрестных ссылок и многочисленных указаний на другие произведения они подтверждали, что та симпатия, которую я издавна чувствовал к этому оболганному и измученному народу, оправдана. Факт состоит в том, что я, всегда занятый моей трудной ежедневной работой, никогда особо не задумывался о современной истории, пока когда-то в девяностые годы я не начал приводить в порядок наследие моих умерших бабушки и дедушки и не натолкнулся при этом на экземпляр «Националь Цайтунг» (National Zeitung, «Национальная газета»), патриотической немецкой газеты, для которой мой дедушка в шестидесятые годы писал колонку на протяжении нескольких лет. Он видел цель своей жизни в том, чтобы выступать в книгах и статьях в защиту палестинцев, среди которых он еще мальчиком жил в первом десятилетии двадцатого века. Он как русско-еврейский иммигрант столкнулся там с очень большим дружелюбием со стороны местных арабов и по собственному опыту знал о позиции и ожиданиях части еврейских поселенцев.

Газета «Националь Цайтунг» с ее простым логотипом из Мальтийского креста/Железного креста и ее неустрашимой, самостоятельной манерой сообщать новости вызывала у меня уважение. Хотя это только при случае приходило мне на ум, но мое желание связаться с ее издателем, другом моего дедушки, с годами становилось заметно сильнее, тем более что я за это время все больше обретал неожиданное для меня прежде понимание. То, что окрыляло меня, вовсе не было стремлением к познанию универсальной правды, а просто желанием понять мое собственное время и развитие мира, в частности, в отношении катастрофического перелома сороковых годов. Это было похоже на то, как будто бы вас перевезли на машине времени в тот период, когда характер жителей Западной Европы изменился до неузнаваемости. Тогда отцы и дедушки моих немецких одноклассников якобы совершали нечто невыразимое.

Их преступления были так отвратительны и позорны, что для этого даже вошло в моду новое выражение.

Тогда безобидному до тех пор английскому слову придали специфическое значение, изобрели вездесущую новую ортодоксию, которая была так эффективна, что ее регулярное, беспрерывное заклинание средствами массовой информации околдовало весь западный мир. Как такое было возможно?

Благодаря исключительному характеру двенадцати национал-социалистических лет возникла едва ли еще поддающаяся обзору и продолжающая расти масса литературы, которая частично состоит из зловещих выдумок, частично из мнимых «документальных» сообщений. Эта чрезвычайно поверхностная сенсационная литература едва ли пытается всерьез исследовать или понять социалистическую политику Третьего Рейха, а преследует ясное политическое направление удара. Трезвый исследователь отвергает какую-либо погоню за сенсациями. Чтение более серьезных исторических источников, некоторые из которых я смог достать только с большим трудом, помогло мне сформировать мое собственное мнение. Убедительнее всего, однако, часто были для меня не столько очень сухие описания исторических фактов, на которые я наталкивался в соответствующих книгах, сколько мое кристально чистое понимание того, что народ с традициями и культурой немцев не мог почти за одну ночь превратиться в народ варваров и совершать гигантские массовые убийства. Его солдаты просто не могли так быстро потерять свою человечность только из-за того, что они привыкли повиноваться приказам. Прежде всего, однако, потомки этих мнимых чудовищ не могли стать теми совершенно нормальными детьми, которые ежедневно окружали меня во время моей учебы в Германии - детьми, которые могли бы быть родом из любой другой страны.

Три самых известных произведения о Второй мировой войне это:

Генерал Дуайт Эйзенхауэр, «Крестовый поход в Европу» - General Eisenhower «Crusade in Europe» (Doubleday [Country Press], New York 1948)

Уинстон Черчилль, «Вторая мировая война» - Winston Churchill «The Second World War» (Cassell, London 1948-1954, 6 томов) и

Шарль де Голль, «Военные мемуары» - Charles de Gaulle «Memoires de guerre» (Plon, Paris 1954-1959).

В этих трех произведениях нельзя найти даже самое маленькое упоминание нацистских газовых камер.

«Крестовый поход в Европу» Эйзенхауэра насчитывает 559 страниц, шесть томов «Второй мировой войны» Черчилля насчитают в целом 4448 страниц, а трехтомные «Военные мемуары» де Голля имеют 2054 страницы. В этих обширных книгах, которые вместе насчитывают 7061 страницу (без соответствующих предисловий), вы не найдете упоминаний нацистских «газовых камер», «геноцида» евреев или «шести миллионов» еврейских жертв войны».
(Робер Фориссон - Robert Faurisson, «The Detail [the alleged Nazi gas chambers]», The Journal of Historical Review, март-апрель 1998 [том 17, №. 2], стр. 19/20.)

Прежде чем мы двинемся дальше, нужно сделать короткое замечание о слове «нацист».

«Нацист» (наци) - это политическое бранное слово, придуманное в двадцатые годы двадцатого века еврейским журналистом и членом СДПГ Конрадом Хайденом, чтобы очернить НСДАП и национал-социализм. Данное название было имитацией клички «соци», которая использовалась тогда для обозначения марксистских социал-демократов. Затем это слово сделали популярным за границей различные евреи и другие подрывные элементы – включая самого Хайдена, который сбежал из страны, после того, как НСДАП была избрана в правительство. Сами национал-социалисты рассматривали это выражение в качестве негативного, и оно использовалось почти исключительно марксистскими агитаторами. В соответствии с этим слова «нацистская Германия» и «нацистский режим» также были введены в обращение после 1933 года еврейскими эмигрантами из Германии, в частности, в англоязычных странах. Оттуда они проникли в другие языки».
(Metapedia)

Чтобы образ Третьего Рейха как уникально преступного государства мог поддерживаться на плаву, началось издание запланированной на 16 томов (!) публикации под названием «Преследование и убийство европейских евреев национал-социалистической Германией» (сокращено: «VEJ»), которая выходит в отдельных томах с 2008 года. Чтобы придать этому монстру окраску серьезности, он был заказан комбинацией официальных ведомств и университетов; он написан хорошо известной сворой клеветников, среди которых частично есть этнические немцы, частично не немцы:

«Серия издается по поручению Федерального архива, Института современной истории, кафедры новой и новейшей истории университета Альберта-Людвига во Фрайбурге и кафедры истории Центральной и Восточной Европы в Свободном университете Берлина...»
(Википедия)

Само собой разумеется, английский перевод также будет иметься в распоряжении. Сегодня, когда почти не осталось живых очевидцев, сказочники второго и третьего поколения могут выдумывать что угодно, не боясь, что кто-то возразит им. Их сочинения, без сомнения, будут считаться источником всех источников и даже станут основой «доказательств» на судебных процессах.

«Число якобы шести миллионов страдающих европейских евреев регулярно появлялось в североамериканских газетах самое позднее с 1915 года (The Sun, 6 июня 1915). Эта кампания, вероятно, должна была подготовить почву среди эмоциональной и легко поддающейся влиянию читательской аудитории, для того времени, когда сразу можно было бы фабриковать свидетельские показания для подкрепления этого утверждения. Уже в 1936 году в этой связи появилось понятие «Холокост».
(New York Times, 31 мая 1936).

Правительства царской России уже с давних времен чувствовали недоверие к евреям и высылали их большей частью за так называемую «черту оседлости», которая была проведена в девяностые годы восемнадцатого столетия на западе Российской империи (к которой тогда принадлежали Польша и Литва). С восьмидесятых годов девятнадцатого века западная пресса публиковала преувеличенные сообщения о резне, погромах и предполагаемых жертвах, число которых, к удивлению, почти всегда указывалось как «шесть миллионов». Такие сообщения периодически появлялись в New York Times. Вот несколько примеров:

26 января 1891:

• «Раввин Готтхейль высказывается о преследовании евреев... примерно шесть миллионов преследуемых и жалких созданий».

21 сентября 1891:

• «Обвинение против России... общее число 6 000 000 находится ближе к действительности».

11 июня 1900:

• «[В России и Центральной Европе] есть 6 000 000 живущих, кровоточащих, страдающих аргументов в пользу сионизма».

23 марта 1905:

• «Мы, евреи в Америке, [ощущаем сочувствие к нашим] 6 000 000 угнетаемым братьям в России».

25 марта 1906:

• «Страшные сообщения о положении и будущем 6 000 000 русских евреев...»

Эта ситуация побудила бывшего председателя Бней Брит к пророческому восклицанию:

«Симон Вольф спрашивает, как долго еще должен продолжаться русский Холокост».
(New York Times, 10 ноября 1905).

(Источником приведенных здесь цитат является Томас Далтон –Thomas Dalton, «The Great Holocaust Mystery: Reconsidering the Evidence», http://www.inconvenienthistory.com)

За 40 лет до того, как история Холокоста с 1942 года постепенно приобретала свои контуры, было не только названо более позднее число, но и применена более поздняя терминология:

«Страшные сообщения о положении и будущем 6 000 000 евреев России были доложены 12 марта на ежегодном собрании Союза помощи немецких евреев доктором Паулем Натаном, известным берлинским публицистом, вернувшимся из длительной поездки по России, куда он отправился как особый эмиссар еврейских филантропов Англии, Америки и Германии, чтобы позаботиться о распределении фонда помощи в размере 1 500 000 долларов, собранных прошлой осенью после побоищ. Он покинул Санкт-Петербург в твердом убеждении, что спланированная политика русского правительства состоит в 'решении' еврейского вопроса путем систематического и убийственного искоренения».
(New York Times, 25 марта 1906)

Спросите себя, кем были, вероятнее всего, эти «филантропы», отправившие доброго доктора в его миссию.

«Как только могли эти вкрадчивые болтуны, эти хитрые официальные хвастуны решиться открывать рот и говорить о прогрессе... Здесь они, торжествуя, проводят мирные конференции, на которых они шумно выступают против войны... Все же, те же самые самоуверенные правительства, которые так благородно и прилежно стараются добиться вечного мира, готовятся по их собственному признанию к полному уничтожению шести миллионов человек, и никто, кроме обреченных на смерть, не может поднять свой голос для протеста, хотя это – даже худшее преступление, чем любая война.
(Макс Нордау (Max Nordau), Сионистский конгресс в 1911 году, Базель, цитируется по Ben Hecht, «Perfidy», 1962, стр. 254; выделено автором).

Призыв:

«Спасти шесть миллионов мужчин и женщин в Восточной Европе от искоренения голодом и болезнями. Обязательство: Это долг каждого человека в Нью-Йорке дать самую большую сумму, которую он только может дать, чтобы облегчить величайшее бедствие, которое когда-либо знал мир».
(Объявление в New York Times, 5 мая 1920).

Один лишь назойливо крикливый стиль этой петиции и ее полное отсутствие чувства достоинства характеризует ее и бесчисленные похожие попрошайничества как типично еврейские (никто никогда не зависел так сильно и так постоянно от чужой помощи, как этот сам себя назвавший избранным народ), и в то же время проливает яркий свет на ее недостоверность.

Библия полна сообщений о приносимых в жертву путем сожжения «жертвенных животных», в жертвоприношениях которых Бог, похоже, находил удовольствие (в Третьей книге Моисеевой (Левит), 1: 14-17, например, описываются все эти фокусы, относящиеся к жертвоприношению животных). По-видимому, еврейские пророчества в Торе устанавливают, что шесть миллионов евреев должны исчезнуть, прежде чем государство Израиль может быть основано: «Вы возвратитесь, на шесть миллионов меньше». Эти шесть миллионов исчезают в «огненных печах». Таким образом, шесть миллионов евреев должны были быть убиты газом и сгореть в печах, чтобы пророчества могли быть исполнены, и догматики Талмуда и Торы - необходимое дополнение к предпринимательству – были убеждены в том, что основание государства Израиль было узаконено союзом израильтян с Богом.

Никогда не было недостатка в усилиях - и сегодня их тоже предостаточно - поставить памятник убитым в Холокосте евреям, все же, эта попытка сегодняшних хасидских ученых особенно замечательна. «Зохар» отмечает, что в Торе есть 600 000 букв. Ради истины стоит указать на то, что наши святые писания обнаруживают значительно меньше букв – 304 805, если назвать точное количество. Число 600 000 не может относиться просто к другому изданию Библии, так как различие слишком велико. Поэтому число 600 000 могло бы рассматриваться в качестве символической цифры.

«Один из более поздних мистиков, раввин Натан Ната Шапиро из Кракова (Мегалех Амукот, 1585-1633) писал, что это число соответствует количеству 600 000 существующих еврейских душ. Определенно количество евреев больше, но каждая душа может мистическим образом населять больше, чем одного человека. Кроме того, еврейское слово, означающее Израиль - Yisrael - это аббревиатура для Yesh Shishim Ribbuy Otiyot Latorah, что означает ‘600 000 букв есть в Торе‘».
(Jerusalem Post, 1 июня 2012, выделено автором).

Таким образом, число 666 также могло бы рассматриваться «в качестве символической цифры». В Библии говорится: «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть» (Откровение Святого Апостола Иоанна Богослова, 13: 18). Следовательно, прибыльное суеверие о «звере» или антихристе может выводиться из этой мистификации вокруг цифры «6».

Все вещественные доказательства, которые доказывают противоположное, упрямо отвергаются как незначительные, так же, как отвергались и оправдывающие доказательства на Нюрнбергских показательных процессах. Единственный имеющий значение факт:

«Догма Холокоста иудаизма - это догмат веры и доктрина еврейской религиозной истории, которая была признана еврейскими раввинами в соответствии с талмудистским законом и каббалистической традицией».
(Ben Weintraub, «The Holocaust Dogma of Judaism: Keystone of the New World Order»).

Итак, мы имеем дело с «догмой», «догматом веры» и «доктриной». То, чего у нас нет, это твердые вещественные доказательства. «Вера означает незнание», так звучит хорошо известное изречение. Если вы не знаете, произошло ли преступление, как тогда можно наказывать кого-то за то, что он его совершил?

«Холокост – это полностью фальшивка, изготовленная американцами и сионистами».
(Gilad Atzmon, Ruhrnachrichten, 2005).

В одной из самых больших и уважаемых французских газет в 1979 году появилась длинная псевдоисторическая статья под заголовком «Menace negationniste» («Опасность отрицания Холокоста»), центральное высказывание которого звучало так:

«Chacun est libre de se referer a tel ou tel type d‘explication, chacun est libre a la limite, d‘imaginer ou de rever que ces faits monstrueux n‘ont pas eu lieu. Ils ont malheureusement eu lieu et personne ne peut en nier l’existence sans outrager la verite. Il ne faut pas se demander comment techniquement un tel meurtre de masse a ete possible. Il a ete techniquement possible puisqu’il a eu lieu».

Что значит:

«Каждому позволено находить себе прибежище в том или ином виде объяснения; в конце концов, каждому дозволяется также воображать или мечтать, что эти чудовищные происшествия не происходили. Они, к сожалению, произошли, и никто не может отрицать их реальность, не совершая при этом насилие над истиной. Нельзя спрашивать себя, как такое массовое убийство было технически возможно. Оно было технически возможно, так как оно произошло».
(Le Monde, 21 февраля 1979).

«Не задумывайся. Это произошло, потому что я это говорю».

Под этим кредо подписались 34 французских историка, для всех которых, вероятно, важнее всего было сохранить свое рабочее место. Можно, пожалуй, также исходить из того, что они были знакомы с творчеством одаренного богатым воображением французского писателя эпохи Возрождения Франсуа Рабле (F. Rabelas), написавшего пять сатирических томов «Гаргантюа и Пантагрюэль».

Так как эти «шесть миллионов» - лишь составная часть еврейской догмы и каббалистический фокус, то нет никаких причин придавать особое значение этой цифре. Было бы только разумно указать на то, что во время войны на всех территориях, контролированных немцами, никогда не было шести миллионов евреев.

«Утверждение, согласно которому 5,7 миллионов евреев были убиты, не соответствует действительности. Число еврейских жертв может составлять от одного до полутора миллионов человек, так как в сфере власти Гитлера больше евреев просто не было».
(Фердинанд Отто Мишке – Ferdinand Otto Mischke, полковник французской армии и близкий сотрудник Шарля де Голля, ‘Das Ende der Gegenwart’, Herbig, München, 1990, стр. 107.).

Во всей Германии, согласно статистике, в 1919 году проживал 615 021 еврей.
(«Flächeninhalt und Bevölkerung», 8 октября 1919).

Собранные до и после Второй мировой войны статистические данные и переписи населения едва ли свидетельствуют об изменениях численности еврейского населения. Это в 1959 году подчеркнул шведский писатель Эйнар Оберг, который, ссылаясь на такие официальные еврейские организации как American Jewish Committee (Американский еврейский комитет) и такие американские мейнстримные публикации как справочник The World Almanac, указывал на то, что они не отметили внезапного значительного уменьшения численности еврейского населения во время войны. Судя по этим статистическим данным, в 1936 году во всем мире было 15 753 633 еврея, в то время как еврейское население мира в 1949 году составляло 15 713 638 человек.

«Эти отрицатели Холокоста - это очень хитроумные люди. Все, что они говорят, они доказывают фактами и цифрами».
(Ньюарк Стар-Леджер, председатель комиссии по обучению Холокосту в Нью-Джерси, 23 октября 1996, стр. 15).

Очень важный источник для выяснения приблизительного числа жертв Освенцима - это книги регистрации смертей. Под ними понимаются немецкие документы из этого лагеря военного времени, которые были захвачены Советами незадолго до конца войны и тотчас исчезли в архивах, пока Михаил Горбачев не распорядился в 1989 году передать их Красному кресту.

Лагерь Освенцим в сентябре 1944 года посетили делегаты Красного креста.

«Нам не удалось найти какие-либо следы оборудования для уничтожения гражданских заключенных. Это подтверждает сообщение, которое мы уже получили из другого источника».
(USA Today, пятница, 2 мая 1997, стр. 14A.)

«С 1979 года существует документ особого загса в Арользене, который перечисляет заверенные случаи смертей в отдельных концентрационных лагерях Третьего Рейха (в целом 271 304 случая смерти, из них 52 389 в Освенциме».
(Особый загс в Арользене, ответственный исполнитель господин... Номер дела i / V-050-Schw. 11 мая 1979).

Причиной многих смертей была просто старость.

«Освенцим был трудовым лагерем. Работающие арестанты получали «деньги за пребывание в лагере», за которые они могли покупать сигареты, питаться в столовой или даже посещать бордель».
(Paper Money of the World, Issue I: Modern Issues of Europe, докторская диссертация Арнольда Келлера – Arnold Keller, 1956, стр. 23-25. / Денежное вознаграждение в концентрационных лагерях и лагерях для перемещенных лиц: 1933-1945).

В Освенциме имелась больница, плавательный бассейн, а также стадионы (информацию о более приятных аспектах лагерей вообще можно найти на сайте www.mfsfaraz.com). В апреле 1945 года, когда война почти подошла к концу, заключенным предоставили выбор: они могли либо остаться и ждать русских, либо уйти с персоналом лагеря. Большинство выбрало второе.

Это кажется нам достаточным доказательством того, что заключенным их «освобождение» русскими казалось менее желанным, чем продолжение надзора над ними теми де людьми, которые, согласно мифу, предыдущие три года истребляли их.

«Арользен указывает на то, что эта статистика неполна, так как уже отмеченные в других загсах случаи смерти не регистрируются в Арользене. Сравнение цифр, фигурирующих в приведенной здесь фотокопии списка, с документами из отдельных лагерей показывает, что число 271 304 умерших узников концлагерей соответствует примерно половине фактических смертей. В Освенциме умерли примерно 135 000 человек, из них свыше половины были евреями».

(Карло Маттоньо - Carlo Mattogno, «Die Viermillionenzahl von Auschwitz. Entstehung, Revisionen und Konsequenzen», Vierteljahreshefte für freie Geschichtsforschung 1/2003.)

«Освенцим был ужасным местом, но он не был лагерем смерти».
(Гитта Серени – Gitta Sereny, еврейский историк и биограф, лондонская газета Times, 29 августа 2001). 

«Убедительное доказательство того, что Освенцим был трудовым лагерем, и что обвинение, что там - или в других местах – евреев убивали газом, абсолютно невероятно, дают документы комендатуры Освенцима, которые были опубликованы в 2000 году по поручению Мюнхенского института современной истории». (Norbert Frei u. a. [Hg.], «Darstellungen und Quellen zur Geschichte von Auschwitz: Standort- und Kommandanturbefehle des Konzentrationslagers Auschwitz 1940-1945», K. G. Saur Verlag, München 2000, 604 страницы.)

Вот несколько выписок:

Приказ комендатуры, номер 9/40. Освенцим, 28 ноября 1940:

«Контакты с находящимися под арестом заключенными.

Приходится снова и снова констатировать, что еще есть эсэсовцы, которые подзывают заключенных к проволочному забору и передают им там обувь или предметы одежды для ремонта. Я обращаю внимание на то, что такое поведение не только запрещено, но и опасно для жизни.

Комендант концентрационного лагеря Освенцим (подпись Хёсс), гауптштурмфюрер СС».

Особый приказ комендатуры 1/42. Освенцим, 15 апреля 1942:

«Касается: Работа по воскресеньям.

[…] Если необходимо добиться полной производительности труда у заключенного, то также необходимо, чтобы он также в достаточной мере набрался сил, отдохнул и подготовился к соответствующему заданному объему работы на неделю. Для этого он нуждается в воскресенье для отдыха. В этом отношении нужно обратить самое строгое внимание на то, чтобы арестанты в будущем непременно ходили в баню раз в неделю, и что воскресенье как день отдыха в особенности использовалось для того, чтобы приводить в порядок белье и все прочие предметы ежедневного употребления, в которых арестант нуждается для ухода за собой. Подписано: Хёсс, штурмбанфюрер СС и комендант».

Приказ комендатуры, номер 19/43. Освенцим, 27 мая 1943:

«Работа заключенных по воскресеньям.

Я запрещаю, чтобы по воскресеньям заключенные направлялись на необязательно необходимые и жизненно важные работы. Арестанты должны в этот день проходить дезинфекцию, идти в баню и т.д. и заниматься необходимой сменой одежды, сменой белья и ремонтом одежды». (Выделено автором.)

«Газовые камеры». Биркенау, 1942. Заключенные работают с дезинфекционным оборудованием.

Приказ по гарнизону, номер 51/43. Освенцим, 16 ноября 1943:

«Собственность арестанта.

У меня есть повод в последний раз указать на то, что собственность арестантов, неважно, о чем идет речь, также неважно, где она находится или обнаруживается, остается неприкосновенной. От каждого чистого, приличного эсэсовца - и это будет большая часть - я ожидаю, что он с открытыми глазами поможет в том, что, например, имеющиеся мерзавцы самым быстрым способом будут изгнаны, и наши ряды останутся, таким образом, чистыми. Государство сегодня достаточно хорошо заботится о каждом немце, чтобы он мог вести приличный образ жизни. Поэтому совершенно не нужно идти кривой дорожкой. Старший офицер гарнизона, подписано: Либехеншель, оберштурмбанфюрер СС».

Приказ комендатуры, номер 4/44. Моновиц, 22 февраля 1944:

«Причинение телесных повреждений заключенным.

В связи с этим я еще раз строго обращаю внимание на существующий приказ, что ни один эсэсовец не имеет права поднять руку на заключенного. Комендант лагеря, подписано: Шварц, гауптштурмфюрер СС».

Приказ по гарнизону, номер 29/44. Освенцим, 25 ноября 1944:

«Чаевые в парикмахерских комнатах.

Заключенным в парикмахерских комнатах снова и снова предлагают чаевые, хотя это запрещено неоднократными приказами и объявлениями в парикмахерских комнатах».

Здесь стоит также указать на еще один документ из упомянутого сборника. В циркулярном письме, разосланном 26 октября 1943 года по девятнадцати концентрационным лагерям Главное экономическое управление СС не только подчеркивало, что созданные под его руководством предприятия по производству вооружения «ищут себе подобных», но также предписывало позаботиться о том, чтобы вследствие болезни никогда не были нетрудоспособны больше, чем 10% заключенных, и о том, чтобы заключенные получали «достаточное и соответствующее питание».

В докладе Генриху Гиммлеру обергруппенфюрер СС Освальд Поль указал общее число заключенных в трех секторах лагеря Освенцима 5 апреля 1944 года как 67 000 человек. Даже если учесть, что этот лагерь просуществовал почти пять лет, воистину непонятно, как из этого относительно небольшого количества могла взяться цифра в 4 000 000 жертв Освенцима, о которых говорилось раньше (сегодня еще утверждают, что число жертв составило один миллион).

30 августа 1943 года американский министр иностранных дел Корделл Халл писал американскому послу в Москве Уильяму Стэндли:

«…доказательства недостаточны для того, чтобы подкрепить утверждения о казнях в газовых камерах». («Foreign Relations of the United States: Diplomatic Papers 1943», US Government Printing Office, 1963, том 1, стр. 416).

Неудивительно, что злополучному Хёссу понадобилось немало труда, чтобы высосать из пальца те два с половиной миллиона отравленных газом евреев, которых требовали от него его мучители. Сделанное Хёссом 15 марта 1946 года признание послужило полезной основой для последующей клеветы этого рода, и уже через несколько месяцев после окончания войны больше не осталось в живых, пожалуй, ни одного немца, который ранее занимал высокий пост и был бы готов сказать правду о национал-социалистической политике по отношению к евреям.

Хёсс, который был комендантом Освенцима с 1940 по ноябрь 1943 года, сказал после своего признания, что он признался бы в любом количестве якобы убитых газом евреев, которое бы от него потребовали:

 «Конечно, я подписался под признанием, что я убил 2,5 миллиона евреев. Но я точно так же подписался бы под тем, что это были 5 миллионов евреев. Существуют такие методы, которыми можно добиться любого признания – все равно, правдивого или нет». (Хёсс – Höß Морицу фон Ширмайстеру перед его выступлением как свидетеля защиты на Нюрнбергском процессе)

«Недостоверность миллионных цифр Хёсса настолько вопиюща, что Мартин Бросцат просто опустил их в другом месте при публикации документов Хёсса. (Fritjof Meyer, «Die Zahl der Opfer von Auschwitz», Osteuropa, 52. Jahrgang, 5/2002.)

В этой связи всплывает еще одно недоразумение с произошедшей в послевоенное время фальсификацией фактов в связи с так называемой «акцией Рейнхардт».

«Для подкрепления утверждений о Холокосте она объясняется как месть за убийство Рейнхарда Гейдриха, который был тяжело ранен партизанами 27 мая 1942 года в Праге и 4 июня умер от ран. «Акция Рейнхардт» должна была быть «кодированным выражением для самой смертельной фазы Холокоста, когда сооружались лагеря смерти»». (Википедия)

Факты выглядят следующим образом: Было две «акции Рейнхардт». Первая была предоставлением налоговых льгот за досрочное списание на металлолом как премия за металлолом и часть общей программы Рейнхардта, целью которой было оживить экономику во время национал-социализма. «Акция Рейнхардт» регулировалась предписанием о списании на металлолом от 13 декабря 1933. Предписание было снова отменено 31 августа 1934 года. Имя акции первоначально относилось к государственному секретарю в имперском министерстве финансов Фрицу Рейнхардту. Как «программа Рейнхардта» была обозначена часть I «Первого закона для сокращения безработицы от 1 июня 1933 (RGB1. I C. 323) и часть Второго закона для сокращения безработицы от 21 сентября 1933 (RGB1. I C. 651).

«Тогда государственному секретарю в министерстве финансов Фрицу Рейнхардту пришел в голову вариант, который кажется удивительно актуальным: Наряду с займом для брака в размере 1000 имперских марок, который служил, прежде всего, для того, чтобы держать женщин подальше от рынка рабочей силы и вместо этого дать им рожать детей, министерство хотело способствовать слабеющему спросу с помощью предписания о сдаче в лом, которое было издано 13 декабря 1933 года». (Süddeutsche Zeitung, 17 мая 2010)

Объявление о переселении на восток, подписанное еврейским советом («юденратом»).

В июле 1942 года Гиммлер якобы поручил начальнику полиции Одило Глобочнику проведение второй «акции Рейнхардт» (также писалась как «Рейнхард» - без буквы «т»), которая состояла в систематической регистрации и переселении всех евреев, которые жили в пяти округах Генерал-губернаторства (Польша). Для чего точно использовалось в действительности это наименование, остается спорным вопросом. Карл Вольф, личный адъютант Гиммлера, заявил во время «Процесса Вильгельмштрассе» 3 июня 1947:

 «О том, что была какая-то ‘акция Рейнхард’, кроме того, еще и под названием ‘Рейнхардт‘, я вообще впервые узнал только здесь в Нюрнберге». (Udo Walendy, «Lügen um Heinrich Himmler», Teil 1, Historische Tatsachen, Verlag für Volkstum und Zeitgeschichtsforschung, Nr. 45, Vlotho 1991.)

То, что «акция Рейнхардт» планировалась в министерстве финансов, подтверждается тем человеком, который нес основную ответственность за ее проведение – Одило Глобочником. 5 января 1943 года он направил Гиммлеру письмо, из которого следует, что эта акция преследовала экономические цели:

«Вся Акция Рейнхардт разделяется на 4 области: A. Выселение. B. Применение рабочей силы. C. Применение материальных ценностей. D. Получение спрятанных ценностей». (Gruppenführer/Lieutenant-General Globocnik - Brief an Himmler, 18. Januar 1944, Nürnberger Dokument NO-057.)

Отмена постановления о списании на металлолом. Налоговая льгота также без списания на металлолом в рамках «Программы Рейнхардта».

После того как немцы оккупировали Украину, евреи из Генерал-губернаторства были отправлены в находящиеся на его крайнем востоке лагеря Белжец, Собибор и Треблинку, где их готовили для дальнейшего переселения на Украину.

СССР и Западная Европа имели разную ширину колеи на железной дороге. Поэтому упомянутые три лагеря были созданы в местах, где менялась ширина колеи. Значит, эти лагеря были пересыльными, транзитными лагерями.

Это подтверждается перепиской между Гиммлером и генералом Полем. 5 июля 1943 года Гиммлер писал Полю:

«1. Пересыльный лагерь Собибор в районе Люблина нужно превратить в концентрационный лагерь. В концентрационном лагере нужно создать мастерские для разряжания трофейных боеприпасов.

2. Все высшие руководители СС и полиции будут обязаны отправлять туда все трофейные боеприпасы, если они не нужны для используемых трофейных орудий.

3. Металлы и, прежде всего, взрывчатку необходимо тщательно использовать.

4. В то же время в этом концентрационном лагере нужно создать производственные мощности для изготовления боеприпасов для наших многоствольных минометов (реактивные системы залпового огня – прим. перев.) или также других боеприпасов». 
(Нюрнбергский документ NO-482)

15 июля 1943 Поль ответил:

«Рейхсфюрер! В соответствии с вашим вышеупомянутым распоряжением пересыльный лагерь Собибор в районе Люблина должен быть превращен в концентрационный лагерь. Я беседовал об этом с группенфюрером СС Глюксом. Мы оба предлагаем вам отказаться от преобразования в концентрационный лагерь, так как ваше намерение создать именно в Собиборе мастерские для разряжания трофейных боеприпасов можно исполнить также без этого преобразования»
(Нюрнбергский документ NO-482)

То, что также Белжец был пересыльным лагерем, доказывает следующая протокольная запись:

«Было бы целесообразно прибывающие в округ Люблин транспорты с евреями делить уже на станции отправления на способных к работе и неспособных к работе евреев. [...] Неспособные к работе евреи все прибывают в Белжец, на последнюю пограничную станцию в районе Замосць. Гауптштурмфюрер Хёфле собирается построить большой лагерь, в котором он сможет регистрировать в картотеке способных к работе евреев в соответствии с их профессиями, и оттуда затем они будут отправляться по запросу. [...] Затем он [Хёфле] объяснил, что он мог бы принимать ежедневно 4-5 транспортов по 1000 евреев в каждом со станцией назначения Белжец. Эти евреи переезжали бы через границу и никогда больше не возвращались бы в Генерал-губернаторство».
(Фриц Ройтер, чиновник ведомства по вопросам населения и социального обеспечения в учреждении генерального губернатора в округе Люблин, протокольная запись о беседе с гауптштурмфюрером СС Х. Хёфле, 17 марта 1942, цитируется по Jozef Kermisz, «Dokumenty i Materialy do dziejow okupacji niemieckiej w Polsce», том II, «Akce» i «Wysiedlenia», Warschau-Lodz-Krakau 1946, стр. 32 и на следующих страницах).

Следующий текст поможет понять возникновение истории о «лагере смерти» Освенцим:

«War Refugee Board» [комитет по делам военных беженцев] опубликовал сообщение об искоренении миллионов евреев в нацистских лагерях. 26 ноября 1944. Сегодня исполнительный офис президента опубликовал два свидетельских показания об ужасных и варварских событиях, которые происходили в обоих печально известных лагерях смерти - Аушвиц (Освенцим) и Брикенау [именно так] - в Верхней Силезии.

Шестидесятистраничная ужасная история, которая содержит подробности и статистику об убийствах в этих лагерях, публикуется War Refugee Board ‘в твердом убеждении, что эти сообщения должны быть прочтены и осознаны всеми американцами’.

Этому официальному произошедшему со стороны президента подтверждению наихудших преступлений, в которых были обвинены немцы, предшествует высказанная позиция, согласно которой теперь ‘больше не может оспариваться то, что немцы осознанно и систематически убили миллионы невиновных гражданских лиц – как евреев, так и христиан - во всей Европе’, что было составной частью беспрецедентной в истории жестокой террористической кампании, которая образует часть немецкого плана угнетения свободных народов мира‘.

Изображенные во всех подробностях жестокости характеризуются в сообщении как ‘настолько отвратительные и дьявольские‘, что ‘цивилизованным людям трудно поверить, что они действительно произошли. Все же, у правительства Соединенных Штатов, а также у правительств других стран есть доказательства, которые ясно подтверждают факты».

Сообщение базируется на свидетельских показаниях, которые происходят от двух молодых словацких евреев [Рудольф Врба и Альфред Вецлер], которые в апреле 1944 убежали после двухгодичного пребывания в нацистских концентрационных лагерях в Освенциме и Биркенау, а также на сообщении нееврейского польского армейского майора, который был единственным оставшимся в живых из одной содержащейся в Освенциме группы. Упомянутые в сообщении факты, согласно War Refugee Board, соответствуют ‘достоверным, пусть даже фрагментарным сообщениям, которые поступали до сих пор, и упомянутые данные в отношении транспортов в различные лагеря совпадают с официальными документами. Поэтому эти высказывания могут считаться совершенно правдоподобными».
(http://www.jta.org/1944/11/26/archive/war-refugee-board-releases-report-on-extermination-of-millions-of-jews-in-nazi-camps#ixzz3HEznS5T8)

Обратите внимание: «свидетельские показания» и «фрагментарные сообщения» становятся «достоверными» и «совершенно правдоподобными», и «подтверждают факты», хотя эти «факты» основываются лишь на упомянутых «свидетельских показаниях». Если «цивилизованные люди» посчитали, что им во что-то «трудно поверить», то, вероятно, это «что-то» просто не происходило, кроме как в фантазии нецивилизованных людей. War Refugee Board возглавлялся печально известным Генри Моргентау, создателем «плана Моргентау», так что распространяющиеся этой организацией антинемецкие сообщения подозрительны с самого начала. К тому же Врба на процессе Цюнделя в 1985 году разоблачил сам себя как шарлатан.

«Двадцать шесть миллионов человеческих жертв в нацистских концентрационных лагерях. Дневной рекорд: 15 000 убитых!»
(Neue Saarbrücker Zeitung, 31 августа 1945.)

Это сообщение основывалось на статье, опубликованной 28 августа в лондонской газете New Chronicle. Фантазии пропагандистов ужасов, очевидно, не знали никаких границ

А вот заметка из недавнего прошлого: 

«Мартин Эмис, гротескно переоцененный и слишком самоуверенный писатель, снова опубликовал роман о «Холокосте» («The Zone of Interest», 2014), его второй роман на эту тему. Я со своей стороны попытался прочесть первый, однако, вынужден был бросить, так как судорожно нетрадиционный стиль кажется наглостью для требовательного читателя. Романы его отца Кингсли Эмиса я регулярно перечитываю с удовольствием. Неудивительно, что он, по слухам, отказался читать книги своего сына, не только потому, что они постоянно ссылаются на личность их автора, но и потому что Мартин Эмис в противоположность своему отцу - отличному стилисту - не готов придерживаться основных правил английского языка».
(Мартин Кингсли о романах его сына: «Ужасающая навязчивая живость в его стиле», The Guardian, 22 июля 2008).

Если раздутому рекламой, лукавому хитрецу-романисту, излияния которого еще несколько десятилетий назад, вероятно, никто не напечатал бы, повезло родиться в самом богатом языке земли, сокровищнице формулировок, в которой всегда можно найти правильное слово, и, если он потратит время, чтобы найти его - причем экономия и сдержанность это отнюдь не преграды, а свидетельство выученной дисциплины – то ему не нужно придумывать какие-то новые слова. У младшего Эмиса есть одно общее качество с его умершим отцом. Он пытается писать на важные политические темы, не понимая их природы. Его отец, будучи университетским студентом, серьезно флиртовал с коммунизмом, затем превратился в непоколебимого приверженца Маргарет Тэтчер (прежде всего из-за того, что она однажды пригласила его выпить пару рюмок спиртного) и закончил, наконец, как обычный реакционер, который, правда, по-прежнему ничего не понимал в политике. Старый Эмис был серьезным романистом бесспорного уровня и комплекции, младший Эмис – всего лишь низкорослый писатель, который сам считает себя слишком важным, легковесный человек, который пытается писать о важных предметах. С опозданием он открыл «Холокост» - что для жителя Нью-Йорка очень выгодно, тему, которая вызывает больший интерес (пусть даже с меньшей субстанцией) чем состояние его зубов, о котором он ранее высказывался.

Можно было бы, собственно, подумать, что для писателя, который страстно желает оригинальности, эта тема – как прошлогодний снег. Так как их словарный запас и их сила выражения несравненно больше - или была больше, чем у их американских коллег (которые говорят, все же, якобы на том же языке), британские литераторы в «интеллектуальных» центрах США, где они легко обосновываются благодаря своему акценту и своей воспринимающейся как экзотическая манере, и даже находят работу, часто становятся знаменитыми. Они как продавцы поддельного «чудодейственного средства от всех болезней», которые впаривают свой товар каким-нибудь крестьянским болванам. Этот экземпляр не только так долго жил в Нью-Йорке, что прилип к мухоловке «Холокоста», но, кажется, он не сознает, что этот вымысел – каким бы сенсационным и доходным он ни представлялся - уже бесчисленное множество раз был освещен из каждой только возможной точки зрения. Только один тот факт, что также я занимаюсь этой темой, принуждает меня к тому, чтобы я вообще упомянул таких презренных людей.

И если мы уже говорим о педантичности. Среди тех, кого это коснулось, похоже, господствует - осознанно или неосознанно – определенная путаница между выражениями «выселение» и «искоренение». Хотя преимущества такой психопатологии ясны в свете более поздних утверждений, все же, сообщения в уступчивых средствах массовой информации, сопровождаемые еврейской истерией из гетто или просто неспособностью невежд отличить одно слово от другого, явно могли внести свой вклад в поддержание неосведомленных масс в их убеждениях.

«Очень показательно, что некоторые евреи эту политику внутриполитической дискриминации немедленно истолковали как политику искоренения. Антинемецкая пропагандистская книга Леона Фейхтвангера и других с заголовком «Желтое пятно: искоренение 500 000 немецких евреев» представляет собой типичный пример этого подхода. Вопреки несостоятельности этих утверждений уничтожение евреев обсуждается уже на первых страницах - простая эмиграция толкуется как физическое 'искоренение' немецкого еврейства». (Richard Harwood, «Did Six Million Really Die?», 2005, стр. 5.)

«В той грубой детали, что музей Яд ва-Шем был запланирован уже в 1942 году, проявляется функционалистское отношение к Холокосту... В то время, когда уже думали об увековечении Шоа, большинство жертв еще были живы». (Tageszeitung, Berlin, 24 мая 1995, стр. 12.)

Чтобы придумать хорошую ложь, нужно время, и это была очень хорошая ложь; ложь, которую не смог опровергнуть побежденный и деморализованный враг. Нужно неправильно представить назначение часто использованного для уничтожения вшей газа в концентрационных лагерях, преувеличить число заключенных, которые в последние месяцы войны умирали от тифа, сыпного тифа и истощения, чтобы достичь символической цифры, обосновать свои утверждения все время новыми поддельными и постановочными фотографиями, искусно смонтированными фильмами и искаженной статистикой, «найти» среди «оставшихся в живых» несколько «очевидцев» - и невероятное станет фактом. В девяностые годы это стало якобы очевидным - выражение, которое используют немецкие суды, когда они осуждают мужественных спорщиков с официальным тезисом на тюремное заключение сроком до пяти лет (и больше) так как они, если использовать выражение Оруэлла, совершили «мыслепреступление». Точно так, как инквизиция осудила Галилео Галилея за то, что он решился утверждать, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот. Кстати, Великий инквизитор Торквемада был соплеменником тех, кто тиранит немцев сегодня.

Между 1994 и 2004 годами было произведено 117 344 расследований из-за «разжигания межнациональной розни».
(Сообщения Федерального ведомства по охране конституции).

Аргумент о том, что систематическое уничтожение евреев - это «общеизвестный факт», можно вывести из статьи 21 устава Международного военного трибунала в Нюрнберге, которая звучит так:

«Суд не должен требовать доказательств общеизвестных фактов, а должен официально принимать их к сведению». «Таким образом, суд не был привязан к общепризнанным правилам приведения доказательств. «Это закон победителя, который применяется здесь в стране побежденных». (Робер Фориссон – Robert Faurisson, интервью в Тегеране, 2006).

Кто утверждает, что что-то является «общеизвестным», выражает этим вовсе не факт, а только лишь свое личное мнение; такое утверждение ни в коем случае не является доказательным.

Тем не менее, здравый смысл говорит нам, что эти гнусные клеветнические выдумки фабриковались только для того, и, благодаря усердной толпе сплетников, которые неутомимо их повторяют, распространяются еще сегодня, только потому, что эти утверждения очень выгодны для их изобретателей. Как в случае ударов по нью-йоркским «башням-близнецам» в 2001 году (я отказываюсь использовать смешное американское сокращение 9-11; в своем тщеславии американцы воображают, будто бы весь мир вращается вокруг их страны), есть огромное количество серьезных доказательств того, что официальная история - это ложь (Рассинье, Фориссон, Рудольф, Цюндель, Маттоньо, Граф и т. д.), все же, самое убедительное доказательство этого - это, пожалуй, долговременные преимущества, которые принесли эти события их авторам и пропагандистам. («Cui bono?» - «кому выгодно»?)

Поиск тех, кому выгодно, всегда многое объясняет. Смерть 2937 человек, которые погибли 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке (это число приблизительно соответствует количеству американцев, принесенных в жертву в Пёрл-Харборе ради «доброго дела»: впутать США во Вторую мировую войну), сделала возможными «всемирную войну против терроризма», «Patriotic Act», «Homeland Security», рентгеновское просвечивание и легальные обыски пассажиров в аэропортах и позволила владельцу башен, господину Силверстайну получить страховку в размере 4,5 миллиарда долларов.

«С 11 сентября 2001 года американские налогоплательщики каждый час платят 10,5 миллионов долларов, чтобы финансировать войну против террора... Если суммировать цифры, то американские налогоплательщики каждый час платят почти 70 миллионов долларов для финансирования статей бюджета, связанных с политикой безопасности, в то время как на социальные потребности страны они отдают примерно 62 миллиона долларов».
(Hindustan Times, 11 сентября 2014).

«Фирмы 'оборонной' промышленности получают жирные прибыли благодаря войнам «против террора»: «Тотальные издержки войн в Ираке и Афганистане: свыше четырех биллионов».
(U.S. News and World Report, 28 марта 2013).

«Собственно, Силверстайн хотел получить вдвое большую сумму (примерно 7,1 миллиарда), с тем обоснованием, что два отдельных попадания самолетов в обе отдельные башни представляли собой два разных события, согласно смыслу договора страхования». Хотя он, по слухам, обычно завтракал в «Windows on the World», ресторане на вершине северной башни Всемирного торгового центра, он в момент трагедии находился у своего дерматолога».
(Википедия)

«Каждое утро господин Силверстайн после окончания своих финансовых дел завтракал в «Windows on the World», ресторане на самом верху северной башни Всемирного торгового центра. Ранним утром 11 сентября его жена Клара напомнила ему о том, что он записался на прием к своему дерматологу. Он якобы пытался отменить встречу, как он говорил, но госпожа Силверстайн настояла на том, чтобы он пошел».
(Deborah Sontag, «The Hole in the City’s Heart», New York Times, 11 сентября 2006).

Заметка из недавнего прошлого:

Еще больше пропаганды от индустрии лжи:

«9 января 2014 года было достигнуто 'историческое' соглашение между парижской прокуратурой и французским музеем Шоа, согласно которому каждый подросток, которого признают виновным в антисемитизме, может быть приговорен к прохождению курса для воспитания ‘чувствительности по отношению к искоренению евреев’. Изучение геноцида должно научить их ‘республиканским ценностям толерантности и уважения к другим’».
(Diana Johnstone, Counterpunch-online, 24-26 января 2014).

«Согласно «Уставу толерантности» «European Council on Tolerance and Reconciliation» (Европейский совет по толерантности и примирению), целью абзаца 7 является объявить преступлениями, помимо других проступков, преступления на почве ненависти, подстрекательство к насилию, клевету на группы, а также открытое одобрение тоталитарной идеологии, ксенофобии, антифеминизм и антисемитизм, и устанавливает, что «молодые люди, которые совершили вышеупомянутые преступления, будут обязаны пройти программу реабилитации, которая преследует цель привить им культуру толерантности».
(Википедия)

«Толерантность и апатия - это последние добродетели умирающего общества».
(Аристотель)

«Все студенты в Новом Южном Уэльсе [Австралия] в рамках глубоких реформ преподавания истории будут слушать обязательные лекции об ужасах Холокоста. Комитет по образованию подтвердил, что он издаст новый учебный план, который охватывает изучение геноцида евреев во время Второй мировой войны. Реформы, которые соответствуют обязательным в большинстве американских штатов, в Великобритании и во многих европейских странах урокам Холокоста, вступят в силу с 2014 года. До сих пор ученики в Австралии могли изучать массовое убийство нацистами более шести миллионов евреев, которое считается самой мрачной главой современной истории, лишь как добровольный факультатив при изучении истории. Комитет по образованию сделает этот предмет обязательным для всех учеников, которые посещают уроки истории, до десятого класса».

«Сегодня Холокост - это обязательный предмет в общем изучении истории, включаемый в документ «Australian Curriculum, Assessment and Reporting», подтвердила представительница комитета по образованию. Холокост будет также составной частью более подробных исторических исследований об австралийцах на войне, в которых речь идет о «природе и масштабах войн в двадцатом веке». У австралийской еврейской общины самый высокий в мире процент людей, переживших Холокост, за исключением Израиля».
(Daily Telegraph, 8 декабря 2012).

«В Великобритании организация, которая называется ‘Holocaust Educational Trust‘ [Фонд обучения Холокосту], захватила самую большую долю рынка. Эта огромная организация инициировала одну из самых больших программ по преобразованию общества, которые когда-либо видела Великобритания. Ее главное достижение состоит в том, что пропаганду Холокоста сделали центральной составной частью главных школьных предметов в Англии. Теперь каждый ученик от 11 до 14 лет должен принимать участие в обязательном изучении Холокоста. Больше половины британских школ участвуют теперь в осуществляемой этим фондом программе ‘Уроки Освенцима‘, в рамках которой приблизительно 15 000 учеников посетили Освенцим. Фонд руководит честолюбивой программой идеологической обработки, с помощью которой ‘нужно будет дойти до общественности’, и утверждает, что набрал 20 000 'послов' среди молодых людей Великобритании, которые должны распространять евангелие и прилежно заботиться о том, чтобы воодушевление Холокостом не упало до неприемлемо низкого состояния. Корни нынешнего бума уходят в 2000 год, когда 31 нация на конференции в Стокгольме договорились о том, чтобы навязать обязательное и масштабное изучение Холокоста своему населению».
(Occidental Observer, 5 октября 2013).

«Holocaust Educational Trust - это благотворительная британская организация с местонахождением в Лондоне, цель которой состоит в том, «чтобы просвещать молодых людей обо всех подоплеках Холокоста, а также о важных уроках, которые можно сегодня извлечь из этого». Фонд был основан депутатом верхней палаты парламента от лейбористов Гревиллом Дженнером. Председатель его – Гревилл Дженнер... Одним из его почетных членов является Эли Визель. Одно из самых важных достижений Фонда состояло в том, что Холокост стал составной частью национальной учебной программы по истории, каковой он также остается и дальше».
(Википедия)

«Против бывшего депутата верхней палаты от лейбористов лорда Дженнера из Браунстоуна не будет предъявлено обвинение из-за предполагаемых более ранних сексуальных преступлений по отношению к детям, так как он страдает тяжелым слабоумием. Генеральный прокурор Элис Сондерс объявила в четверг, что предание суду прокурора короны и бывшего депутата парламента не соответствует общественным интересам».
(Guardian, 16 апреля 2015).

«Лорд Дженнер не будет вынужден предстать перед судом, если его дело будет разбираться в суде Олд-Бейли. 87-летний пэр, который страдает от сильного слабоумия, должен во вторник впервые появиться перед Судом короны, чтобы ответить за 22 случая сексуальных приставаний к детям, произошедших более трех десятилетий назад. Его обвиняют по 15 пунктам обвинения за проступки против нравственности и по 7 пунктам обвинения в отдельных сексуальных злоупотреблениях против в целом девяти предполагаемых жертв в 1960-х, 1970-х и 1980-х годах... Но различные источники подтвердили, что председательствующий судья не будет требовать личного присутствия лорда Дженнера на слушаниях».
(Daily Telegraph, 28 августа 2015) 

Заметка из недавнего прошлого, 4 апреля 2015:

Здесь есть одно дело, которое касается меня лично. Когда я с обычной для меня смесью одобрения и сдержанности перелистывал недавнее издание релиза новостей YMS, мне пришлось с отвращением отметить, что и эта школа тем временем сама вносит вклад в вышеупомянутую пропаганду Холокоста.

YMS («Школа Иегуди Менухина») - это музыкальная школа, задача которой состоит в обучении молодых музыкантов, а не в политическом промывании мозгов. Она была создана выдающимся музыкантом, наследие которого предназначено для направленного в будущее человеколюбия. Иегуди Менухин перевернулся бы в могиле, если бы он узнал, что учеников его школы используют для этого сомнительного дела. Все же, кто-то явно побудил двух восемнадцатилетних учеников к тому, чтобы они поехали в Освенцим (расходы на путешествие, вероятно, были им заранее оплачены), и затем сделали доклад своим школьным товарищам о том, что они там видели. Их юношеская невинность, в сочетании с обусловленной учебой тепличной атмосферой, в которой они живут, естественно, не позволяет им дать дифференцированный ответ на это промывание мозгов.

«Holocaust Education Trust [Фонд обучения Холокосту] сотрудничает во всей Великобритании со школами, колледжами и общинами, чтобы просвещать людей о Холокосте и его значении для современности. HET играет центральную роль в борьбе с антисемитизмом, расизмом и предубеждениями в нашем обществе, разрабатывая инновационные программы обучения школьников и повышения квалификации учителей и продюсирует новаторские ресурсы, такие как награжденный призом BAFTA [British Academy of Film and Television Arts, Британская академия киноискусства и телевизионного искусства] DVD Recollections [Воспоминания]. Благодаря нашему партнерству со школами, университетами, местными образовательными структурами, а также другими учреждениями, наша работа гарантирует то, что Холокост остается закрепленным в коллективной памяти нашей нации».
(Онлайн-текст рекламы HET)

«Знание - наихудший враг ханжества».
(Цитата HET)

Никогда не забывай: шесть миллионов умерли!
Они были убиты бесчеловечными арийскими монстрами – такими, как ты!
Что Джонни учил сегодня в школе?
А вчера? И что он будет учить завтра?

Это верно. И все же, кто тут ханжи? Что этот фонд понимает под «знанием»? В очередной раз здесь злоупотребляют важными словами. И что такое «наша нация»? Великобритания - это только в том отношении «их» нация, что это их собственность, которую они держат в своих лапах. Почему евреи, собственно, вкладывают так много энергии и времени в пропаганду «Холокоста»? Они уже заставили большинство глав правительств, большинство руководителей крупных фирм, а также большинство честолюбивых личностей общественной жизни принять их точку зрения. Но, вероятно, они все еще боятся немногих проинформированных голосов, которые настаивают на том, чтобы высказывать историческую правду, в частности, в образовании.

Их цель очевидна: создать мир, в котором ни один член будущих поколений уже не будет ставить под сомнение «Холокост». Будут ли уже скоро в каждом городке развешаны официально предписанные плакаты с надписью: «Помните о Холокосте»? Паника, которая слышна из этого вездесущего, принудительного агитпроповского мусора, доказывает лишь истерию этих людей. Совершенно очевидно, что все еврейское ментальное здание будет продолжать стоять или рухнет в зависимости от дальнейшего существования этой лжи.

«Безразлично, насколько велика ложь: если повторять ее достаточно часто, массы будут считать ее правдой».
(Джон Ф. Кеннеди)

Но:

«Даже если пятьдесят миллионов человек говорят глупость, она все равно остается глупостью».
(Анатоль Франс – Anatole France)

Вопрос: Как долго еще евреи смогут поддерживать существование мифа Холокоста?
Ответ: Уже не очень долго!
Быстро! Быстро! Мы должны держать крышку закрытой! Правда вырывается наружу!
Только 5,5 миллионов евреев жили перед Второй мировой войной во всей Европе. Миллионы выжили. Откуда взялись «шесть миллионов убитых»?
Кремационным печам американских тюрем для кремации одного трупа требуется восемь часов, но в Освенциме две печи сжигали якобы 25 000 трупов в день!
Абажуры из человеческой кожи, мыло из человеческого жира, фотографии сложенных трупов - все это только пропагандистский обман!
Никакие братские могилы никогда не были найдены!
Большинство смертей в немецких концентрационных лагерях произошли в течение последних трех месяцев войны, и их причиной были тиф и голод, вызванные «ковровыми бомбардировками» союзников!
Никакие кучи пепла из сожженных людей никогда не были найдены.
Торопитесь! Требуйте от Голливуда еще больше фильмов о Холокосте для телевидения и школ!
Торопитесь! Публикуйте еще больше рассказов «выживших»!
Торопитесь! Принимайте законы против отрицания Холокоста!
Газеты, журналы.

Важный аргумент против официальной исторической версии - это на первый взгляд головокружительно большое число так называемых «переживших Холокост». Серджио ДеллаПергола, родившийся в Италии еврейский демограф, который позже стал гражданином государства Израиль и преподавал в Еврейском университете Иерусалима, обнаружил статистические нелепости.

«Согласно его исследованиям, в 2003 году, т.е., почти через шесть десятилетий после конца войны, еще были живы как минимум 1 092 000 человек, которые называли себя ‘пережившими Холокост’».
(Professor Sergio DellaPergola, «Review of Relevant Demographic Information on World Jewry»)

Выражение 'пережившие Холокост' первоначально обозначало людей, которые перенесли неповторимую травму концентрационных лагерей. Число этих переживших Холокост в конце войны указывается, как правило, как приблизительно 100 000 человек. Сегодня число оставшихся в живых едва ли может составлять больше одной четверти от этой цифры. Так как заключение в лагерях считалось венцом мученичества, многие евреи, которые провели войну где-то в других местах, выдавали себя за оставшихся в живых узников лагерей. Другой сильный мотив для таких лживых данных о себе был, конечно, материального рода. Немецкое послевоенное правительство платило компенсации евреям, которые были интернированы в гетто или лагерях. Многие евреи приписывали себе выдуманное прошлое, чтобы выполнить это условие.

«’Если каждый, кто называет себя выжившим, действительно является таковым, тогда кого Гитлер, собственно, убил?’- обычно восклицала моя мать».
(Norman Finkelstein, «The Holocaust Industry», 2001, стр. 81)

Заметка из недавнего прошлого: 8 декабря 2014.

«Франция подписала соглашение с США о компенсации жертвам Холокоста. В соответствии с соглашением Париж выплатит в целом 60 миллионов долларов [48 миллионов евро] лицам, которые во время национал-социалистического периода были вывезены из Франции в нацистские лагеря смерти. Документ был подписан в Вашингтоне Стюартом Айзенстатом, который уже долго вел переговоры со стороны США. Со стороны французов документ подписала уполномоченная по правам человека Патрицианна Спарасино-Тиллэ. Она сказала, что соглашение должно еще быть ратифицировано французским парламентом.

Айзенстат как помощник госсекретаря в 1990-е годы вел переговоры со швейцарскими банками об оставшемся бесхозным имуществе. Эти деньги должны были послужить компенсацией для оставшихся в живых жертв Холокоста из США и других стран - примерно по 100 000 долларов каждому. Французская государственная железная дорога SNCF в 1942-1944 годах под принуждением режима Виши перевезла в товарных вагонах примерно 76 000 евреев в лагеря смерти. Только около 3000 из них пережили Холокост. Франция хочет этим соглашением доказать свою готовность дать компенсацию также тем депортированным, которые до сих пор не могли получить никаких денег из-за своей национальности».
(www.tagblatt.ch, SDA/DPA).

N.B.: Через семьдесят лет после событий – после того, как стало невозможно проверить эти предполагаемые цифры.

Чтобы узнать, как во время тех событий рассматривались депортации во Франции, можно прочесть статью, появившуюся в мае 1941 года в Le Matin - «одной из четырех самых больших французских ежедневных газет» (Википедия):

«Вчера утром французская полиция в ходе большой облавы задержала около пяти тысяч иностранных евреев в возрасте от 18 до 40 лет, которые преимущественно являются бывшими польскими, чехословацкими и австрийскими гражданами. Для их принятия в оккупированной зоне были устроены три лагеря. Самый большой из них – в Гюре (Нижние Пиренеи), который может принять 20 000 человек. Два следующих находятся недалеко от Орлеана... Эти люди будут использоваться для ремонта улиц, зданий и общественных мест, которые были повреждены войной. [...] Общественное мнение восприняло это первое мероприятие чистки, которое повлечет за собой другие, с удовлетворением. … В поезде, который увез нас, евреи были погружены в мысли или спокойны. [...] Лагерь, насколько я могу судить, вовсе не производит особо мрачное впечатление... Бараки, конечно, суп как в казарме, но добродушные надзиратели, свежий воздух и определенный комфорт... Так интернированные из Питивье вчера утром, после того, как они встали, могли воспользоваться туалетом с проточной водой. Затем их собрали, чтобы взять их личные данные. Затем они получили свой суп. После того, как они поели, дети Иудеи играли в белот [карточная игра], ожидая выделенной для них работы. У многих потерявших из-за войны свое жилье людей в наших северных провинциях, у многих военнопленных нет таких удобств».
(Le Matin, 15 мая 1941)

«Тома [французский писатель Луи Тома (Louis Thomas) 1885-1962] особенно внимательно присматривается к книготорговцам, антикварам, кожевенникам, изготовителям шапок, портным, торговцам со скидкой и мошенникам парижского района Ле Маре, которые должны были бы исчезнуть безотлагательно:
«Когда Париж будет освобожден от евреев, он снова станет городом, где дух будет свободен».
(Chronologie Robert Denoel - annee 1941, 27 мая 1941)

Заметка из недавнего прошлого:

«Старейшая из известных выживших жертв Холокоста умерла в возрасте 110 лет в Лондоне. Родившаяся в Праге, она провела во время войны два года в концентрационном лагере Терезиенштадт в оккупированной Чехословакии и своей игрой на пианино заботилась о том, чтобы пленники на некоторое время могли забыть о повседневных ужасах. [...] Терезиенштадт первоначально был основан как 'гетто для пожилых немецких евреев’».
(bluewin.ch.news 24.2.2014; перевод автора; существуют многочисленные другие источники)

Какой вывод мы можем из этого сделать? Снова еврейка, которая пережила два года в концентрационном лагере; у нее был там доступ к пианино; ее состояние здоровья позволило ей прожить после войны еще почти 70 лет и достичь возраста 110 лет. Если она появилась на свет в 1904 году и была арестована в 1942, ей должно было быть примерно 38 лет в момент ее ареста. Итак, она вовсе не была «пожилой», а просто чешской еврейкой, которая была отправлена в близлежащий лагерь. Пожалуй, можно было бы задать вопрос о точных обстоятельствах, при которых ее игра на пианино контрастировала с «повседневным ужасом». Заботилась ли она, вероятно, о подходящей фоновой музыке, пока другие заключенные таскали камни в каменоломне под бдительными глазами садистов-эсэсовцев? Или она играла лишь по вечерам в салоне на лагерном пианино? Какой из обоих вариантов, пожалуй, вероятнее?

В 2012 году в Израиле прошел первый конкурс «мисс Пережившая Холокост». Победительнице было 79 лет.

Кулинарная книга переживших Холокост. «Рецепты, которые понравятся вашей семье. Истории, которые они никогда не забудут».

«Некоторые события происходят, однако, они не правдивы; другие правдивы, хотя они никогда не происходили».

«Что же ты там все-таки пишешь?» - спросил раввин. «Истории», сказал я. Что за истории, хотел он знать: Правдивые истории. «О людях, которых ты знал?» «Да, о вещах, которые произошли или могли бы произойти». «Но они не произошли?» Нет, не все произошли. На самом деле некоторые были выдуманы почти от начала до конца. Ребе наклонился вперед, как будто он хотел проверить мою честность, и сказал больше печально, чем гневно: «Это значит, что ты записываешь ложь!» Я не ответил сразу. Порицаемый ребенок во мне не знал, что сказать в свою защиту. Тем не менее, я должен был оправдываться:

«Дело не так просто, ребе. Некоторые события происходят, однако, не правдивы; другие правдивы, хотя они никогда не происходили».
(Лауреат Нобелевской премии Эли Визель написал это в своей книге «Legends of Our Time», в которой он, среди прочего, рассказывает о том, что он - якобы - пережил в концентрационном лагере Освенцим. Книга вышла в 1982 году в издательстве Schocken Books, Нью-Йорк; приведенный здесь пассаж взят из предисловия на странице viii).

«Было сделано предложение клонировать немногих еще находящихся среди нас «переживших лагеря», чтобы сохранить их неповторимые ментальные склонности для того дня, когда дубинка «памяти об Освенциме» может утратить свою действенность».
(«Cloning of Holocaust Martyrs seen as only way to preserve extermination legend», «Mass Production of Elie Wiesels to Start This Week», Michael K. Smith, 19 сентября 2009)

«Позже я узнал от одного свидетеля, что земля несколько месяцев беспрерывно дрожала, и что время от времени из земли били гейзеры крови».
(Elie Wiesel, «Paroles d’etranger», Editions du Seuil, 1982, стр. 86)
(Le Matin, 15. Mai 1941)

(«Что-нибудь!» - «Все равно, что» («N’importe quoi!»), как так красноречиво говорят французы).

Что мы все только ни слышали о тропически обильном разнообразии методов казни, которые изображала или скорее выдумывала неистощимо плодовитая - чтобы не сказать: порнографическая - еврейская фантазия: газ, электрический ток, выхлопные газы дизельного двигателя, откачивание воздуха из камеры, хлор, негашеная известь, газ с замедленным действием, горячий пар.

Courier-Mail, Брисбен, 18 октября 1945
Живые евреи были брошены в бетономешалку

«Нью-Йорк, 18 октября (специальное сообщение). Некоторых евреев в Германии нацисты живыми бросали в бетономешалку.

Получающийся при этом материал использовался для ремонта улиц.

Доказательства этой практики были представлены Всемирным еврейским конгрессом Американской комиссии по расследованию военных преступлений.

Конгрессу были представлены свидетельские показания одного еврея, который как принудительно работающий конторский служащий почти шесть лет наблюдал действия ответственных лиц за работой в семи немецких лагерях смерти.

Конторский служащий родом из Вены Исаак Эгон Эксхорн, возраст 44 года, заявил, что он был свидетелем массового убийства сотен тысяч евреев.

Многочисленные методы

Методы убийства включали избиения до смерти, отравление газом, расстрелы, отравление, пытки, удушение, убийство холодом, а также намеренное лишение пищи с целью добиться смерти. Здесь некоторые из его переживаний:

В Освенциме он видел, как шесть эсэсовцев хватали 280 еврейских детей за волосы, высоко поднимали их вверх и застреливали.
Любимый зимний спорт коменданта лагеря Гросс-Розен состоял в том, чтобы бросать евреев живыми в покрытую снегом яму, пока они не задохнулись.
В Бухенвальде многие евреи были живыми закопаны в землю по шею, после чего они умирали медленной, мучительной смертью».
(Courier-Mail, Брисбен, 18 октября 1945)

Другой пример чистой фантазии дает Герман Розенблат, который бесстыдно признался:

«Да, это не правда, но в моем представлении это было правдой».

Это признание Розенблат дал журналисту телекомпании АВС, который во время одного интервью поставил под сомнение его абсурдную историю, согласно которой он познакомился со своей будущей женой в концлагере, где она бросала ему яблоки через заграждение (2012). Он даже отправился в Освенцим, чтобы продемонстрировать, как это происходило.

«Ко многим лживым элементам в истории Розенблата относится его утверждение, будто бы его казнь газом должна была произойти 10 мая 1945 в 10 часов, и что его спасло произошедшее только двумя часами ранее освобождение лагеря».
(Википедия)

Не говоря уже о том, что лагерь Терезиенштадт был освобожден 8 мая 1945, и Вторая мировая война закончилась в тот же самый день, едва ли можно согласиться с тем, что людям, которых собирались уничтожить, заранее сообщали о дате их казни. Но с помощью такого очевидного надувательства вымогались деньги в миллиардных суммах.

И тогда нацисты принуждали слабых, пожилых евреев, чтобы они сливали сами себя вниз в туалете... Один миллион их утонул таким образом...
«Tales of the Holohoax» («Истории об обмане Холокоста»)

(Один из методов опровержения смешных утверждений состоит в том, чтобы брать их на мушку сатиры). 

Заметка из недавнего прошлого:

Лондон. - Из всех историй о выживании в концентрационном лагере Освенцим история Гены Тургель - одна из самых удивительных:

‘Когда я вспоминаю об этом, мне нужно ущипнуть саму себя, чтобы убедиться, что я действительно еще существую’, говорит 90-летняя женщина в интервью NBC News. Тургель, элегантная дама с лукаво блестящими синими глазами пережила не один или два, а три нацистских концентрационных лагеря. В самом печально известном из них, Освенцим-Биркеанау [именно так], ее вместе с сотнями других нагишом загнали в газовую камеру. Все же, Тургель, которой был в то время 21 год, снова вышла оттуда живой. Она даже понятия не имела, что нацисты как раз пытались убить ее, пока одна женщина, которую она знала, не сказала ей: ‘Ты не знаешь, что с тобой только что случилось? Ты была в газовой камере‘. Тургель все еще удивляется тому, что она обманула смерть. ‘Мой голос полностью отказал мне‘, говорила она. ‘Я просто не сознавала, что я была в газовой камере... Она, очевидно, не функционировала‘. Она пережила эксперименты зловещего нацистского врача доктора Йозефа Менгеле...

«Через два месяца, когда Красная армия приближалась к Освенциму, ее отправили в ‘марш смерти‘, сначала в концентрационный лагерь Бухенвальд, а затем в Берген-Бельзен, где она жила в том же бараке, что и умирающая голландская девочка-подросток Анна Франк. ‘Я пользуюсь большим количеством духов, шепчет она. ‘Смрад лагерей всегда будет преследовать меня, и я пытаюсь отогнать его от себя‘. Это не единственное физическое мучение, которое ей приходится переносить.
Ее 17-летняя сестра Мириам спала обычно рядом с нею, слева от нее. Мириам была застрелена немцами, так как она тайно доставляла еду в Плашов. Она говорит, что она все еще чувствует постоянный озноб в своей левой руке. Призраки лагеря и ее семьи - она потеряла семь своих братьев и сестер, и своего отца - все еще преследуют ее. Во время нашей беседы к ее глазам подступают слезы, но она не позволяет им капать. ‘Плакать в Освенциме могло повлечь за собой расстрел‘, говорила она. ‘Мы должны были быть сильными и блокировать все’. ‘Моя история - это только одна история, но она - также история о шести миллионах других, которые я не могу рассказать. Я была свидетельницей массового убийства и всегда буду ею’».
(NBC News, 26 января 2015).

Освенцим + шесть миллионов + газовая камера + Анна Франк + доктор Менгеле + марш смерти? Не слишком ли преувеличивает эта дама? Нет, пока у нее есть легковерный круг слушателей.

«Израильтяне и американские евреи полностью едины в том, что память о Холокосте – это то обязательное оружие, которое должно бесцеремонно применяться против их общего врага. Поэтому еврейские организации и отдельные лица непрерывно беспокоятся о том, чтобы напоминать миру о нем. В Америке увековечение памяти о Холокосте - это сегодня занятие, которое приносит каждый год 100 миллионов долларов, часть из которых выделяется правительствами».
(Моше Лешем, израильский посол, в его книге Balaam’s Curse, Simon & Shuster, 1989)

- Здесь американский посол.
- Пусть войдет.

- Вы, ребята, совсем от рук отбились. Вы должны остановиться или…

- Не заставляйте меня делать это.

- Делать что?

- Использовать слово на букву «Х». Будете критиковать Израиль, и я произнесу его снова.

- Но…

- Я вас предупредил, и никаких «но»! ХОЛОКОСТ!!!!!

- Ой, ой, остановитесь. Делайте, что хотите.

- Никогда!

- Да, и чек за прошлую неделю просрочен.

- Я позабочусь об этом.

Определение понятия «общий враг» в 1991 году перед войной в Персидском заливе против Ирака было щедро расширено и относилось теперь также к этой несчастной стране. В такой достойной доверия газете как Weekly World News («Гомосексуалисты-инопланетяне обнаружены в обломках НЛО», 14 июня 2004) Jewish Press объявила: «У иракцев есть газовые камеры для всех евреев» (21 февраля 1991). Центр Симона Визенталя в своем журнале Responce присоединился к этой - всегда обещающей успех – тенденции: он сфотографировал здание, которое, по-видимому, было садовой пристройкой, и подписал фотографии: «Изготовленные в Германии иракские газовые камеры» и «немцы производят в Ираке Циклон Б» (том 12, номер 1, весна 1991). Таким образом, постоянно оклеветанные немцы через 46 лет после окончания войны все еще должны были оставаться козлами отпущения.

Центр Симона Визенталя по каким-то непонятным причинам назван именем самозваного охотника за нацистами, который в своих мемуарах утверждает, что был в заключении не меньше, чем в 11 концентрационных лагерях (Википедия). Визенталь был одержимым собственной популярностью вечным неудачником, который добился известности как раз вследствие того, что ему не удалось арестовать ставшего известным из-за своих предполагаемых экспериментов над людьми доктора Менгеле или кого-то еще.

Псевдонаучные исследования, изданные уважаемыми издательствами, соревнуются с бульварной печатью в своих непрерывных усилиях обнаружить якобы новые аспекты того времени или снова вытаскивать из чулана старые истории, чтобы послужить этой цели и между прочим еще заработать пару долларов. Разумеется, даже короткого взгляда на их источники уже достаточно, чтобы узнать, что все они без исключения основываются на слухах и искаженных доказательствах.

Заметка из недавнего прошлого:

«Критические голоса из Израиля предостерегающе указывают на то, что новое поколение немцев могло бы потребовать нормализации отношений с Израилем и больше не хочет безусловно поддерживать его, вопреки исторической вине за Холокост».
(Neue Zürcher Zeitung, 27 февраля 2014)

Израильский писатель Хен Бен-Элияху писал в комментарии для Israel National News, [что] Израиль обратит «окончательное решение» в противоположную сторону.

«От двадцати до тридцати атомных бомб на Берлин, Мюнхен, Гамбург, Нюрнберг, Кельн, Франкфурт, Штутгарт, Дрезден, Дортмунд и так далее обеспечат, чтобы задание было выполнено... и эта страна успокоится на тысячу лет».
(www.thetimesoflsrael.com, 11 марта 2015).

В 2012 году газета New York Times сообщила, что эта чудовищная басня позволила выжать из Германии 89 миллиардов долларов. Газета опубликовала фотографию «Ежегодной конференции по реорганизации критериев для выплаты возмещений пережившим Холокост» - через 67 лет после окончания войны:

«Уже 60 лет Германия исполняет свой долг: выплачивать компенсации жертвам Холокоста».
(New York Times, 17 ноября 2012).

Между тем программа репараций послевоенной Германии стала уже такой привычной, что многие немцы вовсе не сознают того, что их страна - хотя она уже заплатила за прошедшие шесть десятилетий 89 миллиардов долларов компенсации преимущественно еврейским жертвам нацистских преступлений - все еще регулярно проводит встречи, чтобы расширить или скоординировать директивы для предпосылок выплаты компенсаций.

Целью является достигнуть как можно большего количества из десятков тысяч оставшихся в живых, которые никогда не получали никакой поддержки.

Немцы соорудили в значимых местах правительственного сектора в сердце воссоединенного Берлина новые мемориалы в честь подвергавшихся преследованиям евреев, гомосексуалистов, а также синти и рома (цыган). Но программа репараций, которая была договорена еще при Конраде Аденауэре, первом федеральном канцлере Западной Германии, с Израилем и была зафиксирована в Люксембургском соглашении 1952 года, выпадает из поля зрения.

С этим соглашением Западная Германия впервые взяла на себя ответственность за компенсации еврейским жертвам нацистских преступлений. Во время встречи [в Берлине] по поводу шестидесятой годовщины на прошлой неделе Стюард Айзенстат, особый посредник Jewish Claims Conference (JCC), расхваливал это соглашение о компенсациях как исторически уникальное.

«Здесь мы начинали 60 лет назад, когда немецкое правительство было в экономическом отношении на дне, и, тем не менее, вы пошли на это обязательство», сказал Айзенстат во время встречи во вторник. «И здесь мы находимся 60 лет спустя, в то время, когда вы несете бремя Европы, и поколение, которое даже не родилось во время войны, все еще выполняет свои обязательства».

С годами это соглашение снова и снова дополнялось, и приспосабливалось, чтобы учесть, с одной стороны, геополитические изменения в Европе после падения Берлинской стены и крушения Советского Союза, а также, с другой стороны, новые потребности стареющих выживших жертв Холокоста».

В Берлине прошла ежегодная конференция по вопросам изменений условий выплаты компенсаций жертвам Холокоста. Источник: Johannes Eisele/Agence France Press - Getty Images.

В прошлом году для выживших в гетто время, которое они там должны были провести, чтобы иметь право на компенсацию, было уменьшено с 18 до 12 месяцев. К 1 ноября открылась программа компенсаций для оставшихся в живых, которые живут в странах, которые раньше находились в советской сфере влияния, вследствие чего еще 80 000 человек получают право на единоразовые компенсации в размере 3250 долларов на каждого. Со следующего года это право будет распространено на всех, которые смогут доказать, что они как минимум шесть месяцев прятались от нацистов...

Расследование, которое было начато в 2010 году, выявило, что работники Claims Conference были впутаны в систему, при которой использовались поддельные личные данные, чтобы обмануть это учреждение на больше чем 42 миллиона долларов, и только часть этих денег была возвращена.

Джулиус Берман, председатель Claims Conference, сказал, что - несмотря на то, что уже было достигнуто - остаются еще более 50 000 жертв, которые никогда не получали никаких компенсаций. Мистер Берман указал также на тысячи человек, которые как пострадавшие из-за травмы в виде потери их родителей и детства из-за нацистов все еще не получили признания как группа.

«Речь никогда не шла о деньгах», сказал мистер Берман о программе компенсаций. «Всегда речь шла о признании».

На вопрос, нельзя ли ввиду тех миллионов долларов, которые Германия в настоящее время твердо пообещала выделить для помощи более слабым экономикам в еврозоне, подумать над тем, что 60 лет выплат оставшимся в живых жертвам уже достаточно, руководитель переговоров со стороны Германии Вернер Гатцер покачал головой.

«Мы сделаем достаточно, если больше не останется никого из выживших жертв Холокоста», сказал господин Гацер.

«До тех пор, пока кто-то из них еще жив, мы будем по-прежнему нести нашу ответственность».

Заметка из недавнего прошлого:

«На закрытой встрече израильских журналистов и дипломатов представительница по связи с прессой израильского посольства в Берлине Ади Фарйон заявила, согласно информации израильской ежедневной газеты Haaretz, что в интересах Израиля поддерживать в немцах чувство вины за Холокост, и что Израиль не стремится ни к какой полной нормализации отношений с Германией».

«Как рассказывает далее Haaretz, некоторые из приглашенных журналистов после ‘закрытого заседания’ выразили свое неудовольствие высказываниями Фарйон и высказались об этом перед общественностью. Оставшаяся анонимной журналистка так сказала Haaretz о высказываниях Фарйон: ‘Представительница посольства четкими словами сказала, что Израиль заинтересован в том, чтобы поддерживать в немцах чувство вины. Она даже сказала, что без них мы были бы только такой же страной, как любая другая, по меньшей мере, в том, что касается их [немцев]».
(www.rtdeutschcom, 1 июля 2015)

Заметка из недавнего прошлого:

Это никогда не прекращается. 10 февраля 2014. Пока я собираюсь ужинать, я включаю новости. Венгерские евреи бойкотируют свой собственный день памяти Холокоста как знак упрека по отношению к Венгрии, которая якобы депортировала 600 000 евреев в 1944 году. Другой канал показывает документальный фильм о Гиммлере. Когда я сижу в машине, Немецкое радио объявляет, что некий Харальд Рот написал книгу с заголовком «Какое отношение Холокост имеет ко мне?» (на суперобложке изображена отвратительная пустыня из цементных блоков в Берлине). На поставленный Ротом вопрос в книге приводятся 37 «ответов», в том числе один ответ бывшего немецкого федерального президента Рихарда фон Вайцзеккера (Random House/Pantheon). Объявленное намерение автора состоит в том, чтобы противодействовать пресыщению, которое чувствует немецкая общественность ввиду постоянного упоминания этой темы; монотонная пропаганда, которой среднестатистических жителей беспрерывно поливают в их частной жизни, стала, без сомнения, уже невыносимой.

С 1945 года Германия беспрерывно подвергается постоянному и всеохватывающему процессу, который обозначается как «преодоление прошлого». Под «прошлым, которое необходимо преодолеть» преимущественно понимается «Холокост». Однако задание справиться с тем прошлым, которым оно было на самом деле, еще предстоит немцам. И это задание требует гораздо больше мужества, чем просто покорно склониться перед диктатом оккупантов.

Обратимся теперь к вопросу генетики: передается ли беспринципность по наследству? Отец Рихарда фон Вайцзеккера Эрнст фон Вайцзеккер предал свое правительство и народ. (В 1938 Вайцзеккер уверял Верховного комиссара Лиги Наций Карла Якоба Буркхардта, что немецкая армия, после получения резкого британского заявления, выступит против Гитлера с силой оружия; смотри об этом: Hans Meiser, «Verratene Verräter», Druffel 2008, стр. 49-52). Некоторые в качестве его оправдания говорят, что он, мол, был патриотом своего времени. Сын не мог сослаться на незнание, когда утверждал, что его страна была якобы освобождена 8 мая 1945, и для него не было никакой необходимости давать свой ответ в упомянутой книге Харальда Рота.

То же самое можно было бы сказать о Карле Людвиге фон Гуттенберге, который участвовал во вражеских пропагандистских радиопередачах Сефтона Делмера. Затем его племянник, оппортунист, который вынужден был уйти в отставку в 2011 году с поста министра обороны, после того как его докторская диссертация была разоблачена как плагиат, пошел на службу к одному американскому «мозговому центру». Недавно этот мелкий аристократический мошенник основал фирму, которая занимается «стратегическим и инвестиционным консалтингом по вопросам политики, экономики, технологии и безопасности» (Der Tagesspiegel, Берлин, 26 июня 2014). Такая фирма, совершенно очевидно, так же не нужна, как собаке пятая нога. Гуттенберг также прилежный пропагандист Трансатлантического соглашения о свободной торговле. Согласно сообщениям, ХСС, в который фон Гуттенберг когда-то входил, пытается под шумок вернуть его обратно в партию.

«Гитлера нашего насущного дай нам днесь», умоляют перевоспитанные благодетели человечества, которые прислушиваются к своим еврейским хозяевам. Эту просьбу им всегда исполняют. С такой же вероятностью, с какой в церкви за проповедью следует «аминь», как минимум один немецкий телеканал каждым вечером показывает «документальный фильм», документальную драму или художественный фильм о тех роковых двенадцати годах. Я почти чувствую сожаление, что обязан возразить всем этим доверчивым, но серьезным немецким «историкам», «социальным психологам» и похожим «светилам», которые потратили так много энергии на то, чтобы десятки тысяч часов передавать пропаганду на таких телеканалах, как Второе Германское телевидение (ZDF) или N-24, оскорбляя свою собственную страну. Моя печаль, однако, не слишком велика. Эти подвергшиеся идеологической обработке выпускники университетов так же регулярно и так же жестоко наносят своим согражданам удары кинжалом в спину, как это делали в 1917 году немецкие пособники коммунизма. Они создали настоящую индустрию, причем они в равной степени искусно используют для своих целей и старых солдат, которые убедительно рассказывают о пережитом ими, и подходящие фрагменты из архивов кинохроники. Затем они снабжают все это абсолютно недостоверным комментарием, в котором слово «искоренение» появляется настолько часто, что зритель может буквально почувствовать, как за спинами этих комментаторов сидят их тиранические хозяева.

Историки, какими бы пристрастными они ни были, это профессиональные бухгалтеры прошлого. Я не принадлежу к ним, и данная книга не задумывалась как формальное опровержение общепринятых исторических версий. В ней я выражаю только мои чисто личные представления, за которые я ни перед кем не обязан отчитываться. Тем не менее, чтобы возразить на упрек в предвзятости, нужно высказаться открытым текстом по одному второстепенному вопросу. Если мелодраматично названные так «лагеря смерти» были не фабриками убийства, а местами для интернирования, в которых смерть заключенных была следствием условий, то есть достаточно доказательств существования «оперативных групп» (айнзацгрупп), задание которых состояло преимущественно в том, чтобы бороться с партизанами и исполнять «приказ о комиссарах», предписывавший устранение и физическую ликвидацию советских комиссаров, которые должны были воплощать в жизнь свою негуманную идеологию по поручению коммунистических деспотов и были поэтому ненавистны народу. Следовательно, эти преимущественно еврейские комиссары были политическими офицерами, а вовсе не солдатами, и не обладали, таким образом, правом на защиту Женевской конвенции 1929 года, которую СССР и без того не подписал:

«Еврейские комиссары, которым вменялось в обязанность проведение программы против кулаков – что превратилось в геноцид - были буквально хозяевами над жизнью и смертью. [...] В 1936, после бойни крестьянства ‘рукой большевистских евреев’, колокол смерти начал звенеть для тех, кто отвечал за эту резню. Впервые в историческом произведении на русском языке называются их имена: Я. Яковлев-Эпштейн, М. Калманович, Г. Рошаль, В. Фейгин (стр. 285)».
(Александр Солженицын, цитируется в Wolfgang Strauss, «The End of Legends», 2003.Соответствующая книга Александра Солженицына («Двести лет вместе») вышла на немецком языке в 2002 году под названием «Zweihundert Jahre zusammen. Die russisch-jüdische Geschichte 1795-1916», в издательстве Herbig, Мюнхен. Затем последовал второй том под названием «Евреи в Советском Союзе»).

Без сомнения, Женевская конвенция - это похвальный документ, все же, это невероятно, во всяком случае, что одной советской подписи уже было бы достаточно, чтобы защитить обычных немецких граждан, женщин и детей от страшных преследований, которым они подверглись со стороны советских солдат, польских и чешских граждан, а также со стороны еврейских партизан в последние месяцы войны и сразу после ее окончания. Также Женевская конвенция никак не смогла предотвратить жестокое истязание немецких военнопленных подписавшими ее государствами (западными союзниками). Злоба некоторых евреев выражалась, в частности, в их изданных в конце Второй мировой войны для советских солдат и партизан призывах к убийству немцев:

«Не считай дней. Не считай верст. Считай одно: убитых тобою немцев. Убей немца! - это просит старуха-мать. Убей немца! - это молит тебя дитя. Убей немца! - это кричит родная земля. Не промахнись. Не пропусти. Убей!»
(Илья Эренбург, еврейско-коммунистический пропагандист Второй мировой войны).

Руководители союзников хотели, очевидно, добиться того, чтобы эта чрезвычайно выдающаяся в культурном плане нация была полностью сломлена, так, чтобы она никогда больше не могла бы снова бросить им вызов. Мотивами мародеров были, наверняка, мстительность и жажда наживы, все же, вероятно, они признавали в своем подсознании также красоту немецкой физиономии, которая так резко отличалась от их физиономии, и которую они поэтому так ненавидели.

«Зная о приказах на террор и искоренение, отданных Красной армии, и о запланированном использования 'штурмовых дивизий' и 'штрафных дивизий' НКВД (ранее именовалось ГПУ, позднее МВД и КГБ), а также о заранее подготовленном большевиками военном применении банд (партизан) на случай военного конфликта с Германской империей Верховное командование вермахта (OKW) и Верховное командование сухопутных войск (OKH) предусмотрительно выработали и подготовили приказы для обеспечения безопасности собственных войск, возможно, оккупированных регионов и передовой, а также оперативного тыла.
То, что нужно было ожидать от Красной армии и от НКВД, доказала, кроме того, жестокость, массовые убийства и депортации, осуществленные Советами вследствие их нападений на Финляндию, Эстонию, Латвию, Литву и после их вступления в Восточную Польшу. Этот полученный на основании опыта факт подтверждал причины настойчивого отказа Москвы признавать правила ЖЕНЕВСКОЙ КОНВЕНЦИИ и ГААГСКОЙ КОНВЕНЦИИ О ПРАВИЛАХ ВЕДЕНИЯ ВОЙНЫ НА СУШЕ и подписывать их».
(Lothar Greil, «Die Einsatzgruppen. Eine notwendige Richtigstellung», Castle Hill Publishers)

Можно, пожалуй, без преувеличения утверждать, что средний солдат союзников того времени был просто гражданином своей страны, который был в какой-то мере принужден к военной службе. Иначе обстояло дело с функционерами, которые – все равно в какой одежде – следовали за войсками, как только больше не нужно было опасаться какой-либо опасности. Эти люди были уполномочены на то, чтобы начать запланированное и систематическое подавление и угнетение побежденных. Это соответствовало подтвержденному историей факту, что победитель, как правило, стремится к возмездию. В данном случае это возмездие выражалось в запугивании немецких солдат из жажды мести, а также в промывании мозгов немецкого гражданского населения с помощью пропаганды. Чтобы осознать, какую важную роль при этом играли мотивы личной мести, не нужно опираться на предположения.

«Из 3000 занятых в Нюрнбергских судах людей 2400 были евреями».
(Луис Маршалко - Louis Marschalko, специальный корреспондент)

Инициатива осудить немецких руководителей еще до начала процесса, исходила, вероятно, от Якоба (Джейкоба) Робинсона (1889 - 1977), юриста, политика, дипломата и исследователя Холокоста. Давид, отец Робинсона, был хоть и ортодоксом, но ранним сионистом. Между 1910 и 1914 годами Робинсон изучал право в Варшавском университете и после его окончания получил диплом, соответствующий докторской степени. Затем Робинсон переехал в Каунас, имел там адвокатскую практику, и в 1923 году был избран как один из семи еврейских депутатов во Второй Литовский парламент (Сейм). Робинзон был руководителем одновременно как еврейской фракции, так и всего блока меньшинств в парламенте. Договоры о меньшинствах, которые были сформулированы в Версале в 1919, сделали вопрос прав меньшинств в Восточной Европе международным делом. Поэтому активная деятельность Робинсона по защите и содействию еврейским интересам не была ограничена одной Литвой. Он представлял еврейские меньшинства в Европейском конгрессе национальностей (1925 - 1933), консультировал комитет еврейских делегаций и принимал участие в попытках учредить Всемирный еврейский конгресс.

Робинсон покинул Литву в мае 1940 года и в декабре того же года прибыл с семьей в Соединенные Штаты. В феврале 1941 года он основал Институт по еврейским делам (IJA), исследовательский отдел Американского еврейского конгресса и Всемирного еврейского конгресса, которым он руководил до 1947 года. Основными темами исследований IJA были судьба евреев в оккупированных нацистами европейских странах, вопрос репараций и компенсаций, правовая основа для преследования нацистских преступников и содействие концепции прав человека как средству защиты прав евреев. В 1945 году Робинсон консультировал главного обвинителя США Роберта Х. Джексона в Нюрнберге, и был соавтором «Jewish case» («еврейского дела»), которое было представлено Международному военному трибуналу. В 1946 он консультировал главного обвинителя Телфорда Тайлера на процессе Флика в Нюрнберге. В том же самом году Робинзон работал для Объединенных Наций как эксперт для группы, которая основала и закрепила комиссию по правам человека. В 1947 году Робинсон стал советником по юридическим вопросам для Еврейского агентства при ООН, и с 1948 по 1957 годы он был юрисконсультом израильской делегации. Благодаря своему прежнему опыту Робинсон был полезным помощником при создании израильской дипломатической службы. В 1952 году он составил текст соглашения о компенсациях между Израилем и Федеративной Республикой Германией. Его брат Нехемия (1898 - 1964) был тоже блестящим адвокатом. Он был близким партнером Якоба и его преемником на посту директора IJA, и он разработал соглашения между Федеративной Республикой Германией и Claims Conference, а также закон о компенсациях Федеративной Республики Германии.
(«The Yivo Encyclopedia of Jews в Eastern Europe», Mory Kaplan-Feuereisen) (Курсив автора)

«Как в полном смысле слова на процессах Дахау, также на Нюрнбергских процессах в однозначном и плохо скрываемом виде проявилось то, что не выяснение правды, а уничтожение как можно большего числа врагов было целью руководствующейся слепой ненавистью и очевидной мстительностью прокуратуры, в которой доминировали еврейские представители. Бог, который ослепил победителя, открыл глаза нам, побежденным. Если эту ненависть не остановить, то ряды могил также невинно осужденных немцев еще больше увеличатся. 1 июня 1948, подписано: Освальд Поль».
(Metapedia)

«Фильм, который - частично по причине задержек, а также вследствие существования других фильмов - никогда не был законен, назывался Memory of the Camp. Согласно Сидни Бернстайну, шефу PWD (Psychological Warfare Division, подразделение психологической войны), цель этого фильма состояла в том, чтобы потрясти и смирить немцев, и неопровержимо доказать им, что эти немецкие преступления против человечности были действительно совершены, и что немецкий народ - а не только нацисты и СС – нес за это ответственность».
(PBS Story)

Это подавление продолжается до сегодняшнего дня.

«И мы в Германии с 8 мая 1945 года никогда больше не были полностью суверенны».
(Министр финансов Шойбле, речь на Европейском банковском конгрессе во Франкфурте 18 ноября 2011). 

«Ходят слухи, что каждый вновь избранный немецкий федеральный канцлер должен подписать документ о покорности по отношению к США («Канцлерский акт»).

Документ, который появился в 1996 году, чтобы обосновать это утверждение, был, по всей вероятности, фальшивкой, но достойный доверия автор (генерал-майор в отставке Комосса), а также уважаемый еврейско-немецкий политик от социал-демократической партии Эгон Бар, подтвердили существование такого документа.
(Egon Bahr, «Lebenslüge der Bundesrepublik», Junge Freiheit, 14. Oktober 2011)

«Те, которые решают, не избраны, а те, которых избирают, не должны ничего решать».
(Хорст Зеехофер, премьер-министр Баварии, а также председатель ХСС, 20 мая 2010). 

«Тайный государственный договор от 21 мая 1949 года получил у БНД (Федеральная разведывательная служба) гриф ‘Совершенно секретно’. В нем кодифицировались основные ограничения победителей для суверенитета Федеративной республики до 2099 года, что сегодня едва ли кто-то мог бы осознавать. В соответствии с этим документом ‘ограничения о средствах массовой информации властей союзников в отношении немецких газет и радио’ были закреплены до 2099. С другой стороны, регулировалось то, что каждый федеральный канцлер Германии по распоряжению союзников должен был подписывать так называемый «Канцлерский акт» перед принятием своей служебной присяги. Сверх того, золотые запасы Федеративной республики оставались в залоге у союзников. Несмотря на это, Федеративная Республика Германия получила обратно часть своего суверенитета, но как раз только часть. Ровно такую часть, которая требовалась для обоснования создания немецких военных соединений».
(Ex-General Gerd-Helmut Komossa, «Die deutsche Karte», Ares Verlag, ISBN: 978-3-902475-34-3)

Некоторые люди считают, что Германия после своей военной капитуляции (Германский рейх как таковой никогда не капитулировал) так никогда и не обрела снова свой статус как страна, а 29 августа 1990 года, или вскоре после воссоединения, она стала обществом с ограниченной ответственностью. Они делают такой вывод из следующей официальной информации:

«Краткие данные Федеративной Республики Германии – Finanzagentur GmbH: ‘Федеративная Республика Германия – «финансовое агентство» ГмбХ‘ - это основанное в конце 2000 предприятие Федерации с местонахождением во Франкфурте-на-Майне. Единственный участник товарищества - это Федеративная Республика Германия, представленная федеральным министерством финансов. ‘Федеративная Республика Германия - Finanzagentur GmbH’ действует в своих денежных операциях и в сделках на рынке долгосрочных капиталов только и исключительно от имени и за счет Федеративной Республики Германии или ее особого имущества. [...] ‘Федеративная Республика Германия – «финансовое агентство» ГмбХ’ - это общество с ограниченной ответственностью и зарегистрировано в торговом реестре участкового суда Франкфурта-на-Майне под номером HRB 51411».
(Торговый реестр B участкового суда Франкфурта-на-Майне: HRB 51 411, 25 мая 2009, стр. 1)

Расхождение между обеими датами - 29 августа 1990 и «в конце 2000» - объясняется так:

«Предприятие возникло 19 сентября 2000 из-за изменения договора между компаньонами об учреждении общества от 29 августа 1990 из компании Berliner CVU Systemhaus Abwicklungsgesellschaft mbH»
(Википедия)

Партнерское соглашение между обществом с ограниченной ответственностью Finanzagentur GmbH и Федеративной республикой от 29 августа 2009 года было подписано Кайо Кох-Везером (еврей), государственным секретарем в министерстве финансов, ранее вице-президентом Международного банка реконструкции и развития и позднее «консультантом» Йозефа Аккермана, председателя правления «Дойче Банк». Кох-Везер - также член-учредитель European Council on Foreign Relations (Европейский совет по международным отношениям, быстрая перепроверка членов ECFR показывает, что среди них можно найти многих из обычных подозреваемых) и входит в правление Фонда Бертельсмана. (Я не намереваюсь надоедать моим читателям избытком информации, а хотел бы просто указать им на появление хорошо известных имен).

Более раннюю дату можно легко объяснять необходимостью основать после воссоединения федеральное агентство, задание которого состояло в том, чтобы оспаривать чрезмерные издержки, которые были связаны с взятием под свой контроль имущественных ценностей бывшей ГДР. Это не дает, однако, объяснения десятилетней разницы между обеими упомянутыми датами основания. Если это сообщение содержит целенаправленную дезинформацию, то она едва ли имеет значение в сравнении с - по всей вероятности, связанным с этим - обманом правительства Гельмута Коля, которое сначала обещало, что после воссоединения возместит конфискованные между 1945 и 1949 годами в советской оккупационной зоне Германии имущественные ценности их законным собственникам. Едва ли нужно подчеркивать, что такой шаг должен был бы стать логичным последствием воссоединения. Вместо этого эта собственность была перенята ФРГ.

На эту тему Констан Паффрат написала удостоившуюся высокой похвалы диссертацию и представила результаты своих расследований в вышедшей в 2004 году книге с заголовком «Власть и собственность». Она обнаружила, что утверждение Коля, согласно которому возврат соответствующих имущественных ценностей противоречил якобы выторгованному с Горбачевым договору об условиях воссоединения, было ложью.
(«Die Kohl-Lüge», www.youtube.com/watch?v=Fe_uqTr9bn4). 

Утверждение, согласно которому вопрос о владельце возвращаемых ФРГ имущественных ценностей был интересен для обанкротившегося Советского Союза, а также для его столь же несостоятельных сателлитов (это, а не протесты населения были настоящей причиной крушения ГДР), было - как позже подтвердил сам Горбачев - очевидно абсурдно, тем не менее, оно было принято немецкими парламентариями. Доктор Паффрат подтверждает, что официальная повторная конфискация имущественных ценностей в оцененной стоимости в размере 600 миллиардов немецких марок послужила для частичной компенсации издержек воссоединения. Кроме того, она позволила партии Коля, ХДС, выиграть последние выборы в Народную палату ГДР 18 марта 1990 с обещанием, что воссоединение, мол, не повлечет роста налогов. Позже на западных немцев был наложен дополнительный налог, прозванный «надбавкой солидарности». Известны много случаев западных немцев, которые владели фирмами в бывшей ГДР и планировали основать их заново и этим способствовать - часто в их родных городах - гармоничным способом оздоровлению восточной части страны.

Другие видят Германию как трест союзников, NGO (Non Governmental Organization, неправительственная организация), или как незарегистрированное экономическое общество в соответствии с параграфом 54 Германского гражданского уложения. Какая-либо ответственность государства исключена:

«Так как Федеративная республика - это не Германия, не государство, а опекунское управление союзников, т.е. NGO, незарегистрированное экономическое общество в соответствии с параграфом 54 Германского гражданского уложения, государственная ответственность абсолютно исключена».
(параграф 54 Германское гражданское уложение: Не правоспособные общества).

Пожалуй, наиболее точный анализ политического статуса Германии исходит от социал-демократического депутата Бундестага, эксперта по конституционным вопросам и судьи доктора Карло Шмида (1896-1979):

«Эта организация как похожее на государство существо может, конечно, зайти очень далеко. То, что отличает, однако, эту структуру от настоящей, демократическим путем узаконенной государственности, состоит в том, что эта структура, в принципе, является не чем иным, как организационной формой процедуры иностранного господства; так как происходящая вопреки недостаточной свободе самоорганизация предполагает признание чужой власти вышестоящей и узаконенной властью».
(8 сентября 1948 перед Парламентским советом в Бонне)

Карло Шмид также говорил: 

«Мы снова и снова констатировали, что Германия - это вся территория, которая в свое время была определена Веймарской конституцией как немецкая государственная территория».
(12 октября 1948 перед Парламентским советом в Бонне)

Карло Шмид (26 января 1949):

«Мы в Бонне занимаемся обсуждением и принятием Основного закона, на основании которого должна произойти организация немецких суверенных прав на западе Германии. Однако мы, когда обдумываем этот факт, никогда не должны забывать о том, что этот Основной закон будет действовать только в рамках оккупационного статута.

Этот оккупационный статут будет при всех обстоятельствах чем-то вроде верховной конституции. Мы не знаем, что будет написано в этом оккупационном статуте. Все-таки в прессе можно было прочитать сообщения, из которых мы должны сделать вывод, что он будет гораздо обширнее, чем мы предполагали... При этих обстоятельствах возникает вопрос, будет ли вообще еще иметь смысл принимать конституцию и вносить ее немецкому народу для ратификации. Принимать конституцию и создавать правительство на этой основе имеет все же, пожалуй, смысл только тогда, если парламент и правительство могут взять на себя настоящую ответственность. Насколько еще вообще широк тот диапазон, в котором мы свободно можем действовать? ... Ответственность можно брать на себя только в той степени, в которой можно свободно принимать решения. Если эта степень очень мала, не нужно использовать аппарат конституции, чтобы определить органы, которые должны будут ее исполнять... »

Карта: Немецкие территориальные потери в 1919 - 1949 годах 

Северный Шлезвиг (отдан Дании)
Мемель (отдан Литве)
Восточная Пруссия (Польше и Советскому Союзу)
Западная Пруссия (Польше)
Померания (Польше)
Верхняя Силезия (Польше)
Глучинская область (Чехословакии)
Эльзас-Лотарингия (Франции)
Эйпен-Мальмеди (Бельгии)

Области, потерянные вследствие Версальского договора 1919:

Вольный город Данциг, 1919-1939
Утраченные в пользу Польши в 1945 территории
Утраченные в пользу Советского Союза в 1945 территории

Тому, кто хочет понять послевоенное развитие в Германии, а также сегодняшний статус этой страны, можно только посоветовать послушать 12-минутную запись на магнитофонной пленке, которая показывает, как Герман Шэфер (СвДП) и Карло Шмид (СДПГ) высказываются о правовом статусе оккупированной Германии.

Между Германией и союзниками Второй мировой войны до сегодняшнего дня еще не подписан мирный договор. Германия все еще классифицируется как «вражеское государство». Сам Рейх не капитулировал и никогда не прекращал существовать. Федеративная Республика Германия не является законной преемницей Германской империи, из чего следует, что мирный договор с Федеративной Республикой не возможен ни при каких обстоятельствах.

«В Германии нет центрального правительства или власти, которая была бы в состоянии взять на себя ответственность за поддержание порядка, управление страной, а также соблюдение требований держав-победительниц. [...] Поэтому правительства Соединенных Штатов Америки, Союза Советских Социалистических Республик и Великобритании, а также временное правительство Французской Республики берут на себя высшие полномочия относительно Германии, включая все полномочия, которыми обладают немецкое правительство, верховное командование и каждая земля, а также каждое городское или локальное правительство, или орган власти. Произошедшее по вышеназванным причинам взятие в свои руки [ответственности] не означает аннексию Германии».
(The American Journal of International Law, том 39, № 3, июль 1945, стр. 171-178).

«С целью ее оккупации Германия в ее границах на 31 декабря 1937 года будет разделена на три зоны, каждая из которых будет выделена для одной из трех держав, а также на специальную зону для Берлина, которой будут вместе управлять три державы».
(Лондонский протокол от 12 декабря 1944; распространение оккупационных полномочий на Францию произошло только на Ялтинской конференции в феврале 1945 года).

«Основной закон для Федеративной Республики Германии - это учредительный закон Федеративной Республики Германии. Он был принят 8 мая 1949 года в Бонне и вступил в силу 23 мая, после того как западные союзники Второй мировой войны 12 мая своей подписью заявили о своем согласии на это. Первоначальная сфера действия охватывала федеральные земли трех западных оккупационных зон, из которых состояла тогдашняя Федеративная Республика, но не Западный Берлин».
(Википедия)

«10 апреля 1949 года западные союзники разработали оккупационный статут и передали Парламентскому совету. 12 мая он был официально провозглашен. Он гарантировал властям союзников определенное количество суверенных прав, например, в области внешней политики и внешней торговли. Каждое изменение западногерманского Основного закона требовало разрешения союзников; определенные законы могли блокироваться ими, и военные губернаторы могли брать в свои руки всю власть в периоды кризиса. За этими ограничениями наблюдала созданная 20 июня Верховная комиссия союзников как высшая власть в государстве. 22 ноября 1949 года федеральный канцлер Конрада Аденауэр подписал Петерсбергское соглашение, в котором признавалось, что суверенитет Западной Германии также дальше оставался ограниченным. Разумеется, это соглашение по сравнению с первоначальной версией оккупационного статута расширяло права немецкого правительства по отношению к западным державам».

«В Петерсбергском соглашении от 22 ноября 1949 года констатировалось, что западногерманское правительство желало окончания состояния войны, эта просьба, тем не менее, не могла быть удовлетворена. Состояние войны США с Германией поддерживалось по правовым причинам; оно в некоторой степени смягчилось, но не было отменено полностью, так как ‘США хотят законных оснований для продолжения размещения американских войск в Германии‘. На встрече министров иностранных дел Франции, Великобритании и Соединенных Штатов, которая прошла в сентябре 1950 года в Нью-Йорке, было решено, что западные союзники, чтобы укрепить позицию Германии в Холодной войне, «закончат состояние войны с Германией законодательным путем». В течение 1951 года многие бывшие западные союзники окончили свое состояние войны с Германией: Австралия (9 июля), Канада, Италия, Новая Зеландия и Нидерланды (26 июля), Южная Африка и Великобритания (9 июля). Состояние войны между Германией и Советским Союзом прекратилось в начале 1955 года. 5 мая 1955 года Федеративная Республика Германия получила суверенитет, в то время как формальная военная оккупация ее территории закончилась. Однако союзники сохранили свои особые права, например, по отношению к Западному Берлину».

«Согласно условиям заключенного в 1990 договора об окончательном урегулировании своих отношений с Германией четыре державы отказывались от всех прав, которыми они владели раньше в Германии, включая Берлин. Вследствие этого Германия стала 15 марта 1991 года полностью суверенной. После того, как Германия вступила в ООН, царило расхождение относительно того, обладали ли все еще силой статьи 53 и 107 Хартии ООН, которые обозначали Германию как 'вражеское государство'. Но эти статьи утратили свое значение, когда четыре державы в договоре 1990 года отказались от своих особых прав, и резолюция Генеральной ассамблеи ООН в 1995 году формально признала эти статьи несущественными».
(Википедия)

«Но «признаны несущественными» - это не то же самое, что «отменены». Германия - это хоть и не де-юре, но, пожалуй, однако, де-факто все еще точно такая же оккупированная страна как в 1945. В Германии дислоцированы примерно 40 000 американских и примерно 20 000 британских солдат. Немецких солдаты отправляют, чтобы поддерживать войны НАТО, в Афганистан, в Ирак, в Конго, в Мали, в Судан и т. д. (в 2014 году немцы в качестве военных находились в целом в 16 государствах, Википедия), так же как в восемнадцатом веке наемники из Гессен-Касселя и других немецких государств должны были сражаться на стороне англичан во время Войны за независимость в Северной Америке. Цитата: «6000 гессенцев были сданы «в аренду» Швеции, которая нуждалась в них для войны против России, в то время как король Великобритании Георг I в 1715 году нанял 12 000 гессенцев, которые были нужны ему для борьбы против мятежа якобитов».
(John Brewer, Eckhart Hellmuth, German Historical Institute in London, «Rethinking Leviathan: The Eighteenth-Century State in Britain and Germany», Oxford University Press 1999, стр. 64).

Если США хотят расширить свои аэродромы, то для этой цели конфискуется немецкая земля (например, в случае крестьянина Гюнтера Шнайдера в Шпангдалеме).

Генерал Эйзенхауэр вступал в Германию как Юлий Цезарь в 55 году до Р. Х. в земли древних германцев:

Военная администрация - Германия

Область, под контролем Верховного главнокомандующего

Прокламация № 1

НЕМЕЦКОМУ НАРОДУ!

Я, генерал Дуайт Д. Эйзенхауэр, Верховный главнокомандующий вооруженных сил союзников, объявляю следующее:

I.

Вооруженные силы союзников, которые находятся под моим главным командованием, теперь вступили на немецкую землю. Мы приходим как победоносная армия, но не как угнетатель. На немецкой территории, которая занята вооруженными силами под моим главным командованием, мы уничтожим национал-социализм и немецкий милитаризм, устраним господство Национал-социалистической рабочей партии Германии, распустим НСДАП, а также отменим жестокие, деспотические и несправедливые законы и учреждения, которые были созданы НСДАП. Мы окончательно устраним немецкий милитаризм, который так часто мешал миру во всем мире.

Днем провозглашения всех законов и распоряжений военного правительства, которые включены в этот номер официальной газеты военной администрации, является 18 сентября 1944, день начала оккупации.

«Закон SHAEF (Верховного главнокомандования экспедиционных войск союзников в Европе) номер 52: Эмбарго и контроль имущества

Статья 1 - категории собственности 

1. Имущество, которое прямо или косвенно, целиком или частично находится во владении или под контролем чего-то из следующих, подлежит относительно права владения и права собственности конфискации, а также предписаниям, управлению и надзору или прочему контролю военной администрации. 

a) Германская империя или одна из ее земель, областей или провинций, или другого аналогичного политического подраздела, учреждение, орган власти или администрация, предприятия кооперативного использования, предприятия, общественные объединения или монополии, которые контролируются Империей, землями, областями или одной из прочих администраций или органов власти вышеупомянутого вида».

«Самый эффективный метод уничтожать людей, состоит в том, чтобы скрыть от них их собственное понимание истории и уничтожить его».
(Джордж Оруэлл)

После капитуляции 1945 года немецкое общество в результате первых четырех лет военной оккупации претерпело большие изменения, чем раньше за время двенадцатилетнего национал-социалистического господства. После 1945 года в Германии произошло самое большое уничтожение книг в истории; оно преследовало цель уничтожить немецкую культуру и коллективную память немцев. («Приказ Контрольного совета № 4. Конфискация литературы и произведений национал-социалистического и милитаристского характера», 13 мая 1946). Чтобы получить возможность эффективно осуществлять запланированное перевоспитание, в целом 35 743 книги, журналов и газет были уничтожены в библиотеках и книжных магазинах, в том числе сказания о героях и детские книги. («Цензура союзников в послевоенной Германии», Junge Freiheit, 11 мая 2007). Цифры, в которых достаточно иронии, если вспомнить о том, что «сожжение книг» всегда приводится как пример экстремизма национал-социалистов.

Союзники договорились об уничтожении литературы и печатных материалов. Его цель состояла в первую очередь в том, чтобы уничтожить силу веры этнической общности - в данном случае, немцев - в ее внутренней сущности и тем самым задушить уже в зародыше любое повторение очевидно успешной попытки преодоления либерального капитализма. Эта лихорадочная кампания доказывает, какой большой угрозой для могущественных финансовых кругов был национал-социализм, который в большом объеме практиковал непосредственный обмен товаров со своими торговыми партнерами с целью сохранения своих валютных резервов.

Согласно некоторым источникам, 5,5 миллионов учебников, в которых радикально переписывалась немецкая история, были второпях напечатаны в США и использовались, начиная с октября 1945 года, во вновь открывших немецких школах. («Будет создана скоординированная система контроля над немецким воспитанием и образованием, и произойдет систематическая переориентация...» JCS [Joint Chiefs of Staff, Объединенный комитет начальников штабов] 1067, директива главнокомандующему оккупационных войск США в отношении военной администрации Германии, апрель 1945).

Ввиду жестоких мероприятий для разрушения немецкого чувства национальной сплоченности едва ли удивляет, что некоторые молодые немцы второго и третьего послевоенного поколения сегодня не только отреклись от своего отечества, а даже доходят до того, что хвалят варварские преступления союзников, например, бомбардировку Дрездена.

Если мы обратимся к воздушной войне между Великобританией и Германией, то мы обнаружим, что стратегические или террористические бомбардировки гражданских жилых районов начала Великобритания, которая 11 мая 1940 года (через один день после назначения Черчилля премьер-министром) бомбила Рурскую область и 19 мая Бремен и Гамбург. Немцы бомбили Роттердам 14 мая, Лондон, тем не менее, впервые подвергся бомбардировке 7 сентября 1940. Уничтожение Дрездена представляло собой особый случай: это был «Холокост» в буквальном смысле слова и преступление против человечности.

«… долго замалчиваемая история наихудшей бойни в мировой истории. Разрушение Дрездена в феврале 1945 было одним из тех преступлений против человечности, авторы которой были бы преданы суду в Нюрнберге, если бы этот суд не был извращен».
(Ричард Х. С. Кроссман, депутат британской палаты общин, министр лейбористского правительства Гарольда Вилсона)«Также осуществленные пилотами союзников бессмысленные, принесшие сильные разрушения культуры террористические авианалеты, например, на Любек и Дрезден должны были бы расследоваться и предстать перед честным судом».
(Генерал-майор Х. Братт из Шведской королевской армии)

«Уже в 1944 году большинству людей в правительстве должно было быть ясно, что мы должны были бы найти какой-то Modus vivendi с немцами, как только победа будет достигнута... Мы и дальше месяцами бомбили немецкие города, когда уже было ясно, что мы победим, и что Сталин потенциально станет таким же смертельным врагом. Часть бомбардировок была абсолютно бессмысленна. В течение последних военных дней мы бомбили старинные красивые города к югу от Вюрцбурга, где не было военных целей, а только беженцы, женщин и детей. Из всех этих действий произвольного садизма бомбардировка Дрездена была наихудшим».
(Норман Стоун (Norman Stone), профессор современной истории в Оксфорде, Daily Mail).

После того, как 772 бомбардировщика ночью волнами пролетели над городом и сбросили фосфорные бомбы (по одной бомбе на двух жителей), следующим утром появились штурмовики, которые охотились на оставшихся в живых и убивали их из пулеметов. Как и нельзя было ожидать иначе, американские и британские истребители обстреливали колонны беженцев.

«Сообщается, что [убежавшие из зоопарка] животные и наполненные страхом группы беженцев были обстреляны из пулеметов с низколетящих штурмовиков при попытке ускользнуть через Большой сад, позже многие изрешеченные пулями трупы были найдены в этом парке».
(Axel Rodenberger, «Der Tod von Dresden», Ullstein 1995).

В Дрездене «даже скопившиеся в кучку остатки детского хора были обстреляны из пулеметов на улице рядом с парком».
(David Irving, «The Destruction of Dresden», Ballantine Books, 1963)

В 1955 году тогдашний западногерманский федеральный канцлер Конрад Аденауэр заявил:

«13 февраля 1945 года налет на переполненный беженцами город Дрезден стоил жизни примерно 250 000 человек».
(Deutschland heute, Organ des Presse- und Informationsdienstes der Bundesregierung, Wiesbaden 1955, стр. 154).

В действительности 600 000 беженцев с востока добавились к 600 000 жителям города, так что с некоторой уверенностью можно исходить из цифры в до 500 000 убитых. (В дующей в одну дудку мейнстримной прессе это число постепенно снизилось примерно до 25 000). Вызванная пожарами температура достигала примерно 1600 градусов. У масс бегущих людей возле главного вокзала больше не было убежища; они все были поглощены пламенем, и их останки были позже с целью предотвращения эпидемий сожжены в огромных кострах.

Писатель Курт Воннегут во время бомбардировки находился в Дрездене.

«Да, это сделали вы [британцы]. Вы испепелили город, превратили его в один сплошной огненный столб. В огненном смерче, в том сплошном огромном пламени, погибло больше людей, чем в Хиросиме и Нагасаки вместе взятых».
(The Independent, London, 20 декабря 2001, стр. 19).

Дрезден: Погибшая в огненном смерче семья

Немецкие полицейские собирают и сжигают тела погибших на площади Альтмаркт (Altmarkt) после налета союзной авиации на Дрезден.

«Я решительный сторонник [террористических бомбардировок]. Я полностью выступаю за бомбардировки рабочих кварталов в немецких городах. Я - кромвеллианец. Я верю в то, что можно ‘убивать во имя Господа’».
(Сэр Арчибальд Синклер, британский министр авиации во время Второй мировой войны. – О Кромвеле мы еще поговорим позже.) 

«Мужчины, женщины, а также дети истерически бежали, падали и спотыкались, снова вставали, спотыкались и снова падали, носились вокруг. Большинство из них смогло встать на ноги и добраться до воды. Все же, многие из них этого не смогли и остались; их ноги барабанили от безумной боли по раскаленным тротуарам среди руин, пока дымящаяся 'штука' на земле не вздрогнула судорожно в последний раз и затем осталась лежать неподвижно».
(Martin Caidin, «The Night Hamburg Died», Ballantine Books, 1979).

«Я боролся посреди улицы с ветром... Мы... не могли пройти дальше, потому что асфальт расплавился. На улице были люди, некоторые уже мертвы, другие лежали все еще живые, но застрявшие в расплавленном асфальте... Они стояли на руках и коленях, крича. Девятнадцатилетняя Кате Хоффмайстер».
(Kent W. Shifferd, «War to Peace: A Guide to the Next Hundred Years», McFarland, 2011, стр. 32)

«Всё хорошее приходит сверху». Эта фотография показывает, что террористическая немецкая «антифа» («антифашисты») заодно с Израилем и коммунизмом. Члены этого невежественного сброда совершенно точно позволяют называть себя «живыми мертвецами».

Этот фрик - член радикальной феминистской организации «Фемен». Эта отвратительная группировка связана с еврейскими интересами через персону Джеда Сандена, учредителя «Kyiv Media» и газеты «Kyiv Post», но она также связана и с организацией «Open World Leadership», которая описывает свою миссию следующими словами: «Содействовать пониманию, а также возможностям сотрудничества между США и странами Евразии посредством того, что в регионе развивается сеть руководителей, которые из собственного опыта обладают основательным знанием демократического, подотчетного народу правительства Америки, а также ее системы свободного рынка». Комментарии, пожалуй, излишни.

«Сожжения от фосфора были нередки».
(Отчет о стратегических бомбардировках американских военно-воздушных сил)

«Фосфор применялся из-за того, ‘что он, бесспорно, снижал моральный дух немцев’».
(Официальный британский источник) 

«У нации, которая распространяет над другой нацией стену тумана из неизбежно смертельных газов или стирает с лица земли целые города взрывами атомных бомб, нет права осуждать кого-то за военные преступления; она уже совершила самое большое зверство, с которым не сравнится никакая другая жестокость; по ее вине сотни тысяч невинных людей умерли в невыразимых муках».
(Лидио Мачадо Бандейра де Мелло, профессор уголовного права, автор более 40 книг о праве и философии) 

«Что касается преступлений против человечности, то те правительства, которые отдавали приказ о разрушении немецких городов, тем самым уничтожали незаменимые культурные ценности и превращали женщин и детей в горящие факелы, также должны были бы предстать перед судом».
(Яан Латтик, эстонский государственный деятель, дипломат и историк)

«К самым большим триумфам современной психологической манипуляции относится то, что, несмотря на одни только факты, которые никогда не могли быть сокрыты или даже только искажены, британская общественность в течение всего периода Блицкрига (1940-1941) оставалась убежденной в том, что полную ответственность за ее страдания несут только немецкие руководители».
(F. J. P. Veale, «Advance to Barbarism»)

«Эти исторические факты могут быть кое-кому неприятны, но Англия, а не Германия начала убивать гражданских лиц и вызвала вследствие этого возмездие. Чемберлен признал, что это ‘полностью противоречило международному праву’. Это началось в 1940 году, и Черчилль верил, что в этом крылся секрет победы. Он был убежден в том, что налеты авиации достаточно высокой интенсивности уничтожат моральный дух немцев, и поэтому военный кабинет планировал кампанию, отклоняющуюся от обычной признанной практики атаковать вооруженные силы врага, и вместо этого сделавшую основной мишенью гражданское население. Бомбардировщики Королевских ВВС в непрерывно растущем количестве наносили удары ночь за ночью повсюду в Германии, обычно бомбя рабочие кварталы, так как они были плотнее населены».
(Angus Calder, «The Peoples’ War», Jonathan Cape, London 1969).

«Гитлер только неохотно и после колебаний начал бомбардировки гражданских целей в Великобритании, а именно спустя три месяца после того, как Королевские ВВС начали атаковать гражданские цели в Германии. Гитлер был бы в любое время готов закончить эту бойню. Гитлер честно стремился достичь соглашения с Великобританией, чтобы ограничить использование самолетов районами боевых действий... Возмездие было неизбежно, если мы принесли войну в Германию... Существовал хороший шанс, что наша столица и наши промышленные центры не подвергнутся авианалетам, если бы мы также дальше отказывались от атак на соответствующие цели в Германии... Мы начали бомбить цели на немецкой суше, еще до того, как немцы начали бомбить цели на территории Великобритании. … Там как мы не могли оценить, какое психологическое воздействие имело бы пропагандистское искажение того факта, что это мы начали наступательные стратегические бомбардировки, мы отказались от того, чтобы надлежащим образом поставить общественность в известность о нашем большом решении от 11 мая 1940».
(J. M. Spaight, CB, «Companion of the Order of Bath», CBE «Commander of the British Empire», Дж. М. Спэйт, кавалер Ордена Бани, Командор Британской империи, главный секретарь министерства авиации, «Bombing Vindicated»)

«Налет на Рурскую область был неформальным приглашением для Люфтваффе бомбить Лондон. Основная цель воздушных налетов состояла в том, чтобы спровоцировать немцев на ответные меры подобного вида против Великобритании. Такие налеты разожгли бы возмущение против Германии в Великобритании и создали бы такой военный психоз, без которого было бы невозможно вести современную войну».
(Dennis Richards, «The Royal Air Force, 1939-1945», «The Fight at Odds», Her Majesty’s Stationery Office, стр. 122)

«Мы выиграли эту войну с пропагандой ужасов - и теперь она только начинается по-настоящему! Мы продолжим эту пропаганду ужасов, мы усилим ее, пока никто больше не примет ни одного хорошего слова о немцах, пока не будет разрушено все, что могло вызвать в других странах симпатию к ним, и пока они не будет настолько запутаны и сконфужены, что они больше не будут знать, что им делать. Когда это будет достигнуто, когда они начнут гадить в своем собственном гнезде, и не неохотно, а по своей усердной воле повиноваться победителям, только тогда победа будет полной. Она никогда не будет окончательной. Перевоспитание требует основательного, непрерывного ухода, как английский газон. Единственный момент неосторожности, и сорняк прорвется, этот неискореняемый сорняк исторической правды».
(Сефтон Делмер, бывший главный британский пропагандист, после капитуляции 1945 года в разговоре с профессором Гриммом, немецким экспертом по международному праву. Выделено автором).

Идея немецкой коллективной вины часто рассматривалась в качестве первого шага в направлении перевоспитания:

«Война проиграна только тогда, когда собственная территория занята врагом, руководящий класс побежденного народа признан виновным на судебных процессах по делам военных преступников, и побежденные подвергаются процессу перевоспитания. Само собой напрашивающееся средство, чтобы достичь этого, состоит в том, чтобы внедрить в голову побежденному представления победителя. Решающее значение имеет внедрение ’моральных категорий’ военной пропаганды победителя в сознание побежденного. Только если военная пропаганда вошла в учебники истории побежденных, и в нее верят следующие поколения, перевоспитание может считаться удачным».
(Уолтер Липпман (Walter Lippmann), американский журналист, главный редактор New York World, корреспондент Нью-Йорк Herald Tribune, консультант президента Вильсона)

«Il y a deux histoires: L’histoire officielle, menteuse, puis l’histoire secrete, ou sont les veritables causes des evenements». («Есть две истории: официальная история, которая лжива, и тайная история, которая открывает истинные причины событий».)
(Оноре де Бальзак, 1799-1850)

Все же, даже если вы признаетесь самому себе, что вы были обмануты, почему все это еще сегодня имеет значение, почему это важно? Разве это не только лишь старая история? Это важно, так как это влияет на ваш мир, вашу жизнь и ваше будущее. Лично и непосредственно.

«Тот, кто не знает, что случилось до его рождения, всю жизнь будет оставаться ребенком. Какая польза от жизни человека, если память о прошедших происшествиях не сплетена с событиями более ранних времен?»
(Цицерон)

«Один из самых печальных уроков истории - следующий: Если нас обманывали достаточно долго, мы склоняемся к тому, что отвергаем какое-либо доказательство обмана. Мы сами больше не заинтересованы в том, чтобы узнать правду. Обман сделал нас своими пленниками. Просто слишком болезненно признаться даже самому себе, что тебя обвели вокруг пальца. Если хоть один раз уступить власть над собой шарлатану, то вряд ли удастся вернуть ее себе снова».
(Карл Саган - Carl Sagan, «The Demon-Haunted World: Science as a Candle in the Dark»)

«Первая и простейшая ступень дисциплины, которую могут усвоить даже дети, называется на новоязе самостоп. Самостоп означает как бы инстинктивное умение остановиться на пороге опасной мысли. Сюда входит способность не видеть аналогий, не замечать логических ошибок, неверно истолковывать даже простейший довод, если он враждебен ангсоцу, испытывать скуку и отвращение от хода мыслей, который может привести к ереси. Короче говоря, самостоп означает спасительную глупость».
(Джордж Оруэлл, «1984». «Ангсоц» - это новоязовское сокращение слов «английский социализм», политической идеологии тоталитарного правительства в антиутопическом романе Джорджа Оруэлла «1984»).

«Система - это наш враг. Все же, если ты внутри системы, что ты тогда видишь? Бизнесменов, учителей, адвокатов, столяров. Точно тех людей, образы мыслей которых мы пытаемся изменить. Все же, до того, как это удастся нам, эти люди - все еще часть этой системы, и это делает их нашими врагами. Вы должны понять, что большинство этих людей не готовы позволить, чтобы у них вытащили штекер. И многие из них так ленивы, так безнадежно зависимы от системы, что они будут бороться, чтобы защитить ее».
(«Матрица», фильм 1999 года. Иногда Голливуд - вероятно, для своего личного удовольствия - приподнимает занавес на несколько сантиметров.)

«IBBC - это банк. Его целью является не контролировать конфликт, а контролировать долги, которые создает конфликт. Видите ли, реальная ценность конфликта, истинная ценность, это долги, которые он вызывает. Если вы контролируете долги, вы контролируете все. Вы находите это возмутительным, не так ли? Однако, это суть банковского дела - делать нас всех, являемся ли мы нациями или индивидуумами, рабами наших долгов».
(«Интернейшнл», фильм 2009 года)

«Основной принцип любого общества - это подготовка к войне. Основная власть, которую осуществляет современное государство над народом, кроется в его способности вести войну. Сегодня речь идет о нефти, завтра о воде. Это то, что мы охотно называем GOD-бизнес: винтовки, нефть и наркотики. Все же, в этом есть одна проблема, наш образ жизни нельзя поддерживать. Он несостоятелен и быстро ослабевает; поэтому мы создаем разрушение по мере надобности. Мы продолжаем зарабатывать деньги, в то время как мир горит. Все же, чтобы это функционировало, люди должны оставаться в неведении, пока не будет слишком поздно. Поэтому у нас есть «спусковой механизм» на месте: 11 сентября, 7 июля [дата террористических нападений в лондонском метро], оружие массового уничтожения. Население, находясь в постоянном состоянии страха, не задает вопросы. Наше желание войны будет их желанием войны. Добровольная жертва. Вы видите, страх - это оправдание, страх - это контроль, страх - это деньги».
(«Ветеран», фильм 2011 года)

О самом Голливуде:

«Голливуд - это место, где вам платят 50 000 долларов за поцелуй и 50 центов за вашу душу».
(Мэрилин Монро, которая, согласно некоторым сообщениям, была первой «президентской моделью» и жертвой программы ЦРУ MK-Ultra).

Каждый считает честность добродетелью, но никто не хочет слышать правду. Эту боязнь правды можно ожидать также от многих, если не от большинства читателей этой книги, если они вообще дочитали до этой страницы. Усилие, которое требуется, чтобы согласиться с тем, что тебя всю жизнь водили за нос, требует слишком многого от отдельного человека. Кроме того, кто-то однажды сказал: «Недостаточно познакомить человека с правдой; привести его к тому, чтобы он понял правду, это уже труднее, а сделать так, чтобы он поступал в соответствии с правдой, это еще более трудная задача. Правда сама по себе не обладает ценностью, если она не употребляется или не применяется каким-нибудь способом». С рисующими все только в черном и белом цвете представителями так называемой «Антифа», приученными к тому, чтобы думать исключительно в категориях «хорошо» и «плохо», можно, вероятно, заключить временный союз с помощью бесплатного пива, бесплатных автобусных поездок и примитивной защищенности психологии толпы, но анализ вроде данного был бы слишком сложным для них. С другой стороны, он мог бы освободить «Антифа» от их культа вины.

Да, этот мужчина «медленный».

«Выступайте против белых, не против мечетей».

Наверху: дорожный знак «Медленно».

«Продолжительный страх того, что ты не можешь об этом говорить и не можешь это защищать, и без того ведет к абсолютно странному, по меньшей мере, наполовину параноидальному мышлению, которое приводит к тому, что наши общественные дискуссии все больше и больше дегенерируют, и которое манипулирует нами к полной противоположности. Наконец, уже едва ли кто-то спрашивает о том, правильно ли какое-то простое утверждение или ошибочно, а главным образом о том, можно ли что-то говорить, или какие последствия это может иметь».
(Профессор доктор Шольдт, Тюрингия, 7 декабря 2013)

Заметка из недавнего прошлого:

Из-за того, что выглядело так, как будто бы бравый ведущий в еще более бравой программе утренних новостей Второго Германского телевидения надел коричневую рубашку, телекомпания на прошлой неделе попросила прощения:

«Из-за нескольких указаний зрителей на выбор одежды нашего ведущего Йохена Брайера мы хотели бы коротко пояснить, что оливково-зеленая рубашка на экране действительно выглядела коричневой, но это ни в коем случае, естественно, не было запланировано Йохеном Брайером. Мы просим прощения за возникшее впечатление».
(«ZDF-Entschuldigung», National-Zeitung, 7 ноября 2014)

«Постоянная дрессировка в школах, университетах и средствах массовой информации ведет, наконец, к условным рефлексам по Павлову, которые сначала определяют общественное поведение, затем язык и, наконец, также мышление. Для тяжелых случаев имеется, наконец, юридическая угроза в форме параграфа о разжигании розни».
(Профессор доктор Шольдт, указ. соч.)

Заметка из недавнего прошлого:

Я рекомендую прочесть книгу «1939. Война, у которой было много отцов» (2005) генерала в отставке Герда Шульце-Ронхофа («1939 Der Krieg, der viele Väter hatte» (2005) von General a. D. Gerd Schultze-Rhonhof) в ее шестом издании. 50 000 экземпляров ее были проданы (до сих пор). Эта книга, написать которую следовало бы уже давно, очень важна не только тем, что она представляет - со значительным опозданием - сбалансированный взгляд на обстоятельства, которые привели к войне, но и тем, что она представляет эти аргументы также в очень убедительной и наглядной форме. Она легко читается, у нее короткие главы, и поэтому она идеально подходит для школ. Библиография книг из разных стран насчитывает одиннадцать страниц. На Amazon эта книга получила приблизительно наивысшие оценки. Все же некий рецензент Frankfurter Allgemeine Zeitung, одной из самых известных газет Германии, (имя этого господина не имеет большого значения; он демонстрирует лишь свою навязчивую тягу чернить любой тезис, который противоречит господствующей доктрине) отмахивается от книги как от «легенды», намеренно упоминает только один ненадежный источник, который должен опровергнуть содержание книги, и просто отрицает, что перевоспитание имело место.

На веб-странице с названием «Holocaust-Referenz» - Шульце-Ронхоф, как и положено, остается сторонником официальной версии Холокоста - более серьезный рецензент отчитывает автора за его интерпретацию исторических документов, как будто каждая отклоняющаяся интерпретация, какой бы остроумной она ни была, является изначально подозрительной. Раньше автора, пожалуй, назвали бы историком, но теперь он формально классифицируется как «ревизионист истории» (Википедия) или даже как «фальсификатор истории» (так его называет глупый левацкий сайт «indymedia»).

Тем временем подавляющее большинство немцев убивают «перевоспитанием». Определенно: солдат, которые сражались и страдали на протяжении длившейся почти шесть лет войны, никогда нельзя было бы заставить - кроме как садистскими мучениями - принять (подозрительно полезные для победителей) «разоблачения», которые использовались для того, чтобы на Нюрнбергских процессах 1945-1946 осудить 23 человека, десять из которых затем были повешены.

Так же мало эти бывшие солдаты были бы склонны принимать за чистую монету дико разрастающиеся легенды, которые повлекли за собой эти «разоблачения». Все же, чем больше времени проходило со дня окончания войны, и чем меньше оставалось достойных доверия очевидцев, тем легче было обманывать немецкий народ.

Что происходило, когда представители дезориентированного послевоенного поколения требовали пояснений от своих родителей и спрашивали их, из естественного любопытства, но также и полные отвращения, о том, соответствовали ли все же определенные утверждения действительности? Обманывали ли родители тогда своих детей, или же они просто прятались за ворчливое молчание, так как им не хватало мужества, чтобы защититься от обвинений? Как часто, все же, нам приходилось читать, что такие немецкие родители и ее дети больше не находили общий язык! Как часто, все же, мы автоматически делали из этого вывод, что этим родителям было что скрывать!

Эта неспособность объясниться со своими родителями, а также вызванные перевоспитанием чувства вины привели у молодых людей к возникновению протестных групп, которые рассматривали немецкое послевоенное государство, официально принужденное оккупационными властями (смотри «Гладио»!) к тому, чтобы подавлять любое открытое политическое сопротивление, как репрессивное. Один из таких людей, Петер-Юрген Боок, бывший террорист РАФ (Фракция Красной армии), объяснял марксистскую идеологию террористических групп семидесятых годов реакцией на недостаточную готовность их родителей или других родственников вступать в какие-нибудь споры о войне:

«Господствовало ледяное молчание или агрессивность».
(Anne Will-Talkshow, ARD, 23 ноября 2009)

Приблизительно в то самое время, когда союзники в Нюрнберге обращались с немецкими руководителями как с чудовищами и приговаривали их к смерти на основании фальшивых доказательств, от 750 000 до 1,7 миллиона обычных немецких военнопленных умирали в концентрационных лагерях от голода или от того, что они были беззащитны от воздействия стихий. (James Bacque, «Other Losses», Stoddart, 1989, немецкий перевод: «Der geplante Tod», Pour le Merite, 2008). Эти лагеря существовали с апреля по сентябрь 1945 года, т.е., еще долгое время после безоговорочной капитуляции немецкой армии. Эйзенхауэр, который со скоростью света поднялся от полковника к пятизвездному генералу, а также к главнокомандующему вооруженных сил западных союзников, хотя его коллега генерал Джордж Паттон классифицировал его как «некомпетентного», приказал 10 марта 1945 обозначать попавших в плен немецких солдат как «Disarmed Enemy Forces» (разоруженные вражеские войска), а не как «Prisoners of War» (военнопленные).

Эти немцы, так звучал приказ, якобы не находились под защитой Женевской конвенции и не имели права на пищу, воду или на медицинское обслуживание. В то время как инспектора Красного креста во время национал-социалистического господства неоднократно могли инспектировать концентрационные лагеря, доступ им в американские лагеря был запрещен с тем обоснованием, что они, мол, не уполномочены заботиться о «разоруженных вражеских войсках».

«Правительство США отказалось пустить представителей Международного комитета Красного креста в лагеря с целью посещения пленных, что прямо противоречило обязательствам, которое Женевская конвенция возлагала на американцев».
(James Bacque, «Other Losses», указ. соч., стр. 69)

В полной противоположности к Эйзенхауэру генерал Паттон освободил взятых им в плен немцев сразу после окончания войны; теперь они были предоставлены сами себе и могли попытаться пробиться к себе домой.

Эти лагеря представляли собой еще одно нарушение гуманитарного международного права, которое имеет своей целью облегчение воздействия вооруженных конфликтов, защищая людей, которые не принимают или больше не принимают участие в вооруженной борьбе. Оно запрещает «убийство или истязание военнопленных», «убийство заложников», «произвольное разрушение городов и деревень, а также какое-либо разрушение, которое не вызвано военной необходимостью». Далее лагеря были преступлением против человечества, как они определяются в пояснительном меморандуме Римского устава Международного суда. Согласно ему, речь в случае преступлений против человечности идет о «действиях, которые особенно отвратительны, так как они представляют собой грубое посягательство на человеческое достоинство или тяжелое унижение или оскорбление людей».

«Я был на одной конференции гражданской администрации во Франкфурте. Если то, что мы делаем, должно иметь какое-то отношение к 'свободе', то дайте мне смерть. [Намек на фразу ‘Дайте мне свободу или дайте мне смерть’, которую Патрик Генри произнес в 1775 перед народным собранием Виргинии.] Я не могу понять, как американцы могут так низко пасть. Это семитское, в этом я уверен».
(Генерал Джордж Паттон, в письме жене от 27 августа 1945).

В отличие от этого немцы позаботились о том, чтобы разместить невероятно большое количество попавших в плен советских солдат в многочисленных транзитных лагерях, которые они построили, чтобы следовать предписаниям Женевской конвенции 1929 года.

«Расово-идеологические соображения были несущественны; мы следовали традиционной концепции, согласно которой с беззащитными людьми, и, в частности, с попавшими в плен врагами, следовало обращаться ‘прилично’».
(Цитата из дневника коменданта лагеря для военнопленных, в: Christian Hartmann, «Massensterben oder Massenvernichtung», Vierteljahreshefte für Zeitgeschichte, München, № 49, 2001, стр. 116)

В качестве сноски к этому эпизоду можно было бы задать вопрос, почему национал-социалисты, если они хотели убить своих пленных, шли на большие затраты, строя лагеря с инфраструктурой маленького городка, если был, все же - как указывает пример лагерей Эйзенхауэра - очевидно, простой и дешевый метод устранить большое количество людей.

«Боже, я ненавижу немцев».
(Дуайт Давид Эйзенхауэр в письме жене от сентября 1944).

Некоторые придерживаются взгляда, что Эйзенхауэр был, по меньшей мере, частично еврейского происхождения. Плодотворнее, чем такие спекуляции, вероятно, является гипотеза о том, что его известная некомпетентность могла пробудить интерес поддерживающего его, как предполагается, человека - финансового льва Бернарда Баруха, который был председателем War Industries Board (комитет по военной промышленности). Слабохарактерным человеком, как учит опыт, легче манипулировать, и он без больших усилий поддается влиянию. Согласно генералу Патону, Эйзенхауэр во время встречи с советниками президента, которая происходила в августе 1944 года в лагере Паттона, настаивал на жестком обращении с немцами. Сначала от Плана Моргентау отказались, затем, однако, снова заговорили о нем.

«Очевидно, запущенный Моргентау и Барухом вирус семитской мести всем немцам все еще жив. Харрисон [чиновник американского министерства иностранных дел] и его сотрудники разъясняют, что они считают, что немецких гражданских лиц нужно изгнать из их домов, чтобы в них можно было разместить Displaced Persons [т.е. «без корней» - «перемещенные лица»]. Это предложение обнаруживает две ошибки. Во-первых, когда мы изгоняем из его дома одного индивидуального немца, мы наказываем индивидуального немца, хотя это наказание предусмотрено не для индивидуума, а для всей расы. Кроме того, это противоречит моей англосаксонской совести: выгнать человека из его дома, так как это наказание без законной основы. Во-вторых, Харрисон и его сообщники верят, что 'перемещенные лица' - это человеческие существа, а это вовсе не так, и в особенности это касается евреев, которые более неполноценны, чем животные».
(Из дневника генерала Паттона, 1945)

«Хотя Рузвельт отверг экстремальные требования Плана Моргентау вскоре после конференции в Квебеке, главные идеи этого плана были включены в директиву JCS1067, совершенно секретный документ, который - после значительной переработки – был передан генералу Эйзенхауэру 14 мая 1945 года как окончательная политическая директива для американских оккупационных войск в Германии, и два года оставался в силе».
(Wolfgang Schlauch, «American Policy towards Germany», 1945.)

В директиве JCS 1067 Эйзенхауэр указывает:

«Германия будет оккупирована не с целью освобождения, а как побежденная вражеская нация. Цель... это оккупация Германии для достижения определенных целей союзников».

«По Плану Моргентау и последовавшим за ним планам немцам мешали возделывать достаточное количество пищевых продуктов, чтобы они могли накормить сами себя. Товары крали у них в размере, который выходил за согласованные между союзниками репарации, и частная благотворительная деятельность была запрещена. И в мае 1945 года американский генерал Эйзенхауэр, который публично обещал, что будет следовать Женевской конвенции, противоправным способом запретил немецким гражданским лицам передавать еду умирающим с голоду в американских лагерях пленным немцам. Он грозил смертной казнью каждому, кто будет пойман при передаче продуктов пленным. Одна четверть Германии была аннексирована соседними государствами, и в ходе самой большой этнической чистки, которую когда-нибудь видел мир, примерно 15 миллионов человек были изгнаны с их родины. Более двух миллионов из них умерли либо на дорогах, либо в концентрационных лагерях в Польше и в других местах. Дети в течение долгих лет были порабощены в этих лагерях, и большинство их тоже умерли».
(James Bacque, «Crimes and Mercies: The Fate of German Civilians under Allied Occupation in 1944-1950», Little Brown, 1997)

Если бы Холодная война не потребовала восстановления Германии как передовой линии обороны против Советского Союза, то массовое убийство, вероятно, продолжалось бы еще бесконечно долго.

«Слишком много людей здесь и в Англии думают, что немецкий народ в его совокупности не нес вину за то, что произошло – мол, только несколько нацистов были виновны. Это, к сожалению, не основывается на фактах. Нужно вдолбить в голову немецкому народу, что вся их нация была соучастницей незаконного заговора против приличий современной цивилизации».
(Рузвельт, меморандум лично в руки военному министру, 26 августа 1944)

«Я, честно говоря, против всей этой штуки с судебными процессами против военных преступников. Это сомнительно и это по-семитски. Я также против того, чтобы военнопленных отправляли как рабов в чужие страны, где многие умрут с голоду».
(Генерал Паттон в его дневнике, 15 сентября 1945)

«Позаботимся о том, чтобы наши сапоги оставались чистыми и наши штыки острыми, и чтобы мы выглядели в глазах Красной армии сильными и решительными. Это единственный язык, который они понимают и уважают».
(Генерал Паттон заместителю министра обороны Роберту Паттерсону, 7 мая 1945. Источник: Robert Wilcox, «The Plot to assassinate General Patton», Regnery Publishing, 2010, стр. 111)

«Ничуть не менее странной выглядела на первый взгляд политика, которую проводили США и Великобритания с весны 1943 года. После Сталинградской битвы и отступления немецких войск из Северной Африки было ясно, что у Германского Рейха больше не оставалось шансов на военную победу. Так как ни СССР, ни западные державы и отдаленно не собирались думать о компромиссном мире с Адольфом Гитлером, можно было уже тогда предположить, что после неизбежного немецкого поражения часть Европы попадет под американский, а часть под советский контроль. С точки зрения западных держав единственной разумной политикой при этих обстоятельствах было бы захватить как можно больше территорий в Восточной Европе, прежде чем Красная Армия опередит их. В соответствии с этим летом 1943 года сам собой напрашивался удар по «мягкому подбрюшью стран Оси», по Балканам, чтобы через Грецию и Югославию наступать на север. Тем не менее, англо-американцы как раз этого и не сделали; они довольствовались высадкой в Италии, где их продвижение приостановилось к югу от Рима на целых девять месяцев. Вместо того чтобы перенести направление наступления на Балканы, пока для этого еще было время, они инсценировали в середине августа 1944 года вторжение в Южную Францию, в то время как Красная Армия уже вскоре после этого вторглась в Румынию и нанесла оттуда удар на юг и запад. Все же и тогда англо-американцы могли бы захватить три ключевых города Центральной Европы – Берлин, Вену и Прагу раньше русских, но Дуайт Эйзенхауэр приказал своим войскам остановиться, так что все три города были взяты Красной Армией.

После основательного изучения имеющихся в его распоряжении документов Рид пришел к выводу, что серьезно больной президент США Франклин Рузвельт, действительно ставший настоящей марионеткой его преимущественно еврейских и полностью просоветских «консультантов», решил преподнести половину Европы коммунизму на «блюдечке с голубой каемочкой» и тем самым убрать препятствия к будущему расколу европейского континента».
(Юрген Граф, предисловие к его немецкому переводу «Спора о Сионе» Дугласа Рида).

Паттон угрожал конфронтацией с Советской Россией. Эйзенхауэр «повысил» Паттона (в какой-то мере пинком по лестнице вверх...) до командира Пятнадцатой армии.

«Я предпочел бы делать это, чем быть кем-то вроде палача лучшей расы в Европе».
(Паттон, письмо от 29 сентября 1945)

Генерал Паттон был слишком неконтролируемым, чтобы ему позволили остаться в живых. Он стал преградой для исполнения плана тех, кто затевает революции и мировые войны, которые должны привести к всемирному коллективному обществу (Новому мировому порядку). (Как противники коммунизма также китаец Чан Кайши и кореец Ли Сын Ман были потенциальными целями убийства).

«По различным политическим причинам много людей на очень высоких постах ненавидели Паттона. Я знаю, кто убил его, так как я был тем человеком, которого наняли для этого. 10 000 долларов. Генерал Уильям Дж. ‘Дикий Билл’ Донован собственной персоной, директор OSS [Office of Strategic Services, Управление стратегических служб] доверил мне это поручение. Я инсценировал 'аварию'. Так как он не умер в этой автокатастрофе, его держали в больнице в изоляции и убили там с помощью инъекции цианида».
(Дуглас Базата, отель «Хилтон», Вашингтон, округ Колумбия, 1979).

Джеймс Бак дает следующие сведения в отношении количества преследуемых и убитых после войны немецких гражданских лиц:

Общее число умерших немцев после войны:

Изгнанные в 1945-1950	от 2 100 000 до 6 000.000
Пленные в 1941-1950	от 1 500 000 до 2.000.000
Оставшиеся на родине в 1946-1950	5 700 000

Всего:                                                                       от 9.000.000 до 13 700.000

(James Bacque, «Crimes and Mercies», стр. 131)

«Под ‘изгнанными‘ понимают тех 16 000 000 этнических немцев, которые в последние месяцы войны, а также после ее окончания были изгнаны из их многовековых и законных родных территорий в Польше, Венгрии, Чехословакии и других местах Европы. Полученные Баком цифры гораздо выше числа тех немцев, которые во время войны нашли смерть в боях, от воздушных налетов и в концентрационных лагерях. Миллионы людей год за годом медленно умирали с голоду перед глазами победителей. Об этих смертях никогда правдиво не сообщали ни союзники, ни немецкое правительство».
(там же, стр. 131)

«Политика армии, согласно нескольким американским солдатам, которые пребывали там, состояла в том, чтобы морить голодом [немецких] солдат».
(там же, стр. 44)

Здесь бросается в глаза одно совпадение. Можно исходить из того, что шесть миллионов человек действительно погибли - после войны. Все же, они были только немцами, вовсе не избранными, и поэтому их смерть осталась незамеченной. Упомянутые Аденауэром и некоторыми другими средние цифры свидетельствуют, что только из изгнанных умерли шесть миллионов, но эти цифры не раскрывают, тем не менее, необычайно высокую смертность среди оставшихся на своей родине гражданских лиц. Аденауэр писал в марте 1949 года:

«Согласно американским цифрам из восточных областей Германии, из Польши, Чехословакии, Венгрии и т.д. в целом были изгнаны 13,3 миллиона немцев».
(James Bacque, «Death and Transfiguration», в: «Crimes and Mercies», указ. соч., стр. 119)

Конрад Аденауэр писал об этом в своих мемуарах:

«Только 7,3 миллиона пришли в восточную зону и в три западные зоны. Шесть миллионов немцев исчезли с земли. Они погублены, умерли».
(Bundeskanzler Konrad Adenauer, «Erinnerungen», «1945-1953», стр. 186)

Заметка из недавнего прошлого: 2 апреля 2015:

«Катастрофа корабля «Кап Аркона»: устроили ли нацисты ловушку британцам?»
(bluewin.ch, Швейцарские новости)

Здесь не только совершенно напрасно ворошат прослое по поводу фактов Второй мировой войны, но и преднамеренно оскорбляют немецких солдат, которые погибали, пытаясь спасти заключенных концентрационных лагерей, а также отчаявшееся немецкое население немецких территорий от разбойничьих набегов Красной армии. Большие пассажирские судна, а также корабли организации «Сила через радость» были спешно взяты на службу, чтобы перевезти тысячи беженцев всех видов из окруженных восточных портов на запад Германии. Один только корабль «Кап Аркона» спас 26 000 человеческих жизней. 3 мая 1945 года (за пять дней до конца войны) это судно и корабль «Тильбек» получили приказ спасти заключенных концлагеря Нойенгамме близ Гамбурга и перевезти их в Шлезвиг-Гольштейн, когда они были атакованы в бухте Любека британскими бомбардировщиками «Typhoon», средь бела дня, и вопреки тому, что пассажиры размахивали всеми видами белых сигналов бедствия. Корабли были потоплены, пассажиры тонули, умирали на борту в огне или были застрелены в воде. Согласно статье, свыше 6000 из них погибли. Статья защищает исходящее из мутных источников утверждение, будто бы эсэсовцы не только стремились предотвратить то, что узники попадут в руки союзников, но даже сами взорвали корабли. Чем дальше уходят в прошлое реальные события, тем более фантастическими становятся выдумки.

В сравнении с этим настоящим геноцидом - который не только не признается официально, но и никогда не был покаран и, на самом деле, также вовсе не мог бы быть искуплен – бледнеет предполагаемый «Холокост» (на самом деле массовое лишение свободы) евреев. Тем не менее, никто никогда не предлагал дать коллективную компенсацию немцам за перенесенные ими страдания.

Каждый порядочный человек должен был бы здесь непременно остановиться и поразмышлять над гротескным противоречием, которое состоит в том, что хорошо задокументированное преследование и уничтожение миллионов разоруженных солдат и невинных гражданских лиц скрывается, в то время как не подтверждающийся документами мнимый «Холокост» бесконечно ворошат с целью эмоционального шантажа, а также ради получения финансовой прибыли.

Ужасная картина фактического этнического искоренения, в сочетании с паровым катком перевоспитания, может дать объяснение сломленного духа и пострадавшего от промывания мозгов менталитета большинства сегодняшних немцев. Идет ли речь о предательских действиях сменяющих друг друга немецких правительств или о позорном и презренном поведении «Антифа» - имя этого антифашистского движения в Италии тридцатых годов было в восьмидесятые годы в порядке злоупотребления перенято международными «полезными идиотами» (это выражение исходит от Сталина) - без перевоспитания нельзя понять мазохистский менталитет последних трех немецких поколений. Для среднего немца невозможно освободиться от этого груза, если его собственный президент указывает направление, когда он говорит:

«Восьмое мая было днем освобождения». За этим историческим заявлением перед немецким Бундестагом сразу же последовало неизбежное и обязательное «Мы особенно чтим память шести миллионов убитых в концлагерях евреев», а также: «Инициатива войны исходила из Германии. Это был Гитлер, который прибегнул к силе... Давайте будем следовать нашему внутреннему чувству справедливости. Посмотрим сегодня, 8 мая, правде в лицо, насколько мы это сможем».
(Экс-президент Рихард фон Вайцзеккер, 8 мая 1985)

Вот как раз это я и пытаюсь сделать - посмотреть правде в лицо.

Адольф Гитлер

Я уже точно не знаю, когда у меня это началось, но я чувствую, что началось это уже тогда, когда я был еще подростком. Я даже не могу найти логичное объяснение этого, основывающееся на моем собственном опыте. К определенному моменту я приобрел - в какой-то мере через некое удаленное и неизвестное посредничество - понимание его как личности, как человеческого существа, а не как монстра, и затем я ощущал в себе потребность узнать, соответствовало ли это предположение истине.

 

 

 

 

Я сознаю, что для того, чтобы предотвратить фундаментальное изменение парадигм и переворот, который имел бы такие же масштабные последствия как, вероятно, эпоха Возрождения или Второй Ватиканский собор, прежде всего, однако, чтобы не быть обязанным ставить под сомнение непогрешимость евреев, очень важно отмахиваться от него и представлять его в качестве аномального монстра, у которого случались истерические припадки бешенства, и при этом пена выступала у него на губах, и он кусал ковер. Это изображение делает невозможным проанализировать его таким же образом, как можно было бы анализировать обычного человека. Это также объясняет, почему он и его режим нужно так часто представлять олицетворением абсолютного зла. Нельзя избавиться от впечатления, что историки и люди средств массовой информации договорились о том, чтобы объяснять историю для обучения нас всех и ради пользы для нас всех так, как будто бы это было стандартным условием их договора с их ультимативным работодателем. Например, они настаивают на том, что, если что-то является плохим, то только с помощью сравнения с этим якобы уникально плохим временем можно установить, насколько это плохо. Что бы это ни было, это может быть даже очень плохо, но все равно таким плохим, как время Гитлера, это быть не может. Эти манипуляторы общественным мнением, кажется, слепы по отношению к любой другой интерпретации. Только очень редко можно столкнуться с уравновешенным и разумным анализом политики и намерений национал-социалистического движения. Еще реже были попытки реалистично оценить Гитлера как личность. На самом деле мир должен просить у Адольфа Гитлера прощения.

Если говорить о национал-социализме, то крайне важно отличать предвоенные годы от военных лет. В предвоенные годы национал-социализм объединил народ и восстановил разоренную в экономическом и общественном отношении, а также психологически униженную страну. Во время войны все эти превосходные достижения были уничтожены, и Германия оказалась в худшем положении, чем в 1918 году.

Мы знаем, что диктатуры плохи, а демократия хороша. Все же, как тогда можно объяснить, что Адольф Гитлер (которого американский журнал «Time» в 1938 году назвал «человеком года»), диктатор со своим собственным видением социализма, сумел объединить и повести за собой большинство немцев, в то время как в сегодняшней так называемой демократии большинство граждан отвергают выбранных ими представителей? Что такое «социализм»?

«Есть много вариантов социализма, и нет одного унифицированного определения, которое охватывало бы их все».
(Peter Lamb, J. C. Docherty, «Historical Dictionary of Socialism», Scarecrow Press, Lanham, Maryland/UK: Scarecrow Press Inc., 2006, стр.1)

«Они отличаются в отношении вида общественной собственности, за который они выступают, степени, в которой они опираются на рынки или на планирование, вопроса о том, как нужно организовывать менеджмент в производственных структурах, а также в отношении роли государства при построении социализма».
(Alec Nove, «Socialism, New Palgrave Dictionary of Economics», второе издание, 2008, Википедия).

«Не бывает социализма, который не возникает в собственном народе». (Адольф Гитлер)

Развитые нации Запада страдают в настоящее время от «социальной рыночной экономики»; плохо образованные американцы буйно выступают против того, что они называют «социализмом» и путают его, возможно, с большевистским коммунизмом; сам большевистский коммунизм, или еврейский псевдосоциализм, который, как кажется, основывается на написанных по заказу теориях Карла Маркса, помог микроскопически маленькой группе евреев совершить большой шаг вперед по направлению к их окончательной цели - всемирной диктатуре или Новому мировому порядку. Бывший британский премьер-министр Маргарет Тэтчер говорила: «Проблемой при социализме является то, что у одного человека когда-то кончаются деньги других людей». Ни одно из этих определений не подходит к национал-социализму. «Социальная рыночная экономика» - это дезориентирующее наименование, так как рынок становится всемогущим, а социальный элемент – исчезающее малым. Политическое понимание среднего американца ограничивается кучкой лозунгов, к которым подошла бы также остроумная интерпретация Тэтчер, отповедь нищим, которые хватают собственность имущих. Большевистский коммунизм был по своей концепции и с самого начала сознательным мошенничеством: социально-экономическая система, которая теоретически базируется на коллективной собственности на средства производства, неизбежно приводит к краху.

Коммунизм чисто не имеет ничего общего с общностью, а означает коммунализм или коллективизацию. Он раскалывает общество, разжигая «классовую борьбу». Национал-социализм - это политическая доктрина народной общности, стало быть, он объединяет общество. По этой причине здесь стоит привести описание реального национал-социализма, который в недавнем прошлом побудил бывших левых социалистов (как, например, Хорста Малера и Поля Рассинье) к тому, чтобы они отдали свою надежду и свое доверие правым движениям.

Шесть постулатов фашистского социализма Бардеша

Примечание переводчика Майкла О'Миры: Когда либерализм становится «позорной тиранией, которая маскирует дурную и анонимную диктатуру денег» (основу еврейского господства), то все оказывается поставленным с ног на голову и извращенным, так что даже наше слово «социализм» запятналось и ассоциируется теперь с еврейско-негритянским режимом в Вашингтоне. Поэтому я посчитал уместным опубликовать текст, который напомнит читателю о том, как мы когда-то определяли это понятие. Следующее ниже - это короткий отрывок из работы француза Мориса Бардеша «Socialisme fasciste» (Waterloo, 1991) - Michael О'Меаra.

«Socialisme fasciste» - это заголовок эссе Пьера Дриё де ла Рошеля. Разумеется, фашистский социализм был абсолютно символическим, так как он - скорее идея, чем баланс фактических достижений.

К определенным датам все фашистские движения должны были прийти к соглашению с социализмом. И все вдохновлялись им: партия Гитлера была Национал-социалистической рабочей партией Германии, Муссолини, когда был школьным учителем, был социалистом, Хосе Антонио Примо де Ривера являлся символом национал-синдикалистского социализма, «Железная гвардия» Корнелиу Кодряну была движением студентов и крестьян, Мосли в Англии был министром от партии лейбористов, Дорио во Франции был бывшим коммунистом, и его Parti Populaire Français (Французская народная партия) вышла из коммунистической ячейки в Сен-Дени.

При историческом рассмотрении фашистские движения были освободительными движениями, которые выступали против прихода к власти космополитического капитализма и против нечестности, свойственной демократическим режимам, систематически лишающим народ его права участвовать в правительстве. За исключением Аргентины Перона обстоятельства всегда препятствовали тому, чтобы фашизм смог осуществить свои социалистические стремления.

Те фашистские движения, которым удалось добиться власти, были вынуждены, таким образом, оздоровлять разоренную демагогами экономику, восстанавливать подорванный анархией порядок, искать средства, чтобы преодолеть господствующий в их странах хаос, или защититься от внешних угроз. Эти безотлагательные и обязательные задания требовали тотальной национальной мобилизации и диктовали определенные приоритеты.

Короче говоря, обстоятельства всюду помешали фашистам в том, чтобы они осуществили синтез социализма и национализма, так как их социалистический проект неизбежно был подчинен необходимости обеспечить выживание нации.

Эти обстоятельства обострялись другой трудностью: Фашистские движения, в общем, боялись разрушить структуру капиталистического общества.

Ввиду того факта, что их врагами были плутократия, иностранный капитал, а также узурпаторы национального суверенитета, непосредственная цель этих движений состояла в том, чтобы поставить национальные интересы выше капиталистических и создать монархическое государство, которое было бы в состоянии защитить нацию, как это когда-то делали короли по отношению к феодальным властям.

Эта [фашистская] политика сохранения старых структур, возможно, изменила преобладающее сознание и сместила соотношения сил, но она не повлекла за собой революционного разрушения старого порядка. [Примечание автора: См. речь Гитлера 24 февраля 1938 года о «консервативной революционной партии».]

В действительности фашистская ностальгия по «старому режиму» была настолько глубока, что она снова и снова всплывает [сегодня] на поверхность в неофашистских движениях, которые являются национально-революционными больше в их словах, чем в их действиях.

Этот феномен можно отчетливо наблюдать по всей Европе - в Италии и Германии, в Испании, во Франции...

Итак, является ли это свойственным неофашизму противоречием, что он был неспособен связать сохранение иерархических структур, на которых основывается западноевропейская цивилизация, со специфически социалистическими мероприятиями? Или неофашисты просто воплощают - неосознанно – невозможность перенести мероприятия, которые имеют своей целью социальную справедливость, на цивилизацию, которая в высшей степени чужда их идеалу? …

Здесь мы должны обратиться к нескольким [центральным] принципам.

Всякое новое видение социальных отношений, которое отказывается от марксизма, базируется на определенном количестве постулатов, которые, по моему мнению, являются общими для всех радикальных оппозиционных движений.

1. Первый из них осуждает политический и экономический либерализм, в случае которого речь идет об инструменте плутократического господства. Только авторитарный режим может обеспечить защиту интересов нации.

2. Второй постулат отвергает классовую борьбу. Классовая борьба - это признак марксизма и ведет [неизбежно] к саботажу национальной экономики и к бюрократической диктатуре, в то время как истинное благосостояние идет на пользу каждому человеку и может быть осуществлено только с помощью лояльного сотрудничества и справедливого распределения.

3. Третий постулат защищает национальный «капитал» (который следует понимать, как союз капитала и труда), и представляет всех, которые участвуют в процессе производства. Поэтому задание [фашистского] государства состоит в том, чтобы содействовать сотрудничеству труда и капитала, причем таким способом, чтобы труд не был зависим от милости и немилости капитала.

4. Ввиду того факта, что экономика нации является самым решающим фактором для ее независимости, она должна быть защищена - так же, как и армия и другие национальные учреждения – от всех форм чужого вмешательства.

5. Так как современные нации стали политически-экономическими предприятиями, власть над которыми не в меньшей степени находится в руках руководителей экономики, чем у принимающих решения политиков, нация должна играть ключевую роль как в экономической, так и в политической системе. Необходимые для такого участия в жизни нации инструменты все еще ждут, однако, своего изобретения.

6. Прежде всего, интересы нации должны иметь приоритет над какими-либо личными интересами.

В этих принципах нет ничего специфически «социалистического» в том смысле, в каком это понятие понимается сегодня, ибо современный социализм представляет собой не что иное, как еще одну форму социальной войны, неизбежным апогеем которой является господство тех бюрократических структур, утверждающих, что они защищают интересы рабочих [т.е. национальных профсоюзов].

Несмотря на это, эти принципы находятся в гармонии с другой концепцией социализма - той, которая требует справедливого распределения общественных благ среди всех участвующих в процессе производства. Это не основная идея социализма, но вытекающий из этого вывод, который вдохновляет наши постулаты.

«Справедливое распределение, однако, никогда не становится результатом спорадически вспыхивающей борьбы против сегодняшней деградации денег. Его можно осуществить исключительно через авторитет сильного государства, которое в состоянии диктовать условия, которые оно считает справедливыми».
(Морис Бардеш – Maurice Bardeche)

«Сейчас мы находимся в центре второго большого поворотного пункта зрелости культуры. Шум и крик демократии и материализма стихли; либерализм стал позорной тиранией, которая маскирует злую и анонимную диктатуру денег; теперь парламенты обращаются только лишь к самим себе, и то, что они говорят, больше не играет никакой роли. Критики растворились в своей собственной кислоте и не могут дольше верить в свои методы или свои результаты; грабительский капитализм сожрал свои собственные основы; финансовый мир опутал нации огромной паутиной из долгов, в которую поймано все западное человечество; и, прежде всего, фанатичный шовинизм разрушил все прежние отечества и передал их для оккупации внеевропейским силам, отдав во власть варварству и культурному разложению».
(Фрэнсис Паркер Йоки - Francis Parker Yockey, «The Proclamation of London», 1949)

Программа из 25 пунктов Национал-социалистической рабочей партии Германии [от 24 февраля 1920 года]:

Двадцать пять пунктов программы НСДАП

Программа Национал-социалистической рабочей партии Германии является временной программой. После реализации настоящей программы, партийные руководители отказываются от попыток выдвижения новых программных целей только лишь для того, чтобы обеспечить дальнейшее существование партии посредствам искусственного наращивания недовольства в народных массах.

1. Мы требуем объединения всех немцев в Великую Германию на основе права народов на самоопределение.

2. Мы требуем равноправия для немецкого народа наравне с другими нациями и отмены положений Версальского и Сен-Жерменского мирных договоров.

3. Мы требуем жизненного пространства: территорий и земель (колоний), необходимых для пропитания нашего народа и для расселения его избыточной части.

4. Гражданином Германии может быть только тот, кто принадлежит к немецкой нации, в чьих жилах течет немецкая кровь, независимо от религиозной принадлежности. Таким образом, ни один еврей не может быть отнесен к немецкой нации, а также являться гражданином Германии.

5. Тот, кто не является гражданином Германии, может проживать в ней как гость, на правах иностранца. Каждый иностранец обязан соблюдать требования законодательства об иностранцах.

6. Право занимать посты, связанные законотворчеством, а также управлением государством, может принадлежать исключительно гражданам. Поэтому мы требуем, чтобы все должности в любой публичной организации, любого уровня – общегосударственные, областные или муниципальные занимали только граждане государства. Мы боремся против разлагающей парламентской практики занятия должностей только в зависимости от партийной принадлежности без учета характера и способностей.

7. Мы требуем, чтобы государство в первую очередь обязалось заботиться о трудоустройстве и жизни граждан Германии. Если невозможно прокормить все население государства, то лица, принадлежащие к чужим нациям (не граждане государства) должны быть высланы из страны.

8. Вся дальнейшая иммиграция в Германию лиц ненемецкого происхождения должна быть приостановлена. Мы требуем, чтобы все лица ненемецкого происхождения, которые иммигрировали в Германию после 2 августа 1914 года, были выдворены из государства.

9. Все граждане государства должны обладать равными правами и обязанностями.

10. Первейшей обязанностью для каждого гражданина Германии является выполнение умственной или физической работы. Деятельность каждого отдельного гражданина не должна противоречить интересами общества в целом. Напротив, такая деятельность должна протекать в рамках общества и быть направленной на общую пользу.

Поэтому мы требуем:

11. Уничтожения нетрудовых и легких доходов, а также сломления процентного рабства.

12. Ввиду огромных человеческих жертв и имущественных потерь, требуемых от нации при каждой войне, личное обогащение во время войны должно рассматриваться как преступление против нации. Таким образом, мы требуем, полной конфискации всех прибылей, связанных с личным обогащением в военное время.

13. Мы требуем национализации всех (ранее) созданных акционерных предприятий (трестов).

14. Мы требуем участия рабочих и служащих при распределении прибыли крупных коммерческих предприятий.

15. Мы требуем разработки и создания по-настоящему достойного пенсионного обеспечения.

16. Мы требуем создания здорового среднего сословия и его сохранения, а также немедленного изъятия из частной собственности крупных магазинов и сдачи их в наем, по низким ценам, мелким производителям. Мы требуем ведения достаточно строгого учета по поставкам товаров от мелких производителей, осуществляемых на основании государственных заказов, заказов общин и земель.

17. Мы требуем проведения земельной реформы, соответствующей потребностям и интересам нации, принятия закона о безвозмездной конфискации земли для общественных нужд. Аннулирования процентов по земельным закладным, запрещение спекуляций землей.

18. Мы требуем безжалостной борьбы против тех, кто своей деятельностью вредит интересам общества. Мы требуем введения смертной казни для преступников, совершивших преступление против немецкого народа, ростовщиков, спекулянтов и др., вне зависимости от их религиозной или расовой принадлежности.

19. Мы требуем замены римского права, служащего интересам материалистического мирового порядка, немецким народным правом.

20. Чтобы обеспечить каждому способному и старательному немцу возможность получить высшее образование и занять руководящее положение, государство должно заботиться о всестороннем широком развитии всей нашей системы народного образования. Программы всех учебных заведений должны быть приведены в соответствие с требованиями практической жизни. С самого начала развития сознания ребенка школа должна целенаправленно обучать его пониманию идей государственности. Мы требуем, чтобы особо талантливые дети бедных родителей, несмотря на их положение в обществе и род занятий, получали бы образование за счет государства.

21. Государство должно направить все усилия на оздоровление нации: обеспечить защиту материнства и детства, запретить детский труд, улучшить физическое состояние населения путем законодательного введения общеобязательных тренировочных занятий и физических упражнений, поддержки клубов, занимающихся физическим развитием молодежи.

22. Мы требуем ликвидации наемного войска и создания народной армии.

23. Мы требуем открытой политической борьбы против заведомой политической лжи и ее распространения в прессе. С целью создания немецкой прессы мы требуем, чтобы:

а) все сотрудники, редакторы и издатели немецких газет, печатающихся на немецком языке, были гражданами государства;

б) ненемецкие газеты должны получать специальное разрешение государства на издание. При этом они должны издаваться на ненемецком языке;

в) лицам ненемецкой национальности законодательно запрещается иметь любой финансовый интерес или влияние на немецкие газеты. В наказание за нарушения данного закона такая газета будет запрещена, а иностранцы немедленно депортированы. Газеты, приносящие вред интересам общества, должны быть запрещены. Мы требуем введения законодательной борьбы против литературных и культурных течений, оказывающих разлагающее влияние на наш народ, а также запрещения всех мероприятий, способствующих этому разложению.

24. Мы требуем свободы для всех религиозных вероисповеданий в государстве, до тех пор, пока они не представляют угрозы для него и не выступают против нравственных и моральных чувств германской расы. Партия, как таковая, стоит на позициях позитивного христианства, но при этом не связана убеждениями, с какой-либо определенной конфессией. Она борется с еврейско-материалистическим духом внутри и вне нас и убеждена, что дальнейшее выздоровление нашего народного организма может быть достигнуто путем постоянного оздоровления внутри себя. Последнее возможно осуществить, реализуя принцип приоритета общественных интересов над своими личными.

25. Для осуществления всего перечисленного мы требуем: создания сильной централизованной власти государства. Непререкаемый авторитет центрального политического парламента на территории всего государства, а также во всех его организациях. Создание сословных и профессиональных палат для осуществления принятых государством законов во всех федеральных землях.

Ввиду ложных истолкований пункта 17 противниками партии необходимо еще следующее установление:

Так как НСДАП стоит на почве частной собственности, из этого само собой следует то, что пункт «безвозмездная экспроприация» касается только создания законных возможностей отчуждать, если это необходимо, землю, которую приобрели незаконным способом или управляют ею не в соответствии с народным благом. Поэтому этот пункт направлен в первую очередь против еврейских фирм, спекулирующих землей.

Подписано: Адольф Гитлер

«Социалистический элемент в национал-социализме, в мышлении его сторонников, субъективно революционный в своей основе, должен быть нами осознан».

(Бывший немецкий федеральный канцлер Вилли Брандт)

«Мы сделали из Гитлера чудовище, дьявола. Поэтому мы не могли после войны дистанцироваться от этого образа. Все-таки это мы сами мобилизовали массы против дьявола. Поэтому мы после войны были вынуждены играть нашу роль в этом дьявольском сценарии. Мы ни при каких обстоятельствах не смогли бы разъяснить нашему народу, что война была только экономической превентивной мерой».
(Приписывается бывшему американскому министру иностранных дел Джеймсу Бейкеру, Der Spiegel, 13/1992)

Гитлер получал поддержку от еврейских банков и от симпатизирующих ему промышленников. Разумеется, банки выступили против него, когда он отказался назвать источник этой поддержки или проявить должную благодарность. «Никогда не верьте в чужую помощь», сказал он в феврале 1933 года.

«Я хочу хлеба и работы для моего народа. И я определенно хочу добиться этого не через исполнение кредитных гарантий, а постоянным трудом, продукты которого мы можем обменивать либо на иностранные товары, либо в нашей внутренней торговле на местные товары. Германия обладает огромным количеством людей, которые хотят не только работать, но и есть. Я могу строить будущее немецкой нации не на гарантиях некоего чужеземного политика или какой-либо международной помощи, а лишь на реальной основе постоянного производства, для которого я должен найти рынок дома и за границей».
(Адольф Гитлер, Paris Soir, 26 января 1936)

«Ялмару Шахту, который был тогда главой немецкого центрального банка, приписывается остроумное изречение, которое резюмирует немецкую версию ‘чуда Greenback' («гринбек» - не разменные на металл американские бумажные деньги времен Линкольна). Один американский банкир сказал: ’Господин Шахт, вам следовало бы приехать в Америку. У нас есть огромное количество денег, и это настоящий банковский бизнес’. Шахт ответил: ‘Вам следует приехать в Берлин. У нас нет денег. Вот это настоящий банковский бизнес’».
(John Weitz, «Hitler’s Banker», Little, Brown & Co, 1997)

«Нацисты пришли к власти в Германии в 1933 году, в то время, когда ее экономика была в состоянии полного краха, Германия должна была платить разрушительные военные репарации, и не обладала даже самыми малыми перспективами получения иностранных инвестиций или кредитов. Но благодаря независимой финансовой политике суверенного кредита, а также направленной на создание полной занятости программе общественных работ, Третий Рейх оказался способен за четыре года превратить обанкротившуюся Германию, больше не владевшую заморскими колониями, которые можно было бы эксплуатировать, в самую сильную экономику Европы, прежде чем начались военные расходы».
(Henry C. K. Liu, «Nazism and the German Economic Miracle», цитируется в: Ellen Brown, «Web of Debt», 2007, стр. 236)

«Германия финансировала все свои правительственные издержки и военные расходы с 1935 по 1945 год без золота и без долгов, и потребовались усилия всего капиталистического и коммунистического мира, чтобы сломать немецкое господство над Европой и снова загнать Европу под кнут банкиров. Сегодня такая история денег даже не упоминается в учебниках для общественных (управляемых и финансируемых правительством) школ».
(Emry Sheldon, «Billions for the Bankers, Debt for the People», l984, там же).

«Непростительное преступление Германии перед Второй мировой войной состояло в ее попытке сделать свою экономическую мощь независимой от всемирной коммерческой системы и создать свой собственный механизм обмена, который лишил бы всемирный финансовый мир возможности наживы».
(Черчилль лорду Роберту Бутби, цитируется в предисловии к Sydney Rogerson, «Propanda in the Next War», второе издание - 2001, оригинал вышел в 1938).

«Протоколы осуществились. Сионизм управляет миром. Он породил Вторую мировую войну, так как Гитлер обвел вокруг пальца еврейскую и христианскую финансовую банду, которая дала ему 100 миллионов долларов. И он спровоцирует, если понадобится, и Третью мировую войну, чтобы полностью поработить людей, так же, как это сказано в Протоколах».
(Генри Кляйн - Henry Klein, «Zionism Rules the World», l948).

Последствием выбора Гитлера канцлером был недостаток в иностранных кредиторах. Внешняя торговля переживала застой, и вместе с этим упали также доходы, за счет которых можно было бы оплачивать необходимый импорт. Из этого следовали потери доходов, высокая безработица и дальнейшее обнищание более бедных элементов общества. Германия нашла свой собственный выход из этой дилеммы - экономическую автаркию. Имперское правительство начало управлять национальной экономикой с помощью двух четырехлетних планов. Первый из них начался в l933 году; его целью было улучшить продовольственное обеспечение населения и быстро снизить высокую безработицу. Воздействия этого плана были, в первую очередь, внутренними. Второй четырехлетний план, который начался в 1936 году, преследовал цель уменьшить экономическую зависимость Германской империи от внешней торговли. Так как Германия во время Первой мировой войны была отрезана от импорта сырья и необходимых продуктов, Гитлер планировал уберечь страну от повторения этого пагубного сценария. Начавшийся в l936 году план должен был укрепить автаркию Германии, укрепить ее независимость от иностранных источников и стимулировать свой собственный экспорт. В результате второй четырехлетний план отрицательно отразился на экономике других стран. Правительство Рейха следовало курсом, который позволил оздоровить национальную экономику в значительной степени без иностранных товаров и кредитов. Эта политика осуществлялась двумя путями, один для местного рынка и один для внешней торговли. Что касается внутренней экономики, то наука и промышленность разрабатывали замену материалам и изделиям, которые раньше привозили из-за границы. Внутреннее денежное обращение для строительства дорог, домов и производства вооружения было получено посредством искусственной валюты, так называемых векселей Mefo (Mefo = Металлургическое исследовательское общество), чего-то вроде долговых обязательств. Банки сильно уменьшили процентные ставки. Торговля за валюту, а также торговля за золото с другими странами контролировалась государством, и в нее не допускали частный сектор. Иностранные фирмы могли экспортировать свои прибыли лишь в товарах, но не в деньгах. Все это повышало уровень жизни людей и благоприятствовало созданию новых рабочих мест.

Второй путь касался немецкой внешней торговли. Германская империя заключила двусторонние договоры с двадцатью пятью странами в Южной Европе, на Ближнем Востоке и в Южной Америке, общей проблемой которых была слабость их валют. Торговля с этими странами регулировалась на основании обмена товаров, т.е. без использования иностранных валют. Иначе говоря, торговля шла по принципу «товары в обмен на товары» (бартер – прим. перев.), например, чилийская чечевица взамен немецких локомотивов. Обмен товарами между Германией и ее партнерами происходил на ежемесячной основе без оплаты в иностранной валюте и без необходимости заранее финансировать торговлю с помощью займов и приносящих банковский процент денег. Так Германия создала себе между 1933 и 1936 годами неформальную экономическую особую зону, немецкую систему преференций.

Разумеется - и в этом была загвоздка - США, Великобритания и Франция теряли важные сектора рынка, в которых они до сих пор господствовали, в частности, Соединенные Штаты в Южной Америке. Кроме того, Нью-Йорк и Лондон теряли свой кредитный бизнес через предварительное финансирование внешней торговли в тех странах, которые теперь вели меновую торговлю с Германией.

Было похоже на то, как будто Германия из финансового карлика превращалась в финансового великана, причем, в особенности, за счет победителей Первой мировой войны. Немецкий успех в Южной Америке, который совпал с упадком американских кредитований в той части света, вызвал у президента Рузвельта сильные колики в животе. В конце концов, немецкая модель становилась привлекательной также и в США и могла бы снизить популярность Рузвельта. Все-таки президенту Имперского банка и министру торговли Ялмару Шахту, а также проводимой Гитлером политике удалось почти полностью ликвидировать безработицу в Германии и удвоить национальный доход, в то время как у Рузвельта с его «Новым курсом», несмотря на процветающую внешнюю торговлю, все еще оставалось 10,4 миллиона безработных.

Также Великобритании вредил независимый курс Германии. Хотя Страны Оттавы (страны-члены всемирной Британской империи; это название происходит от экономической конференции Британской империи в Оттаве в 1932 году) вели протекционистскую политику и таким образом предотвращали беспошлинную торговлю, немецкая политика, которая имела своей целью исключение международных рынков долгосрочных капиталов и получение доступа к рынкам 25 стран через защитные пошлины, была, по их мнению, неприемлемой.

После войны генерал Фуллер так писал о немецко-английских отношениях:

«Мечтой Гитлера, таким образом, был союз с Великобританией... такой союз, однако, был невозможен, а именно, прежде всего, из-за того, что проводимая Гитлером сразу же после его прихода к власти экономическая политика прямой бартерной торговли, а также экспортных премий наносила британской и американской торговле смертельный удар».

Президент США Рузвельт выразил ту же самую мысль короче; в день, когда он решил ввести США в войну на стороне Великобритании, он сказал своему сыну Эллиоту:

«Разве может кто-то всерьез оспаривать то, что попытка Германии доминировать в торговле в Центральной Европе была одной из основных причин войны?»

Используемые разными странами в период между мировым экономическим кризисом и войной методы - защитные пошлины, девальвация, более высокие процентные ставки, система преференций в торговле, меновая торговля или квоты на импорт - шли на пользу потребителям и вредили всем конкурентам. Они были полностью техническими инструментами финансового мира и торговли. Но США и Великобритания спрятали эти инструменты под маской морали. Они обозначали свои собственные конкурентные методы как ‘мирную и свободную‘ торговлю. В конце концов, фунт, франк и марка не были привязаны к доллару, который до 1971 года обеспечивался 0,7 г золота, а затем вообще ничем. Отныне США могли финансировать свой импорт долларами, которые они сами печатали, в то время как все другие нации должны были сначала оплачивать свой импорт, а именно в большинстве случаев в долларах. Путь к этой американской победе начался в тридцатые годы, и война против Германской империи была вехой на этом пути».
(deutsche-zukunft.net/hintergrundwissen)

«Ну, тогда я переключил все на мысль, результаты труда в обмен на результаты труда, сырье в обмен на результаты труда, продукты сельского хозяйства в обмен на промышленные товары. Мне удалось в многолетней работе постепенно построить определенную национальную экономику, по крайней мере, в Европе. Только против этой национальной экономики сразу снова началась старая борьба Англии, которая почувствовала в этой экономической консолидации зародыш более позднего политического сотрудничества. Поэтому в то же самое время началась борьба всего мирового еврейства, которое в устранении его прежних спекулятивных торговых методов видело потерю не только в Европе, а потерю, которая могла бы однажды коснуться, вероятно, всего мира. Так как методы, с которыми мы работали, не были запатентованы. Также другие государства начинали обращаться к этим методам, и золото начинало слабеть».
(Тайная речь Гитлера от 30 мая 1942, «Застольные разговоры Гитлера», Генри Пикер, стр. 718)

Обратимся теперь к другим вопросам, например, к следующему: было ли у Гитлера чувство юмора?

Да, было. Он не только обладал чувством юмора, но он мог посмеяться и над самим собой, как, например, в его вступлении к речи, которую он произнес в феврале 1938 года перед собранием «старых борцов» в Мюнхене:

«Мне сегодня вечером только постепенно придется привыкнуть к тому, чтобы говорить перед этим старым форумом. С годами человек не только становится умным и мудрым, но в первую очередь он перенимает очень многое из традиций его окружения. Ну, судьба определила меня для того, чтобы я в течение последних пяти лет мог вращаться в очень аристократическом, по крайней мере, внешне, окружении. Там не всегда говорят то, что думают. Моя сила была раньше в том, что я никогда не думал чего-то другого, чем то, что я говорил. Я теперь должен снова попробовать вернуться в то старое время».

Аудитория приняла это очень свободно высказанное вступление с громким смехом. Здесь стоял человек, который был совершенно непринужденным и мог позволить себе роскошь не только говорить точно то, что он думал, но и способен был судить о себе самом и о своем феноменальном успехе с ироничной дистанцией.

Было ли у него чувство красоты, понимание искусства, архитектуры, музыки и книг?

Гитлер бросил школу в возрасте 16 лет и был с тех пор почти исключительно самоучкой. Другими словами, он получал свою информацию, знания и свое умственное обучение из книг, которые он брал в местных библиотеках и прямо-таки поглощал; когда он позже смог позволить себе покупать их, он приобретал их сотнями. Его личная библиотека насчитывала, по оценкам, 16 300 книг (Timothy W. Ryback, «Hitler’s Private Library», Knopf, 2008). По словам одного исследователя, он сам переплетал поврежденные книги, если он находил время для этого. Стопки книг, которые лежали на его ночном столике в его домах в Берхтесгадене или Мюнхене, или на фронте, или на углах его письменного стола в канцелярии, свидетельствуют об его эрудиции. Он читал до поздней ночи и поэтому вставал поздно.

Он был невосприимчив к незаслуженной похвале, исходившей от льстецов:

«Уже вскоре после национальной революции в 1933 году в немецких университетах были намерения удостоить Гитлера докторской степени. 4 мая 1933 года Гитлер через канцелярию отказался от предложенной ему Технической высшей школой Штутгарта степени почетного доктора, ‘так как он принципиально не намеревался получать докторскую степень’».
(Manfred Overesch, «Das III. Reich 1933-1939. Eine Tageschronik der Politik, Wirtschaft, Kultur», Weltbild Verlag 1982, издание 1990 года)

Так как у него уже в 1940 году была диагностирована болезнь Паркинсона (E. Gibbels, «Hitlers Parkinson-Syndrome. Eine Analyse der Deutschen Wochenschau aus den Jahren 1940-1945») и он, кроме того, страдал от других болезней (David Irving, «The Secret Diaries of Hitler’s Doctor», Grafton 1990), он очень спешил, так как он думал, что, если он не сможет закончить возложенную им на самого себя миссию перед своей смертью, то ни один преемник не сможет это сделать.

Никакой более подходящий человек не смог бы в то время руководить страной, особенно Германией. Ни один член установившейся части общества не смог бы быть успешен там, где добивался успеха он; его не могли остановить и ограничить никакие соглашения и правила поведения. С одной стороны, он был обычным солдатом, который рисковал жизнью, чтобы защищать страну, и был ранен, а также награжден; с другой стороны, он был духовидцем и самоучкой, который владел исключительной способностью синтетически обобщать изученное и приходить к логическим выводам. Его застольные беседы охватывали широкий диапазон тем, от государственного владения ресурсов и сохранения частной собственности до альтернативных источников энергии, важности задания гарантировать следующее поколение немецких певцов, от его восхищения Великобританией и смертельной катастрофы ее долгов из Первой мировой войны до его защиты идеи «народного автомобиля» - «Фольксвагена» ценой в 975 имперских марок и до объединенной Европы наций, в которой Германия должна была быть первой среди равных.
(Henry Picker, «Hitlers Tischgespräche», Ullstein 2003).

Ширина и разнообразие этих тем и внимание, которое он посвятил каждой из них, полностью противоречит так прилежно распространяемой о нем лжи и пустому позированию сегодняшних глав государств. Он возбуждал страстную лояльность у его самых тесных сотрудников, так что некоторые из них оставались с ним до самого конца.

Эскиз «Фольксвагена», сделанный Гитлером в 1932 году.

«Адольф Гитлер считался, как теперь оказалось, как это было так часто в течение прежних лет, с разумом, он мыслил не только как немец, он мыслил как европеец. Он на самом деле думал в интересах более высокого человечества, которое он хотел увидеть осуществленным в этнически обоснованных общностях».
(Herman Giesler, «Ein anderer Hitler», стр. 414)

«До этих тридцати партий был немецкий народ, и партии исчезнут, и после них снова останется наш народ. И мы не хотим быть представительством одной профессии, одного класса, одного сословия, одного вероисповедания или одной земли, а мы хотим воспитать немца так, что, прежде всего, все должны понимать, что нет жизни без права, и что права не бывает без власти, и что власть не существует без силы, и что каждая сила должна находиться в собственном народе».
(Из предвыборной речи Гитлера, 27 июля 1932)

«Я не знаю более надежного источника высшей власти в обществе, чем сами люди, и если мы считаем их недостаточно просвещенными для осуществления контроля с необходимым благоразумием, то выход заключается не в том, чтобы отобрать у них эту власть, а в том, чтобы их просветить».
(Томас Джефферсон)

«Национал-социализм был европейским ответом на вопрос века. Он был самой благородной идеей, для которой немец был в состоянии применить данные ему силы. Он был истинным социальным мировоззрением и идеалом обусловленной кровью культурной чистоты. Поэтому я не могу в час беды отречься от идеи также моей жизни, от идеала социально примиренной Германии и от Европы, осознавшей свои ценности, и остаюсь верным ей [идее]».
(Альфред Розенберг, активный деятель национал-социализма и министр, 31 августа 1946, незадолго до своей казни 16 октября 1946)

«Истинная народная общность, которую создал национал-социализм, должна быть сохранена; безумию партий, как до 1933 года, нельзя позволить снова закрепиться».
(Запись от 15 мая 1945 в дневнике гросс-адмирала Карла Дёница, в: Walter Lüdde-Neurath, «Regierung Dönitz - Die letzten Tage des Dritten Reiches». Erstveröffentlicht 1951 als Heft 2 der Göttinger Beiträge für Gegenwartsfragen, Völkerrecht, Geschichte, Internationalpolitik, herausgegeben vom Institut für Völkerrecht an der Universität Göttingen, Druffel-Verlag 1981, стр. 197)

«Но Вождь не мертв! Он продолжает жить в произведении его богоугодного духа. Оно переживёт жизни тех, кто были прокляты судьбой не понимать Вождя, когда он еще жил. Они опустятся в могилы и предадутся забвению. Но настанет час, и дух Вождя, выйдет на волю, и он опять будет Спасителем для своего порабощенного народа и соблазненного человечества».
(Юлиус Штрайхер, Политическое завещание)

«Мы не в состоянии выразить словами благодарность, мой вождь. Мы также не в состоянии выразить словами нашу верность и расположение к вам. Вся благодарность, любовь и пламенное доверие к вам, мой вождь, которые есть, сияет вам сегодня из сотен тысяч глаз. Сегодня весь народ, вся нация чувствует себя сильной и счастливой, так как в вас для этого народа появился не только вождь, но и спаситель».
(Герман Геринг)

«Я всегда говорил: Если бы Великобритания проиграла войну, то я надеялся бы, чтобы мы нашли своего Гитлера, который возвратил бы нам подобающее нам место среди наций».
(Уинстон Черчилль в The London Times, понедельник, 7 ноября 1938)

«Те, кто встречался с господином Гитлером лицом к лицу по делам или на светских мероприятиях, видели перед собой компетентного, хладнокровного, хорошо информированного чиновника с приятными манерами, обезоруживающей улыбкой, и мало кто не испытал на себе действие его скрытого магнетизма».
(Черчилль, «Мои великие современники» - Winston Churchill, «Great Contemporaries», 1937)

«Сегодня можно говорить об этом, кто что хочет: Германия была в 1936 году цветущей, счастливой страной. На ее лице сияло выражение влюбленной женщины. И немцы были влюблены - влюблены в Гитлера... И у них были все причины для благодарности. Гитлер победил безработицу и принес им новое экономическое процветание. Он дал немцам новое осознание их национальной силы и их национальной миссии».
(Sefton Delmer, «Trail Sinister - An Autobiography». Secker & Warburg, 1961, стр. 282
(«Impacts and Influences: Media power in the Twentieth Century», стр. 91, «Die Deutschen und ich», Hamburg 1961, стр. 288)

«Я как раз вернулся из поездки по Германии. Теперь я видел знаменитого немецкого вождя, а также некоторые из тех великих перемен, которые он вызвал. Что бы ни думать об его методах - а они определенно не методы парламентской страны - не может быть сомнений в том, что он добился чудесных перемен в духе народа, в отношении людей друг к другу и в их общественных и экономических перспективах.

Он с полным правом заявил в Нюрнберге, что за четыре года его движение создало новую Германию. Это не Германия первого послевоенного десятилетия - сломленная, лишенная мужества и согнувшаяся, с чувством опасения и бремени. Теперь она полна надежд и уверенности, и нового чувства решимости управлять своей собственной жизнью, без какого-либо вмешательства каких-то сил вне ее собственных границ.

Впервые с войны здесь царит всеобщее чувство уверенности. Люди стали веселее. Вообще всюду в стране витает чувство духовной радости. Это более счастливая Германия. Я видел это всюду, и те англичане, которых я встречал во время моей поездки, и которые хорошо знали Германию, были очень поражены этой переменой.

Это чудо совершил один человек. Он - прирожденный руководитель людей. Притягательная, динамичная личность с непоколебимой целью, решительной волей и смелым сердцем.

Он не только по титулу, но и по сути настоящий национальный вождь. Он принес народу безопасность от потенциальных врагов, которыми тот был окружен. Он гарантирует народу также безопасность от того постоянного страха голода, который был самым тягостным воспоминанием о последних годах войны, а также первых мирных годах. Более 700 000 человек умерли от голода в те мрачные годы. Воздействия этого все еще можно увидеть во внешнем облике тех, которые родились в том мрачном мире.

Тот факт, что Гитлер спас страну от страха перед повторением этого периода отчаяния, бедствий и унижения, принес ему в сегодняшней Германии неоспоримый авторитет. В его популярности, в особенности среди немецкой молодежи, не может быть никакого сомнения. Старики доверяют ему; мальчишки боготворят его. Это не тот вид восхищения, которое достается популярному руководителю. Это уважение к национальному герою, который спас страну от крайнего отчаяния и деградации.

Он так же невосприимчив к критике, как король в монархии. Он - больше, чем король. Он - Джордж Вашингтон Германии - человек, который завоевал для своей страны независимость от всех ее угнетателей. Это описание может показаться экстравагантным тем, кто сам не видел и не почувствовал того, как Гитлер господствует над душами и мыслями Германии. При всем том, это чистая правда. Этот великий народ будет работать лучше, будет жертвовать больше и, будет, если необходимо, сражаться с большей решимостью, так как Гитлер попросит их об этом. Тот, кто не понимает этот центральный факт, не может судить о сегодняшних возможностях современной Германии.

Гитлер во время всей войны сражался как простой солдат и знает из личного опыта, что значит война. Еще он так же хорошо знает, что шансы агрессора сегодня еще меньше, чем они были тогда».
(Ллойд Джордж, отрывки из: Lloyd George, «I Talked to Hitler», Daily Express, London, 17 ноября 1936)

«Четырнадцать лет подряд партии упадка, Ноября, революции руководили немецким народом и мучили его. Четырнадцать лет разрушений, унижений и разложения. Это не самонадеянность, если я сегодня выступаю перед нацией и заклинаю ее: Немецкий народ, дай нам четыре года времени, а потом оценивай и суди нас! Немецкий народ, дай нам четыре года, и я клянусь тебе: Такими, как мы пришли и таким же, как я пришел на этот пост, таким я тогда хочу уйти. Я делал это не ради жалования и не ради денег, я делал это ради Тебя.

Это [рискованное предприятие возглавить правительство] было самым тяжелым решением моей жизни. Я решился на это, так как я верил, что это должно быть. Я решился на это, так как я убежден, что теперь больше нельзя медлить. Я решился на это, так как я убежден, что теперь немецкий народ, все же, снова придет в себя. И что, если он также сегодня несправедливо судит о нас, и даже если миллионы могут нас проклинать, то однажды придет час, когда они, все же, будут маршировать за нами, ибо поймут, что мы действительно хотели только самого лучшего».
(Из речи Адольфа Гитлера, Берлинский спортивный дворец, 10 февраля 1933)

Эту одночасовую речь можно порекомендовать каждому, кто понимает немецкий язык. Ее открытое страстное осуждение всего того, что было неправильно тогда, звучит еще сегодня так же справедливо и актуально, как в 1933 году. Поэтому она - красноречивое обвинение в адрес неправильного прогресса, который цивилизация сделала с тех пор. В ней слышна непоколебимая вера в лучшее будущее, как это не могло бы быть более убедительно.

В разные моменты своей жизни Гитлер демонстрировал сожаление о том, что обязательства патриотического политика были возложены на него, хотя ему, собственно, куда больше хотелось бы стать архитектором. Очарование архитектурой привело Гитлера к дружбе с Альбертом Шпеером и, прежде всего, с Германом Гислером, с которым он планировал не только будущую «Germania», как должен был называться Берлин в будущем, но и многочисленные оперные театры, художественные галереи, мосты, памятники и т. д., которые должны были появиться во всей Германии и Австрии. Снаружи все эти здания должны были быть облицованы гранитом, чтобы гарантировать их долговечность и прочность.

Некоторые из этих сооружений сохранились, и ими еще сегодня можно полюбоваться, например, в Берлине, Дюссельдорфе и Мюнхене. Их массивные, но элегантно простые фасады вызывают доверие к вечности, на которую они планировались.

Его здания вовсе не всегда были монументальными, а охватывали, например, также проекты домов для рабочих. Недавно вступившие в брак пары с детьми получали великодушные ссуды, которые нужно было возвращать в течение десяти лет, чтобы они смогли купить себе собственный дом с садом или большую квартиру. При рождении одного ребенка одна четверть долга списывалась. Если пара родила четырех детей, то ее полностью освобождали от возврата кредита. Из-за своей заботы о благосостоянии среднего рабочего Гитлер уже в конце 1933 года основал организацию «Сила через радость», ответвление Немецкого трудового фронта (национал-социалистического профсоюза), которая гарантировала рабочим отпуск и отдых. Эти отпуска включали круизы (для которых были выделены четыре судна), а также построенные с этой целью пляжные курорты с пансионатами.

«Я хочу, чтобы рабочему был предоставлен достаточный отпуск, и чтобы было сделано все, чтобы этот отпуск, а также его остальное свободное время стало для него настоящим отдыхом. Я желаю этого, так как я хочу народ с крепкими нервами, ибо только с народом, у которого крепкие нервы, можно делать поистине великую политику».
(Гитлер, как цитируется у Роберта Лея - Robert Ley, «Durchbruch der sozialen Ehre», стр 208, цитата взята из Frommann, 1992, стр. 108).

 

Его представления об искусстве были однозначны и окончательны и соответствовали скорее вкусу средней буржуазии. Искусство, которое не выражало положительное чувство красоты - в форме человека или пейзажа – и которое могло бы классифицироваться как абстрактное или даже «декадентское», считалось результатом чуждого влияния и запрещалось. Он, вероятно, считал такое искусство несовместимым с тем энергичным духом, которым он стремился воодушевить Германию. Некоторые из поддержанных им художников, как, например, Арно Брекер, пользовались большой популярностью также за границами Германии. Своим участием в строительстве Дома немецкого искусства в Мюнхене, а также в подборе произведений искусства для него Гитлер также лично поддержал карьеру многих молодых художников.

Адольф Гитлер и Ева Браун.

 

Короткий взгляд на его частную жизнь показывает, каким слишком человечным он был:

«Настал вечер - мы тогда еще беседовали о строениях Веймара. При этом мне в глаза бросилось его беспокойство. Он все время спрашивал о том, который час, и звонила ли фрейлейн Браун? ...
Он вызвал секретаршу:
- Почему фрейлейн Браун не вернулась с вами?
- Она должна была еще кое-что купить...
- Я волнуюсь, все же, ей уже давно пора было быть здесь, надо надеяться, ничего не произошло!
Наконец, фрейлейн Браун пришла с ее подругой. Они, по ее словам, ехали медленно, и выпили по дороге еще по чашке кофе.
- А я, между тем, беспокоился, разве ты не могла позвонить?
Адольф Гитлер представил меня. Я получил новые сведения и впечатления, я познакомился с фрейлейн Евой Браун, в то же время, однако, я узнал и Адольфа Гитлера, который очень заботился о ней».
(Hermann Giesler, «Ein anderer Hitler», стр. 132)

В области музыки его пристрастия принадлежали великим композиторам, все же, ему могли нравиться также оперы и оперетты. Вагнер, Брукнер и Вернер Эгк принадлежали к его фаворитам, так же, как Франц Легар («Веселая вдова»).

В отношении декораций вкус Гитлера был традиционным: «Бергхоф» свидетельствовал об его пристрастии к дорогим коврам и обоям. Хотя у него не было личного банковского счета, но его доходы от продажи «Моей борьбы», а также от почтовых марок, на которых был его портрет, позволяли ему собирать картины и скульптуры.

Как и дом любого известного человека, дом Гитлера также привлек к себе внимание средств массовой информации:

«В его маленьком поместье нет ничего претенциозного. Оно одно из тех, которым любой купец мог бы владеть в этой прелестной холмистой местности. Всем посетителям демонстрируются образцовые псарни хозяина, в которых он держит великолепных немецких овчарок. Некоторые из его чистокровных животных могут резвиться в доме, особенно в те дни, когда он устраивает веселый праздник для местных детей. Он наслаждается обществом блестящих иностранцев, в особенности, художников, певцов и музыкантов. Как хозяин он - остроумный рассказчик анекдотов. Каждое утро примерно в 9 часов он встречается со своими садовниками, чтобы побеседовать с ними об их работе. Эти люди, как и его водитель и пилот, для него не столько слуги, сколько лояльные друзья. Так как он всю свою жизнь вегетарианец, то его огород всегда полон разных видов овощей. Даже при выборе его вегетарианских блюд он - что-то вроде гурмана. Он – сам себе художник-оформитель, дизайнер и поставщик, как и свой собственный архитектор».
(Homes & Gardens Magazine, ноябрь 1938)

 

Дом Гитлера в горах.

В целом, хотя его визионерское мышление, его сила воли и его исключительные достижения доказывали, что он был человеком особого класса, Гитлер, по меньшей мере, в своих будничных привычках оставался совершенно обычным австрийцем. Он ценил уют чаепития во второй половине дня. Об этом свидетельствуют фотографии, которые показывают, как он пьет чай с Евой Браун, Юнити Митфорд и другими. Хороший пирог также непременно принадлежал к чаю. Это поймет каждый, кто хотя бы раз наслаждался австрийским или баварским пирогом.

Заметка из недавнего прошлого:

Пока мы как раз говорим о чае, одно сообщение в маленькой Швейцарии вызывает шок и ужас. Самая большая сеть супермаркетов страны только что призналась, что она, сама не зная об этом, продавала маленькие коробочки для сливок с портретами Гитлера и Муссолини. Представитель соответствующей сети супермаркетов назвал это событие «неприемлемым» и «непростительной ошибкой». Вероятно, какой-то неизлечимый благодетель человечества посчитал такие коробочки неприличными. Волнение из-за этого всего лишь донос ради доноса. Производитель только хотел дополнить серию коробочек с изображениями других исторических личностей для коллекционеров.

Гитлер и Муссолини, бесспорно, были историческими личностями; они были также диктаторами, как и многие другие из их предшественников и современников. Что, собственно, отличает их от этих других диктаторов? Ну, да, эта история с евреями... Между тем евреи и многие их организации трясутся от смеха, пока неевреи вновь и вновь выкидывают всяческие коленца, чтобы только их не назвали «антисемитами».

Этот портрет Гитлера был на сливках для кофе.

Существует очень немного компетентных и правдоподобных анализов жизни Гитлера. Моя попытка написать еще одну аналитическую работу была бы излишней и самонадеянной, но почему этот человек, каким бы сильным он ни был в течение короткого периода, собственно, еще и сегодня играет такую большую роль? Диктаторы были до него и после него. Он так важен, потому что он наиболее явно узнал самую большую угрозу человечеству и попытался обуздать ее, с намерением изгнать из Европы после ожидаемой им немецкой победы. Для этого он использовал слова «депортировать» или «выгнать».
(Henry Picker, «Hitlers Tischgespräche», стр. 644).

«Мы решительно настроены на то, чтобы воспрепятствовать закреплению чуждого народа, который ловко захватил в свои руки все руководящие позиции, и депортировать этот народ».
(Речь Гитлера 30 января 1939)

В действительности, вопреки всем фальшивкам, именно это и было его намерением. Это и понималось под «окончательным решением».

Вот слова Готфрида Федера. Под пунктом (1. b) «расовая политика»:

«Исключение евреев и всех ненемцев из всех ответственных мест общественной жизни.
Прекращение иммиграции восточных евреев и других паразитических иностранцев. Нежелательные иностранцы и евреи могут быть депортированы».
(Gottfried Feder, «Das Staats- und Wirtschaftsprogramm der Nationalsozialistischen Deutschen Arbeiterpartei, Der Deutsche Staat auf nationaler und sozialer Grundlage», стр. 42)

«Понятие 'еврей' я надеюсь полностью устранить возможностью большой эмиграции всех евреев в Африку или в какую-то другую колонию».
(Гиммлер, меморандум Гитлеру, 28 мая 1940, Institut für Zeitgeschichte, Vierteljahreshefte für Zeitgeschichte, Jahrgang 5, 1957, Heft 2).

«Кроме того, немецкая нация быстро попала под контроль чуждых ей элементов. В последние дни правящего перед Гитлером режима в Германии было в двадцать раз больше еврейских правительственных чиновников, чем перед войной. Иудеи с международными связями пробрались на ключевые позиции в немецком механизме управления».
(The Daily Mail, 10 июля 1933)

«В чрезвычайно важной администрации Пруссии множество стратегических позиций попали в руки евреев. Телефонный разговор между тремя евреями в министерских офисах мог привести к закрытию любого журнала или газеты в государстве. Евреи в Германии со временем стали играть в политике и управлении ту же значительную роль, которую они приобрели раньше в открытой конкуренции в бизнесе, торговле, банках, прессе, искусствах, науках и интеллектуальной и культурной жизни страны. И таким образом усиливалось впечатление, будто Германия, страна со своей собственной миссией, попала в руки иностранцев».
(Эдгар Маурер (Edgar Mowrer), берлинский корреспондент чикагской газеты Chicago Daily News, «Germany Puts the Clock Back» [«Германия переводит стрелки своих часов назад»], опубликовано как специздание Penguin Special и пять раз переиздано между декабрем 1937 и апрелем 1938 года.)

«Во времена Веймарской республики было много замечательных музыкантов, актеров и ученых евреев, но они никогда не доминировали, и их компенсировало большее количество немцев равного или превосходящего уровня. В литературе и искусствах, тем не менее, а также в левой части прессы их влияние становилось вездесущим и пагубным. Из-за них быстро ухудшалась ситуация с приличиями, языком и общественным поведением. Естественно, это было ничто по сравнению с тем, что мы испытываем сегодня, но нужно вспомнить о том, что правила хорошего тона семьдесят лет назад коренным образом отличались от сегодняшних. Постоянные атаки на чувства и моральные ценности, которые уважались большинством патриотических немцев, привели к сильной реакции в партиях от центристов до радикальных правых. 'Антисемитизм' снова усиливался».
(Heinz Weichardt, «Under Two Flags», 1995. Книга воспоминаний о национал-социалистической Германии, ее автор Хайнц Вайхардт – наполовину немец и наполовину еврей.)

«В Берлине [во времена до Гитлера] большинством театров владели как собственностью или брали их в аренду евреи; большинство ведущих киноактеров и театральных актеров были евреями. Авторами исполнявшихся пьес часто являлись немецкие, австрийские или венгерские евреи, эти пьесы ставили еврейские режиссеры, а еврейские критики расхваливали их в еврейских газетах. Евреи не умнее, чем неевреи, если понимать под 'умом' умение хорошо делать свою работу. Они бесцеремонно используют чувство солидарности евреев, чтобы сначала обосновываться в определенном бизнесе или профессии, а затем вытеснить оттуда всех неевреев. Неправда, что евреи - лучшие журналисты, чем неевреи. Они заняли все позиции в этих берлинских газетах, так как владельцы и издатели были евреями».
(Douglas Reed, «Disgrace Abounding», 1939, стр. 238/239)

«Сам еврей, он [Маркс] имеет вокруг себя, как в Лондоне, так и во Франции, но, главным образом, в Германии, толпу еврей­чиков, более или менее умных, интригующих, суетящих­ся, спекулирующих, как евреи повсюду. Банковские или коммерческие агенты, писаки, политики, корреспонденты газет всех мнений и цветов, брокеры от литературы, од­ним словом, и одновременно финансовые брокеры, одной ногой в банке, другой — в социалистическом движении, и задом усевшиеся на повседневной литературе Германии. Они захватили все газеты, и вы можете вообразить, сколь тошнотворной должна быть эта литература. Итак, весь этот еврейский мир, образующий эксплуати­рующую секту, народ-пиявку, единого прожорливого па­разита, тесно и глубоко организованного не только сквозь границы государств, но и через все разнообразие полити­ческих мнений, этот еврейский мир сегодня по большей части находится в распоряжении Маркса с одной стороны, и Ротшильдов с другой. Я уверен, что Ротшильды, со сво­ей стороны, ценят заслуги Маркса, и что Маркс, с другой, чувствует инстинктивную привлекательность и большое уважение к Ротшильдам. Это может показаться странным. Что он может быть об­щего между коммунизмом и высокими банковскими сфера­ми? Но дело в том, что коммунизм Маркса желает мощной централизации государства, а там, где есть централизация государства, сегодня обязательно должен иметься Цен­тральный банк государства, а там, где подобный банк суще­ствует, паразитирующая нация евреев, спекулирующая на работе народа, всегда найдет средства к существованию…».
(Михаил Бакунин - Mikhail Bakunin, «Persönliche Beziehungen zu Marx» («Личные отношения с Марксом»), 1871, цитируется в: Mikhail Bakunin, «Staatlichkeit und Anarchie» («Государственность и анархия»), Ullstein Verlag, 1972)

«В действительности, это [марксистский режим] был бы для пролетариата режим казарм, где унифицированная масса работников и работниц просыпалась бы, засыпала, работала и жила под бой барабана; для ловких и ученых - привилегия правления; а для евреев, привлеченных безграничностью международных спекуляций национальных банков, - обширное поле доходных махинаций».
(Михаил Бакунин - Mikhail Bakunin, «Historia judaica», Volumes 12 —14, Verlag von Julius Kittls Nachfolger, стр. 101; Francis Wheen (1999), «Karl Marx», Fourth Estate, стр. 340)

«Издательство «Ullstein» было чем-то вроде супертреста; самая большая организация такого рода в Европе и, вероятно, в мире. Оно издавало только в одном Берлине четыре ежедневных газеты, в том числе почтенную Vossische Zeitung, которая была основана в восемнадцатом веке, а также B. Z. Am Mittag, вечернюю газету. Помимо того, «Ullstein» издавал больше дюжины еженедельников и ежемесячников, владел своим собственным информационным агентством, своим собственным туристическим агентством и т. д. и принадлежал к числу ведущих книжных издательств. Собственниками фирмы были братья Ульштейн – их было пятеро, как раньше братьев Ротшильд, и, как и те, они тоже были евреями».
(Артур Кёстлер - Arthur Koestler, «The God that Failed», 1950, стр. 31)

«Если все еще задают вопрос, почему национал-социализм так фанатично борется с еврейским элементом в Германии, то ответ может звучать только так: Потому что национал-социализм желает создать настоящую народную общность. Так как мы - национал-социалисты, мы никогда не сможем терпеть то, что чужая раса, которая не имеет к нам никакого отношения, претендует на господство над нашими работающими людьми».
(Адольф Гитлер, цитируется в N. H. Baynes, «The Speeches of Adolf Hitler», Oxford University Press, 1942, том I, стр. 735)

«Сегодня, шестьдесят лет спустя, когда я наблюдаю быстрый упадок типичного многорасового и мультикультурного общества, я вынужден прийти к заключению, что именно расовое и культурное единство Третьего Рейха позволило его народу пережить чудовищный натиск его врагов и возродиться из пепла своей нации. Современные усилия уничтожить это единство запланированным контрабандным ввозом миллионов отсталых в культурном отношении иммигрантов, а также систематическое разрушение всех традиций в мышлении сегодняшнего поколения показывают, что вечные враги Германии полностью согласны со мной в этом вопросе. То, что эта разрушительная работа протекает под руководством еврейского диктатора (Игнац Бубис, руководитель еврейской общины численностью от 30 000 до 40 000 человек среди 80 миллионов немцев), который управляет Германией, исключительно опираясь на американские штыки, не позволяет предположить ничего хорошего для будущего этой нации, если этому диктатору удастся осуществить свои гнусные планы. Как раз настало самое время американцам понять, что они играют сегодня только лишь недостойную роль пособников для всемогущего государства Израиль».
(Heinz Weichardt, «Under Two Flags»)

«Мы хотим не реакционной системы, а выздоровления... Мы хотим не преследований евреев, а немецкого руководства без еврейского духа. [...] Мы не стремимся ни к какой новой войне, так как мы знаем, что Европа и мир могут выздороветь только в том случае, если ведущие старые культуры вылечат себя изнутри. Но мы не боимся войны, если мобилизация немецкой силы должна стать последним средством для восстановления немецкой свободы».
(Грегор Штрассер р – Gregor Strasser, депутат Рейхстага от НСДАП, речь от 14 июня 1932)

«Мы - социалисты, и мы враги, смертельные враги современной капиталистической экономической системы с ее эксплуатацией экономически слабых, с ее несправедливостью в заработной плате, с ее аморальной оценкой людей по их богатству и их деньгам, а не по их ответственности и заслугам, и мы решительно настроены во что бы то ни стало устранить эту систему!»
(Г. Штрассер)

«Мы признаем частную собственность. Мы признаем частную инициативу. Мы признаем наши долги и наше обязательство платить их. Мы против огосударствления индустрии. Мы против огосударствления торговли. Мы против планового хозяйства в советском смысле».
(Г. Штрассер)

«Мы, национал-социалисты, не хотим гонений на религию и преследования христианских церквей. Однако мы требуем честного участия церквей в обновлении немецкой культуры... Мы не хотим от духовников партийной политики».
(Г. Штрассер)

Доктор Манфред Райфер, хорошо известный руководитель евреев в Буковине, писал в сентябре 1933 года в черновицкой газете Czernowitzer Allgemeine Zeitung следующее:

«В то время как большие части немецкой нации боролись за сохранение своей веры, мы, евреи, наполняли улицы Германии нашими криками. Мы снабжали немецкую прессу статьями на темы немецких рождественских и пасхальных праздников и знакомили немцев с религиозными представлениями в той манере, которую мы считали уместной. Мы высмеивали наивысшие идеалы немецкой нации и поливали грязью вещи, которые для нее святы».

Организованный исход евреев из Германии начался уже в 1933 году. Через соглашение «Хаавара» (25 августа 1933) национал-социалисты и сионисты сотрудничали с целью облегчения эмиграции в Палестину. Гораздо позже, в феврале 1939 года, последовало почти неизвестное ‘соглашение Рабли-Вольтата', которое предусматривало общую эмиграцию евреев из Германии, под эгидой имперского центрального ведомства по еврейской эмиграции, созданного Герингом 11 февраля 1939 (как ответ на предложение Гейдриха после событий 9 ноября 1938) с целью ускорения еврейской эмиграции. Рабли был американским юристом и директором международного комитета, который был создан на Эвианской конференции (июль 1938) для организации и финансирования еврейской эмиграции. К местам, куда предлагалось отправить евреев, относились Родезия и Британская Гвиана. Рабли вел переговоры по этому соглашению с Ялмаром Шахтом, главой Имперского банка, а также с государственным секретарем Германа Геринга Гельмутом Вольтатом. Начало войны ограничило его влияние и привело к депортации евреев в оккупированные восточные области, где они были интернированы в лагерях, чтобы работать для военной промышленности.

«Весной 1939 года Гитлер предпринял свою последнюю попытку решить проблему немецких евреев цивилизованным способом. Он отправил Ялмара Шахта, председателя Имперского банка и архитектора немецкого экономического возрождения, в Англию, чтобы выторговать большую ссуду, которая должна была позволить Германии дать эмигрировать еще проживавшим там 250 000 евреям с их собственностью и необходимыми финансовыми средствами для получения требующихся иммиграционных виз. Управляющий Банка Англии Монтегю Норман, а также многочисленные депутаты парламента отнеслись к этому плану благосклонно, но план сразу же был торпедирован Хаимом Вейцманом и поджигателями войны вокруг Черчилля, который стал верным служителем еврейской банковской иерархии, после того как та спасла его от банкротства при потере его состояния во время биржевого краха 1929 года. Ранее Черчилль не делал тайны из своей антиеврейской позиции».
(Heinz Weichardt, «Under Two Flags»)

Первый лидер сионистов Теодор Герцль размышлял о возможной стране для переселения. В своем опубликованном в 1902 году утопическом романе «Старая новая земля» («Altneuland») он изображал заселение евреями ранее незаселенного тихоокеанского острова. Вероятно, его вдохновил на это еще и так называемый «План Мадагаскара», который немецкий ученый Пауль де Лагард разработал в 1885. Этот план был предложен также польской стороной и принят во внимание немцами. В начале двадцатого столетия Герцль поддержал план предоставить еврейскому народу часть британской Восточной Африки (Уганда) как землю для проживания.

Фантазируя о том, какие огромные населенные другими народами территории наиболее подходят для евреев, Герцль принимал во внимание также Патагонию как потенциальный «домашний очаг».

«Что мы должны выбрать, Палестину или Аргентину? Аргентина - это по своей природе одна из самых богатых стран земли, с большой территорией, немногочисленным населением и с умеренным климатом. Аргентинская республика была бы в наивысшей мере заинтересована в том, чтобы уступить нам часть своей территории».
(Theodor Herzl, «Palestine or Argentine», в: «The Jewish State», 1896)

В наши дни циркулируют сообщения о том, что израильские солдаты разведывают Патагонию:

«Руководимое международным сионистским движением, это тихое взятие Патагонии под свой контроль в течение последних лет драматично усилилось - не в форме войны и вторжения, а путем территориальных приобретений, экономического проникновения, с помощью пятых колонн израильской армии, глобальной поддержки средств массовой информации и геополитического позиционирования. Десятилетиями молодые израильские офицеры, переодетые туристами, измеряли, картографировали и разведывали этот огромный, богатый и малозаселенный регион; они плетут свои интриги и планы... не готовят ли они здесь свое будущее? ... Не подлежит сомнению, что израильтяне есть всюду в Патагонии. Они перемещаются здесь группами, они молоды, говорят между собой на иврите, и очень многие из них – явно военные. Они только что сняли свою израильскую армейскую форму; тут есть молодые мужчины в возрасте чуть более 20 лет, которые едут сюда в отпуск после своей проверки на годность к военной службе».
(Adrian Salbuchi, 1 июля 2011)

Фолклендскую войну всегда объясняли тем, что, во-первых, Великобритания поспешила на помощь своим далеким, но патриотичным гражданам, которым грозил могущественный враг с континента, и, во-вторых, тем, что эти острова представляют собой важную географическую базу для британских претензий на субарктические острова, а также на часть Антарктики и местные полезные ископаемые. Если исходить из того, что сионистские колониальные амбиции - это третий фактор в Патагонии, то Аргентина и ее государственные долги оказываются более отчетливо в центре внимания.

Названный именем заместителя министра внутренних дел США Гарри Слэттери доклад Слэттери 1938 года содержал предложение о поселении еврейских беженцев на части Аляски.

Польский посол в Берлине Липский заверял Гитлера 20 сентября 1938 года, что ему поставили бы памятник в Варшаве, если ему удастся решить еврейскую проблему.
(S. Zerko, «Stosunki polsko-niemieckie 1938-1939», Instytut Zachodni Poznan, 1989).

«Французский министр иностранных дел Жорж Бонне 9 декабря 1938 года сообщил немецкому министру иностранных дел Иоахиму фон Риббентропу, что для того, чтобы освободить Францию от 10 000 еврейских беженцев, будет необходимо вывезти их куда-нибудь в другое место. В те времена нацистский режим рассматривал массовую эмиграцию в качестве ‘окончательного решения еврейского вопроса’. Как вариант рассматривался французский остров Мадагаскар».
(Jewish Virtual Library)

«Евреи могли бы иметь Уганду, Мадагаскар и другие места для создания еврейского места проживания, но они категорически не хотели ничего другого, кроме Палестины – вовсе не из-за того, что из воды Мертвого моря с помощью выпаривания можно было бы получать металлоиды и порошковые металлы стоимостью в пять квадрильонов долларов; не из-за того, что под землей Палестины могло бы находиться в двадцать раз больше нефти, чем объединенные запасы Северной Америки и Южной Америки, а из-за то, что Палестина лежит на перекрестке между Европой, Азией и Африкой, что Палестина представляет собой истинный центр всемирной политической власти, стратегический центр для контроля над миром».
(Нахум Голдман, президент Еврейского всемирного конгресса, цитируется по: S A. H. Haqqi, «West Asia Since Camp David», стр. 14)

13 мая 1939 года корабль «Сент-Луис», который принадлежал организации «Сила через радость», доставил около 900 евреев в Нью-Йорк, где им запретили въезд в США. Также на Кубе или в Канаде ничего не хотели слышать о них. В конце концов, они вернулись в Европу, и сошли на берег в Антверпене.

То, что национал-социализм был расистской идеологией, не подлежит сомнению, все же, нужно, между прочим, указать на то, что возникший в девятнадцатом веке научный расизм был привычным делом в западном мире, и целый ряд популярных писателей пропагандировали эту модную тогда доктрину. Наряду с графом Гобино

«Гобино считается отцом современной расовой демографии, и сегодня его произведения рассматриваются в качестве очень ранних экземпляров научного расизма».
(Википедия)

Здесь нужно назвать, прежде всего, великого британско-еврейского государственного деятеля Бенджамина Дизраэли, который в двух из его романов высказывался следующим образом:

«Раса – это всё, не существует никакой другой правды, и каждая раса, которая беззаботно терпит то, как смешивается ее кровь, должна погибнуть».
(«Tancred», Frederick Warne, London 1868, стр. 106)

«Никто не будет вести себя безразлично по отношению к принципу расы. Это ключ к истории, и причина того, что история часто так запутана, состоит в том, что ее писали люди, которые не знают этот принцип и все то знание, которое следует из него... Язык и религия не делают расу – есть только одна вещь, которая делает расу, и эта вещь – кровь».
(«Endymion», Longmans & Green, 1880, стр. 249-250)

«Кроме того, сам расизм - это центральная доктрина в традиционном иудаизме и в истории еврейской культуры. Еврейская библия резко расистская, со всеми этими разговорами о семени Авраама, об избранном народе и об Израиле как свете других наций. Ортодоксальные евреи ежедневно в своей утренней молитве благодарят Бога за то, что он не создал евреев такими, ‘как другие народы на Земле‘. Если это не расизм, что это тогда такое? Очень уважаемая книга из средневековья «Кузари» Иуды Халеви, крайне расистская. Халеви даже строго отвергает представление о том, что перешедший в иудаизм нееврей равен урожденному еврею».
(из: Norman Cantor, «The Sacred Chain - A History of the Jews»).

Вот всё, что касается «расизма».

Как ответ на упрек национал-социалистам за то, что они практиковали евгенику и эвтаназию, здесь можно процитировать то, что пишет Википедия в статье под заголовком «Influence of Nazi Germany» - «Влияние нацистской Германии»:

«После того как евгеническое движение закрепилось в США, оно распространилось на Германию. Калифорнийские евгеники начали написать письма, в которые агитировали за евгенику и стерилизацию [определенных людей], и отправляли их немецким ученым и медикам по ту сторону Атлантики. До 1933 года Калифорния принудительно стерилизовала больше людей, чем все другие американские штаты. Проводившаяся нацистами программа принудительной стерилизации частично была вдохновлена калифорнийским примером. Фонд Рокфеллера помогал в разработке и финансировании различных немецких программ евгеники, включая те, над которыми работал Йозеф Менгеле перед его отправкой в Освенцим. Однако после 1945 года историки начали представлять американскую программу евгеники так, как будто бы она не имела ничего общего с нацистской евгеникой и в корне отличалась от нее. [...] Поддержка эвтаназии в США снова усилилась в тридцатые годы двадцатого века и значительно уменьшилась во время Второй мировой войны и после нее».
(Википедия)

Отправляли ли упрямых членов политической оппозиции в концентрационные лагеря? Конечно; крайние обстоятельства требуют крайних решений.

«В этом месте я должен сказать об общественных переменах в Германии из-за режима НСДАП. После трудного, безнадежного и унылого для большинства немцев времени нелюбимой Веймарской республики, в которой каждый сам себе был ближним, НСДАП поставила в центр внимания принцип 'народной общности' как свою наиболее важную общественно-политическую цель. ‘Всеобщее благо стоит выше личного блага’ или ‘Один за всех, все за одного’, такими были лозунги того времени, которые подготавливали 'государство вождя'. На практике это выглядело таким образом, что все наличествующие организации трансформировались, не спрашивая при этом их прежних членов. Тех, кто возражал активно и публично, отправляли для 'обучения' в концентрационный лагерь. Там он оставался одну неделю, один месяц, один год или дольше, до тех пор, пока он не понял ‘дух народной общности’. Многие бывшие коммунисты и многие члены политической оппозиции очень быстро переориентировались на новую систему, и их прежнее членство никак им не мешало и не вредило».
(Döring-Ernst von Gottberg, «Eine Jugend in Hitlers Reich», стр. 17)

«Возможно, в то время в концентрационных лагерях с людьми обращались строго; но я не думаю, что кого-то там били или пытали, так как целью было переубедить также этих людей, чтобы они стали членами 'народной общности'. Каждый день там по восемь часов работали над каким-то проектом для народной общности, и вечером проходило обучение для того, чтобы люди «вжились» в ‘новое время’, привыкли к нему. Таким был распорядок дня, насколько мне известно. При освобождении каждый заключенный должен был письменно пообещать ничего никому не рассказывать о своем пребывании в концентрационном лагере. Таким образом, некоторые современники после ‘обучения‘ возвращались загорелыми и с видимыми мозолями на руках на свое рабочее место. Они знали, как приспособиться! Так это позже рассказывал мне мой отец».
(там же).

«Система 'народной общности' дотягивалась до каждого немца. Среди так называемых ‘политических руководителей’ в самом низком звании был ‘Blockwart‘ (квартальный смотритель). Ему выделялся жилой район с несколькими сотнями жителей, где он должен был следить за порядком и за общественной ситуацией. Если, например, какому-то старику тяжело было носить уголь из подвала, то он уведомлял местное отделение Гитлерюгенда («гитлеровская молодежь»), которое поручало нескольким ребятам из Гитлерюгенда («каждый день делать хороший поступок») помогать этим старым людям. Если пожилые люди нуждались в помощи при походах за покупками, то об этом сообщали ‘Союзу немецких девушек‘, и они помогали здесь. Также существовали Союз национал-социалистических женщин и учреждение национал-социалистической социальной помощи, которые использовались для исправления проступков взрослых. Подавляющее большинство населения воспринимало новое время положительно, и было довольно личным развитием жизни».
(там же).

«Немецкий трудовой фронт по поручению государства регулировал перерасчет зарплат и доходов без забастовок и вследствие этого без многосуточных финансовых потерь для предприятий и без вреда для интересов населения. То, что в отдельных случаях администрация на основе изданных для всех законов и предписаний не могла урегулировать удовлетворительно, часто находило удовлетворительное решение на партийной линии… Мы пели песни прежней «Бюндиш Югенд» (молодежных союзов) после 1918 и движения «пфадфиндеров» (скаутов) до 1914 года. Как и тогда, мы разбивали палаточный лагерь, разводили костер, у нас были лекции и игры на местности, спорт и игры, и тогда мы ‘каждый день делали хороший поступок’. Сегодня это может показаться банальным, но тогда это было нашим миром. Мы чувствовали себя хорошо, потому что нас признавали как молодежь, и мы считали себя частью этого ‘нового времени национал-социалистического движения‘. Мы росли в то время, когда профессия, брак и семья были для нас, молодых людей, само собой разумеющейся целью жизни. У молодых людей также не было разочарования и праздного шатания на улицах и задних дворах, они были далеки от наркотиков или алкоголя, от курения или криминальных поступков. Они были сплочены в общности ровесников. Мы много занимались спортом, много гуляли на природе, в свободное время мастерили вместе, помогали друг другу во время школьных работ, и, если школьные задания были слишком тяжелы, обращались за советом к одному из руководителей Гитлерюгенда, кто был постарше. Сегодня это можно критиковать или разоблачать как ‘оказание политического влияния‘, но в то время было совсем немного молодых людей, которые сами хотели быть аутсайдерами и не принимали с воодушевлением участия в этих совместных действиях с их друзьями и школьными приятелями».
(там же, стр. 20)

«У судов никогда не было так мало работы, и в тюрьмах никогда не было так мало заключенных. Это удовольствие - наблюдать физические способности немецкой молодежи».
(Сэр Арнольд Уилсон, депутат британского парламента)

Член Союза девочек или Союза немецких девушек для 10-14-летних, Национал-социалистической женской организации.

Недоверие Гитлера по отношению к евреям было не монолитным, но широким. Он высоко ценил Эмиля Мориса, своего водителя, и доктора Блоха, семейного врача в Линце, тем не менее, он осознавал чужую, демоническую силу, которая стремится завладеть миром. Доктор Блох сохранил почтовую открытку, в которой Гитлер благодарил его за то, что он лечил его больную мать. Блох, уже пожилой человек, заметил по этому поводу, что он рассматривал это в качестве прекрасного жеста со стороны заботливого сына.

«Теперь этот молодой студент стал одной из самых значительных личностей истории».
(W. Bräuniger, «Feldherrnhalle», стр. 93) 

Кстати, что касается доктора Блоха, я надеюсь, что мне простят, если я процитирую тут одно доброжелательное высказывание из одного интернет-блога:

«Жерар Менухин – это один из тех людей, которых вождь называл «благородными евреями», например, одним из них был его семейный врач доктор Блох. Гитлер говорил о нем: «Если бы все евреи были такими, то и еврейского вопроса бы не было». Я не только принимаю понятие «благородный еврей», но и применяю эту цитату также к Менухину (и его покойному отцу). Если бы все евреи были такими, как Менухины, не было бы еврейского вопроса и ЮДОФОБИИ! К сожалению, ни двух, ни тысячи праведников недостаточно для того, чтобы исправить тот вред, который причиняют ежедневно остальные миллионы международного всемирного и финансового еврейства. Поэтому нельзя оправдывать еврейство, но, по меньшей мере, этих немногих благородных евреев».
(http://altermedia-deutschland.info/content.php/8678-Brief-von-Menuhin-an-den-Bruder-von-Horst-Mahler («Leseratte», 03.03.2015, 07:30, politikforen.net 28.2.2015)

Целями Гитлера было учреждение стабильного и компетентного правительства, которое не могло быть свергнуто на любом заседании парламента; полная занятость и гарантия достаточного обеспечения продовольствием, жильем и одеждой для всего населения; создание народа с чувством национальной идентичности, который отвергал бы врагов отечества, а также людей с коварными планами; освобождение Германии от всех обязательств Версальского договора, ограничивавшего суверенитет народа и государства; воспитание в молодежи чувства свободы, уверенности в себе и сознания ответственности по отношению ко всему народу; зашита существования и государственности Германии с помощью торговых договоров и договоров о дружбе с ее соседними государствами, а также договора с Великобританией, который должен был закрепить дружбу и общие интересы обеих стран.

Предпосылка и сохранение этнической и культурной гомогенности были тем фундаментом, на котором основывались его честолюбивые планы. Экономическая независимость для гетерогенного населения, которому изнутри и снаружи угрожают грабительский капитализм и деспотический коммунизм - сдвоенные псевдоидеологические грани еврейского подрывного проникновения - была невозможной.

«Оба интернационала, интернационал финансового мира и интернационал революции, действуют неутомимо; они - два лица Еврейского Интернационала. Существует еврейский заговор против всех наций».
(Rene Groos, Le Nouveau Mercure, Paris, май 1927)

«Цель, к которой он стремился, могла быть достигнута вследствие того, что он обратился на восток и вернул обратно в Рейх немецкие территории на востоке, которые после Первой мировой войны были отданы Польше и Чехословакии. Он ожидал, что получит для этого свободу действий как вознаграждение за то, что он защищал все нации, которым угрожал коммунизм».
(Metapedia)

«Многие люди в Азии верили, что настоящий враг в этой борьбе - это коммунизм и Советский Союз. По этой причине многочисленные азиаты из различных стран отправились в Европу, чтобы вступить в вооруженные силы Третьего Рейха. Восточный батальон Вермахта состоял исключительно из восточных азиатов из Китая, Японии, Кореи и Монголии. Маленькая часть его также состояла из солдат из Таиланда и Индонезии».
(Metapedia)

Солдаты восточного батальона в 1943 году.

В целом граждане из «примерно 25 различных европейских национальностей были солдатами Войск СС: албанцы, армяне, бельгийцы, болгары, боснийцы, хорваты, чехи и словаки, датчане, эстонцы, финны, французы, греки, венгры, нидерландцы, англичане, итальянцы, латыши, литовцы, норвежцы, румыны, русские, испанцы, шведы и украинцы. Шесть из десяти солдат Войск СС были иностранцами. Разумеется, у Вермахта были также добровольцы других, неевропейских рас, как африканцы, индийцы (к которым принадлежали индусы, сикхи, мусульмане, христиане и даже буддисты), арабы, китайцы, японцы, корейцы, туркмены и т. д. В немецкой армии были также еврейские солдаты, которые служили в ней добровольно».
(Metapedia)



Солдаты Туркестанского легиона играют в шахматы во Франции

 

В Вермахте служили части и соединения, состоящие из следующих наций:

• Италия (до падения Муссолини), затем до 1945 года были итальянские Войска СС
• Финляндия (по февраль 1944), в том числе 350 американцев финского происхождения
• Румыния (до 23 августа 1944); добровольные легионеры Железной гвардии
• Венгрия (до конца 1944; по февраль 1945 в битве за Будапешт («Печь Пешта»), в начале 1945)
• Словакия (до начала 1945)
• Болгария (по сентябрь 1944)
• Хорватия (до начала 1945)
• Советский Союз, примерно от 400 000 до 600 000 солдат, которые служили, в том числе, в Русской освободительной армии, Восточном легионе, полиции и других особых группах (и поддерживали Вермахт в оперативных вопросах)
• Испания (после битвы за Ленинград, 1942, «Голубая дивизия»)
• Этнические немцы («фольксдойче»), примерно 600 000 добровольных помощников («Хиви»), в том числе солдаты Красной армии и этнические меньшинства в Советском Союзе
• Индия (легион «Свободная Индия»)
• Ближний Восток (легион «Свободная Аравия»)
• Швеция, только в течение зимы 1941/42 8 760 добровольцев из «Svenska Friviligenkaren» и минимум 900 добровольцев батальона «Svenska Friviligenkaren» вступили в Вермахт, примерно 500 служили в Войсках СС, к ним добавились также датчане, норвежцы и эстонцы.

(Metapedia)

Другие сражались в военно-морском флоте или военно-воздушных силах.

Ввиду антикоммунистической позиции национал-социализма для большинства членов НСДАП стало неприятным сюрпризом, когда 23 августа 1939 года был подписан Пакт Молотова-Риббентропа о ненападении с его тайным дополнительным протоколом о разделе Польши. Разумеется, для обоих диктаторов это был лишь временный шаг, чтобы выиграть время. Германия надеялась, что сможет гарантировать себе мир с Великобританией, который позволил бы немцам повернуться на Восток. А Россия оставляла открытыми свои варианты в надежде на то, что война против Великобритании ослабит Германию и облегчит ее собственные планы удара на запад. В 1941 году время истекло. Германия увидела, что Россия стягивала все больше войск к границам, и предприняла 22 июня превентивный удар.

Советский Союз планировал атаковать Германию 6 июля - «операция «Гроза».

«Немецко-фашистскому командованию удалось опередить наши войска буквально на две недели до [запланированного нами] начала войны».
(Генерал С. П. Иванов, начальник академии Генерального штаба Вооруженных сил СССР, 1974, цитируется по Виктору Суворову, «Ледокол»: Viktor Suworow, «Icebreaker», PL UK Publishing 2009, стр. 285)

В своей новой книге «День М» («Der Tag M», Klett-Cotta, 1995) Виктор Суворов пишет об эффекте событий 19 августа:

«Это была тайная мобилизация. Советское руководство готовило Красную Армию и всю страну к захвату Германии и всей Западной Европы. Захват Западной Европы – вот главная цель, ради которой Советский Союз развязал Вторую мировую войну. Окончательное решение начать войну Сталин принял 19 августа 1939 года».
(Staatsbriefe: Wolfgang Strauss: Der zweite Weltkrieg begann am 19. August 1939).

Значит, Россия никогда не вела «Великую Отечественную войну».

Американский инженер Джон Скотт, который сам работал до 1942 года в Советском Союзе, описывал гонку вооружений в Советской России перед войной следующими словами:

«Российский военный бюджет удваивался почти в каждом году. Накапливались безграничные резервы боевой техники, машин, горючего, продуктов и запасов. Красная армия усилилась примерно с двух миллионов солдат в 1938 году до 6,5 миллионов весной 1941 года».
(Metapedia)

Цели, которые преследовал Гитлер своим нападением на Советский Союз, можно рассмотреть на фоне одной конкретной ситуации. В июне 1940 года Советы аннексировали Бессарабию и Буковину. Они находились теперь угрожающе близко от румынских нефтяных месторождений, из которых Германия покрывала значительную часть своих потребностей. После исчезновения польского государства у Германии и СССР теперь была общая граница, на которой шести немецким дивизиям противостояли не менее 170 советских. В июле 1940 года Гитлер отреагировал на эту ситуацию и впервые отдал командованию Объединенных вооруженных сил и Вермахта приказ проверить возможность нападения на Советский Союз. (Одновременно Сталин в Москве отдал соответствующие указания для планирования нападения на Германию).

В сентябре 1940 года немецкое правительство предприняло попытку склонить СССР к вступлению в недавно созданный тройственный пакт между Германией, Японией и Италией, и пригласило советского министра иностранных дел Молотова в Германию. Но, к удивлению немецкой стороны, 12 ноября 1940 года в Берлине Молотов заявил Гитлеру, что «секретное дополнительное соглашение» от августа 1939 о распределении сфер влияния в Восточной Европе устарело, и нужно вести переговоры о новых границах. C этой целью он требовал для Советского Союза следующие государства и водоемы: Финляндию, Дунай, Румынию, Венгрию, Болгарию, Турцию с черноморскими проливами, Иран, Грецию, Югославию, выход из Балтийского моря, а также Шпицберген.

Так как Советы к тому времени аннексировали все государства, которые были включены в их сферу влияния, немцы должны были сделать вывод, что теперь Советский Союз планирует захватить также эти как раз упомянутые государства. Это лишило бы Германию ее поставщиков сырья, ее торговых партнеров в Юго-Восточной Европе, а также ее свободы передвижений в Балтийском море и подпустило бы коммунизм к границам Италии и Германии».
(Gerd Schulze-Rhonhof, «Der Krieg, der viele Väter hatte», стр. 570, 571)

Европа в 1940 году (американский Мемориальный музей Холокоста)

На чем основывались такие самоуверенность и дерзость, чтобы Молотов мог выдвигать такие требования?

«[Британское] адмиралтейство при этом заявляет о своей готовности в отношении заключенных 15 октября 1939 года соглашений о ведении войны, которые были подписаны господином Сталиным 28 января 1940 и переданы, причем соглашение звучит следующим образом:

1. Как только Советский Союз объявит, что он оккупировал Финляндию в ее совокупности, включая ее бухты, линию побережья и острова, военно-морское министерство готово не позднее чем в ночь с 14 на 15 мая 1940 отправить военно-морской флот и другие вооруженные силы, чтобы занять важные объекты в Норвегии. Кроме того, Англия займет Данию. В сотрудничестве с французскими войсками Англия займет шведский Гётеборг, а также Южную Швецию. В то же самое время британские военно-морские силы будут контролировать Северное море и заблокируют доступ туда из Балтийского моря немецким кораблям и подводным лодкам.

2. Во время переговоров между Францией и Англией было достигнуто согласие в отношении часто запрашиваемой Финляндией поддержки в ее борьбе против Советского Союза, которую обещали наши правительства. Эта обещанная помощь, о которой просила Финляндия, будет перенаправлена в Швецию и Норвегию, где они [войска] займут выжидательные позиции, даже если эти страны продемонстрируют готовность разрешить проход войск. Франция обещала от 50 000 до 100 000 солдат, которые должны расположиться в Швеции, чтобы держать шведские вооруженные силы под постоянной угрозой и позволить Советскому Союзу оккупировать Финляндию и интернировать ее вооруженные силы. Английские войска будут дислоцированы в Норвегии, примерно от 5000 до 8000 солдат высадятся в Гётеборге, Швеция.

3. После оккупации Финляндии, Норвегии, Дании и Швеции между английским и советскими вооруженными силами может быть заключено соглашение в отношении распределения войск и их целей, а также относительно планирования времени нападения на Германию; это в соответствии с уже разработанными планами, так что:

Войска английских и французских экспедиционных сил вместе осуществят наступление вдоль линии Шербур-Роттердам на Линию Зигфрида, в то время как Польша и Чехословакия одновременно будут атакованы советскими вооруженными силами.

Вооруженные силы Голландии и Бельгии объявили о своей готовности присоединиться к британско-французским войскам.

Французские и английские военно-морские силы будут блокировать Северное море, а также Ла-Манш, для всех перемещений немецких военных кораблей, пока вооруженные силы Германии не будут побеждены, и Германия не будет вынуждена подписать мирный договор.

4. Для главного удара с Балтийского моря и Скандинавского полуострова в Париже будет совместно разработан план снабжения войск в момент вашего выбора в соответствии с вашими представлениями.

5. Совместный комитет французско-английских военно-воздушных сил договорился немедленно пригласить представителя советских ВВС с целью сотрудничества, для того, чтобы раз и навсегда устранить немецкие ВВС, прежде чем начнется наступление на море и на суше.

6. Гарантия военной поддержки Финляндии, которая упоминается в статье 2, основывается на проведенных в Крыму переговорах между генеральным секретарем Советской Коммунистической партии и Уинстоном Черчиллем от Англии о том, чтобы получить от Швеции, Норвегии и Дании разрешение на прохождение войск с целью военной поддержки Финляндии. Если эти скандинавские страны согласятся с проходом войск, английские и французские войска могут быть переброшены на Скандинавский полуостров, не опасаясь столкнуться с сопротивлением. Оккупации Скандинавского полуострова, а также интернирования их вооруженных сил можно было бы достичь так, чтобы это выглядело как бескровный путч. Советский Союз бы вместе с тем избавился бы от опасений, что англо-французские войска представляют для него опасность. Оккупация Скандинавского полуострова произойдет также в том случае, если упомянутое согласие для войск поддержки не будет получено. Советский Союз будет приглашен отправить военного эксперта, чтобы наблюдать операции по занятию Скандинавии, а также подготовку к этим операциям. Было бы полезно, если бы этот эксперт смог прибыть как можно скорее.

7. В отношении просьбы о постановке Советским Союзом минных полей вдоль норвежского побережья прилагается карта пять (5), которая показывает минное поле в его оговоренной форме. Английские военно-морские силы будут расширять это минное поле с 5-6 апреля, в соответствии с приложением шесть (6). Не заминированные зоны показываются в приложении 6».

Приложения 5 и 6 не были найдены, когда этот документ копировался 19 и 21 января 1950.

 

Значение и важность этого соглашения.

«Этим соглашением Черчилль и западные державы позволили Советскому Союзу установить свой контроль над всеми граничащими с ним малыми государствами. Это выходило за пределы того, что было определено Пактом Молотова-Риббентропа относительно сфер влияния. Одновременно сам Черчилль присудил себе право не считаться с суверенитетом многих нейтральных стран (Исландия, Фарерские острова, Норвегия, Греция и т. д.).
(Erkki Hautamäki, «Finland in the Eye of the Storm», 2005, глава 10, цитируется в http://www.inconvenienthistory.com)

Внезапно у Гитлера, который недавно заключенным планом со Сталиным преследовал намерение побудить Великобританию принять новое мирное предложение, возникло чувство, что Германию собираются взять в клещи британско-русского нападения с двух сторон. Его соответствующие опасения усилились поздней осенью 1940 года ввиду постоянного получения новых сообщений о дальнейшей концентрации войск Красной армии, которую сам Гитлер в беседе с главой румынского государства Антонеску назвал ‘самым большим развертыванием войск в истории’. Только ввиду этой новой опасности Гитлер принял решение напасть на Советский Союз. Эта ситуация в ноябре 1940 года дала толчок к позже проводившейся с такой беспощадностью войне против Советского Союза. С самого начала эта война против Советского Союза не имела никакого отношения к представлениям Гитлера о жизненном пространстве или к ‘Большому плану’».
(deutsche-zukunft.net/hintergrundwissen)

«Угроза русского развертывания не допускает дальнейшего промедления».
(В журнале боевых действий OKW (Верховное главнокомандование Вермахта) в короткой заметке от 19 июня 1941. Percy E. Schramm (Hg.), «Kriegstagebuch des OKW 1940-1941», Band I, Halbband 2, Bernard & Graefe, München 1982, стр. 406)

«Каждый внимательно прислушивался, чтобы узнать, были ли немцы уже в пути. В июне и июле 1941 года жители оккупированных Красной армией областей Восточной Польши - польские крестьяне, буржуазия, духовенство, бывшие солдаты и интеллектуалы - ожидали вступления немецких войск».

Эта цитата взята у польско-еврейского историка Яна Гросса, автора книги «Neighbours: The Murder of the Jews of Jedwabne» («Соседи: Убийство евреев Едвабне»).

Солженицын объясняет, из-за чего «поляки, литовцы, латыши, украинцы, эстонцы, белорусы, а также румыны в Буковине и Молдове не могли дождаться прихода немцев». (Цитируется по: Wolfgang Strauss, Solschenizyn, «Zweihundert Jahre zusammen»)

«Меньшинства в Польше должны исчезнуть, и польская политика состоит в том, чтобы они исчезли не только на бумаге. Эту политику осуществляют здесь бесцеремонно и без малейшей оглядки на общественное мнение, международные договоры и Лигу Наций. Украина под польским господством - это ад. Белоруссия - это еще больший ад. Целью польской политики является исчезновение национальных меньшинств, как на бумаге, так и в реальности».
(Manchester Guardian, l4 декабря l93l, специальное сообщение из Варшавы)

«Лишь тогда, когда от недели к неделе я все сильнее стал ощущать, что Советская Россия уже видит тот час, когда она выступит против нас, когда неожиданно в Восточной Пруссии собрались 22 советские дивизии, в то время как наших там было от силы три, когда я постепенно стал получать информацию о том, что на нашей границе возникает аэродром за аэродромом, когда через всю гигантскую Советскую империю сюда начала катиться дивизия за дивизией, вот тогда я почувствовал себя обязанным принять меры со своей стороны. Потому, что история не признает извинений за недосмотр, извинений, которые состоят в том, что задним числом объясняют: я это не заметил, или я в это не поверил. Стоя во главе Немецкой империи, я чувствую себя ответственным за весь немецкий народ, за его существование, за его настоящее и, насколько это возможно, за его будущее».
(Гитлер, речь от 3 октября 1941)

«На протяжении четырех лет Германия в бесподобной героической борьбе, отдавая все свои последние силы, была бастионом Европы и вместе с тем одновременно всего мира против красного потопа. Она смогла бы спасти Европу от большевизма, если бы ей не надо было опасаться удара в спину».
(Иоганн Людвиг Граф Шверин фон Кросиг, выступление по радио в должности немецкого министра иностранных дел, 3 мая 1945)

Вопреки этой вере в порядочность, добрую волю и приличие немцев - в двух словах, в немецкий характер - влиятельные американские евреи в 1941 году агитировали за геноцид немцев.

«В своей книге «Germany must perish» [«Германия должна погибнуть»] некий господин Теодор Кауфман требовал уничтожения немецкого народа в буквальном смысле Талмуда и Торы. Это уничтожение должно было быть достигнуто путём стерилизации всех немцев — мужчин до 60 лет, женщин до 45 лет) в течение трёх лет по окончании войны, причём границы Германии на этот срок должны были быть наглухо закрыты, а её территория затем поделена между другими народами, т. ч. она исчезла бы с географической карты вместе со всем своим населением. Господин Кауфман подсчитал, что, по прекращении рождении в результате стерилизации, нормальная смертность уничтожила бы германскую расу в течение 50–60 лет».
(Дуглас Рид, «Спор о Сионе» - Douglas Reed, «The Controversy of Zion», стр. 481)

Тому, кого при этом не стошнит, можно посоветовать показательную коллекцию отвратительно антинемецких изречений сороковых годов двадцатого столетия, которые, в общем, исходят от высокопоставленных служителей церкви, парламентариев, а также из прессы. (research.calvin.edu/german...archive/niemals.htm). Эта документация явно показывает абсолютную необходимость поддерживать климат ненависти по отношению к врагу, англосаксонскому народу, который жил на расстоянии всего нескольких сотен километров от Великобритании, о настоящем характере которого большинство живущих на своих островах британцев не знали ничего, и который все же якобы воплощал дьявольское варварство. (Англосаксы - тоже германцы. В пятом веке 'саксы' из Саксонии и 'англы' из Шлезвиг-Гольштейна, и юты с полуострова Ютландия захватили юго-восточную часть Великобритании. Отсюда такие названия как ‘Уэссекс’, 'Суссекс' и т. д. Сначала они были известны в средневековье как 'англосаксы', чтобы отличать их от саксов материка).

Высказывание тогдашнего американского сенатора Гарри Трумэна 1941 года иллюстрирует американскую точку зрения того времени в отношении нацистского вторжения в Россию:

«Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и пусть они убивают друг друга как можно больше».
(David McCullough, «Truman», Simon & Schuster, стр. 262. Википедия)

В 1939 году и Великобритания, и Франция жаждали похожего соглашения со Сталиным, и именно для того, чтобы предотвратить сближение Германии с СССР. Англо-польский военный союз от 31 марта 1939 года, в котором Франция получила второстепенную позицию, преследовал цель оказывать давление на Германию. (Французский генерал Морис Гамелен подписал по собственной инициативе тайное военное соглашение с Польшей, согласно которому Франция была обязана через три дня после любой немецкой акции, которая «угрожает жизненным интересам Польши в Данциге», мобилизовать свои войска и начать большое наступление против Германии в течение 15 дней. Протокол соглашения между генералом Гамеленом и польским военным министром Тадеушем Каспжицким, 19 мая 1939)

Верно также то, что Черчилль и Сталин уже 15 октября 1939 года договорились о секретном сотрудничестве для ведения войны против Германии на четырех фронтах. Тогда Черчилль был британским министром военно-морского флота и членом кабинета. В июле была достигнута договоренность о том, что западные союзники в случае совместного германско-советского нападения на Польшу объявят войну одной лишь Германии. Сталин подписал пакт 28 января 1940, а Черчилль 8 февраля 1940 года. Эта информация «основывается на содержании так называемого досье S-32 маршала Маннергейма, и была скопирована оттуда Вилхо Тахванайненом, тайным агентом маршала, который во время войны сотрудничал с ним».

Автор Эркки Хаутамэки рассказывает: 

«Досье S-32 было объявлено секретным или уничтожено. Некоторые финские ученые ездили [ради этого] в Москву, но все архивы Сталина и НКВД закрыты. Никто не получает туда доступ, чтобы исследовать документы. Во время переговоров о Парижском договоре финнам не разрешили оглашать какие-нибудь подробности о досье S-32. Архивы Черчилля закрыты, как минимум, до 2017 года. В Нюрнберге немцам не позволили представить какие-либо документы о сотрудничестве между Черчиллем и Сталиным, а также обвинение не получило соответствующую информацию.

Согласно разработанным после 23 августа [1939] планам, цель состояла в том, чтобы создавать новые фронты, с целью раздробить немецкие войска и ввязать их в продолжительную борьбу. Позже было запланировано сконцентрированное наступление с различных направлений против Германии, но только тогда, когда все необходимые для этого ресурсы будут накоплены. В свете крайне тесных контактов, которые Черчилль (вошедший после 3 сентября 1939 года в военный комитет Чемберлена) уже давно поддерживал со Сталиным, он был готов теперь к подписанию соглашения с западными державами. Дезинформация была нужна, чтобы скрыть это».
(Major Erkki Hautamäki, «Finland in the eye of the storm», 2005)

Позиция Сталина следует из его тайного выступления перед Центральным Комитетом коммунистической партии 27 августа 1939, из которого я процитирую здесь несколько отрывков:

«С другой стороны, если мы примем известное вам предложение Германии о заключении с ней пакта о ненападении, она, несомненно, нападет на Польшу, и тогда вступление Англии и Франции в эту войну станет неизбежным. При таких обстоятельствах у нас будут хорошие шансы остаться в стороне от конфликта, и мы сможем, находясь в выгодном положении, выжидать, когда наступит наша очередь. Именно этого требуют наши интересы. Итак, наш выбор ясен: мы должны принять немецкое предложение, а английской и французской делегациям ответить вежливым отказом и отправить их домой. …

... В случае поражения Германии неминуемо последует советизация Германии и создание коммунистического правительства...

Поэтому наша цель заключается в том, чтобы Германия как можно дольше смогла вести войну, чтобы уставшие и крайне изнуренные Англия и Франция были не в состоянии разгромить Германию. Отсюда наша позиция: оставаясь нейтральными, мы помогаем Германии экономически, обеспечивая ее сырьем и продовольствием; однако, само собой разумеется, что наша помощь не должна переходить определенных границ, чтобы не нанести ущерба нашей экономике и не ослабить мощь нашей армии. …

Повторяю, что в ваших интересах, чтобы война разразилась между Рейхом и англо-французским блоком. Для нас очень важно, чтобы эта война длилась как можно дольше, чтобы обе стороны истощили свои силы. Именно по этим причинам мы должны принять предложенный Германией пакт и способствовать тому, чтобы война, если таковая будет объявлена, продлилась как можно дольше. В то же время мы должны усилить экономическую работу в воюющих государствах, чтобы быть хорошо подготовленными к тому моменту, когда война завершится».
(Выступление Сталина перед членами Политбюро и Коминтерна 19 августа 1939 года. Протокол речи был опубликован 29 ноября 1939 во французской ежедневной газете Le Temps. Той же осенью текст появился в женевском журнале «Revue de Droit». Andreas Brückmann, «Vom Regionalkrieg zum Weltkrieg. Der 2. Weltkrieg 1939-1941», стр. 45)

Тем, что Великобритания (и Франция) обещали полякам поддержку в случае немецкого нападения, они намеревались спровоцировать Гитлера на войну. Тем самым должен был осуществиться план завершить уничтожение Германии, после того как Гитлер сначала сорвал его своими успешными усилиями для отмены условий Версальского договора. Спор между Польшей и Германией был запрограммирован тем, что 10% немецкой территории были после Первой мировой войны отданы Польше. В результате этого Германия потеряла не только значительную часть своего восточного населения, но и самую большую часть своих региональных угольных шахт. Немецкое население Западной Пруссии, Силезии и Померании регулярно терроризировалось поляками. Польша не упускала случая унизить Германию в территориальных спорах и срывала все попытки решить компромиссом проблему доступа к немецкому городу Данцигу.

В 1939 году время для Гитлера истекло, точно так, как это предвидели англичане и французы. Он стоял перед выбором: либо игнорировать преследования немецкого меньшинства - в том числе ограничения, которым подвергались граждане Данцига, а также регулярные обстрелы самолетов гражданской авиации «Люфтганзы» из польских зенитных пушек - либо нанести Польше военный удар. Гитлер опасался войны и медлил до тех пор, пока дипломатические переговоры предлагали какую-либо альтернативу. Все же, Польша, очень далекая от того, чтобы принять немецкие условия, уже открыто говорила о нападении на Берлин. Очевидно, Польша не осознавала своего статуса второстепенной державы среди центральноевропейских государств. Так как ее аппетит не был удовлетворен аннексией больших немецких территорий, которые были несправедливо присуждены ей Версальским договором, она уже в 1939 году лелеяла маниакальные планы захватить балтийские государства, части Советского Союза, и Германию вплоть до Берлина.

«После предстоящей войны [...] Польша должна была аннексировать Данциг, Восточную Пруссию, Верхнюю и Центральную Силезию, включая Бреслау, и Центральную Померанию, включая Кольберг. Кроме того, Польша должна была создать ряд буферных государств под своей протекцией и правлением вдоль Одера и Нейсе».

(Еджей Гертых, (Jedrzej Giertych), газетная статья лета 1939, цитируется немецким историком Штефаном Шайлем - Stefan Scheil, «Polen 1939», 2013)

Польша ждала только поддержки Великобритании и Франции, чтобы начать всю эту затею, но эта поддержка заставляла себя ждать.

«Польша хочет войны с Германией, и Германия не сможет избежать войны, даже если она этого хочет».
(Польский маршал Рыдз-Смиглы, цитируется в The Daily Mail, 6 августа 1939).

24 августа Польша объявила частичную мобилизацию. Рассчитывая на поддержку Англии и Франции, а также чрезмерно переоценив свои собственные военные способности - еще в 1934 году польские почтовые открытки изображали «Великую Польшу», к которой принадлежали Любек, Берлин и Лейпциг - политические и военные руководители Польши оставили без внимания повторные, все более щедрые немецкие предложения решения Данцигского вопроса. Эти предложения вносились вплоть до последних часов перед начала военного конфликта и достигли апогея в немецком плане из шестнадцати пунктов для улаживания спора о Данциге, а также о «коридоре». Польша отвергла этот план, даже не прочитав его, и передала его Великобритании, где он 31 августа 1939 года был оглашен радиостанцией Би-би-си. Вместо этого Польша 30 августа 1939 года объявила всеобщую мобилизацию.

Так как мобилизация означала объявление войны, Германия начала наступление 1 сентября 1939. Кампания продолжалась только примерно пять недель. 6 октября 1939 года последние польские войска капитулировали.

Если не считать битву за Норвегию (с 8 апреля по 8 июня 1940), до 10 мая 1940 года (день, когда Черчилль стал премьер-министром) никаких больших военных наступлений не происходило, но затем началось немецкое вторжение во Францию.

«Еще до завершения кампании она оценивалась как настолько неудачная, что в британском парламенте дошло до вотума недоверия. Правительство должно было смириться с чувствительным сокращением своего большинства, и премьер-министр Невилл Чемберлен ушел в отставку. Главный архитектор Норвежской кампании, министр военно-морского флота Уинстон Черчилль, который нес ответственность за многие совершенные во время похода ошибки, получил наибольшую выгоду от этих политических событий. Он считался кандидатом номер 1 на пост премьер-министра и стал, таким образом, руководителем Великобритании во время войны. Такова ирония истории».
(BBC history)

В отношении запланированного британского нападения на нейтральную Норвегию, которое должно было произойти, чтобы заблокировать Германии доступ к шведской железной руде (кроме того, Великобритания боялась лишиться поставок алюминия и бокситов), Уинстон Черчилль писал:

«Никакое техническое нарушение международного права... не может стоить нам благосклонности нейтральных стран. Так как мы действуем от имени конвенции Лиги Наций и практически являемся обладателями мандата Лиги Наций и всего того, за что она выступает, у нас есть право, даже обязанность объявить на определенный период утратившими силу некоторые из условий тех законов, которые мы хотим консолидировать и укрепить. Маленькие нации не могут связывать нам руки, если мы боремся за наши права и за их свободу. Буква закона не имеет абсолютной силы, и те, кто уполномочен ее защищать и воплощать, не могут создавать никаких преград на нашем пути. Человечность, а не легализм должна руководить нами».
(Министр военно-морского флота Уинстон Черчилль, 16 декабря 1939, цитируется в книге Черчилля «Надвигающаяся буря» - «The Gathering Storm», стр. 547)

Из утверждения о приоритете морали мы должны сделать вывод, что Вторая мировая война, по меньшей мере, с точки зрения союзников, велась ими ради блага человечества. Однако если мы, опираясь на большое количество доказательств, будем помнить о том, что Гитлер не хотел войны, то кажется очень досадным, что продолжительные «технические нарушения международного права» принудили Великобританию к тому, чтобы она вызвала конфликт, который, в конечном счете, не принес человечеству ничего хорошего, именно потому, что он стоил жизни 60 миллионам человек.

На протяжении восьмимесячной «сидячей войны» («странной войны») между объявлением англичанами и французами войны и началом немецкого наступления на Западе было немало попыток достичь мира.

«Было так много - частично любительских, частично профессиональных - контактов между участниками конфликта в различных нейтральных странах, что едва ли можно избавиться от впечатления, из-за многих шпионов, которые тогда обсуждали друг с другом условия мира, что тогда в каком-то швейцарском кафе трудно было пробраться через толпу до барной стойки».
(Anthony Roberts, «The Holy Fox: The Life of Lord Halifax»).

Великобритания добивалась выигрыша времени, чтобы смочь снова получить больше оружия и довооружить свою армию.

«Так как оснащение вооружением военно-воздушных сил находилось в критической фазе, и какая-либо надежда на войну на два фронта была потеряна, попытка выиграть время отвечала здравому смыслу». Галифакс: «Заседание правительства 6 мая 1940. Обмен записками с Уинстоном Ч [ерчиллем], после того, как я поднял вопрос о том, что способ выиграть время, состоит в том, чтобы вводить немцев в заблуждение мирными переговорами!»
(Черчилль обвинял Галифакса в государственной измене - там же).

Советская Россия только 17 сентября 1939 года вторглась в Польшу, причем без формального объявления войны. Как и было согласовано, Великобритания и Франция не выступили против этой агрессии, и США тоже никак не отреагировали.

«Пропаганда в основном находится в руках евреев, которые контролируют радио, кино, газеты и журналы почти на 100%. Несмотря на то, что эта пропаганда крайне груба и представляет Германию в самом черном цвете, она в высшей степени эффективна, так как общественность здесь абсолютно некомпетентна и не имеет никакого понятия о ситуации в Европе. Здешняя ситуация предлагает отличную платформу для общественных ораторов всякого рода, для эмигрантов из Германии и Чехословакии, которые потоком слов подстрекают общественность, распространяя всяческую клевету. Они хвалят американскую демократию, которая является противоположностью тоталитарным государствам. Интересно наблюдать, что в этой исключительно хорошо спланированной кампании, которая проводится в первую очередь против национал-социализма, Советская Россия почти полностью отсутствует. Если Советская Россия вообще упоминается, то в дружелюбном тоне, и вещи представляются таким образом, как будто бы Советский Союз сотрудничает с блоком демократических государств. Благодаря умной пропаганде, симпатии американской общественности полностью на стороне Красной Испании. Этот пропагандистский военный психоз разжигается искусственно. В этой акции принимали участие еврейские интеллектуалы, например, Бернард Барух, губернатор Нью-Йорка Леман... судья Верховного суда Феликс Франкфуртер, министр финансов Моргентау и другие, которые являются близкими личными друзьями президента Рузвельта. Они хотят, чтобы президент был главным борцом за права человека, свободу вероисповедания и свободу слова, который в будущем накажет возмутителей спокойствия. Эта группа, люди, которые хотят выдавать себя за ‘защитников демократии’ и представителей 'американизма', в конце концов, связаны неразрывными узами с международным еврейством. Для этого еврейского интернационала, в случае которого речь идет, прежде всего, об интересах его расы, было умным шахматным ходом привести президента Соединенных Штатов на эту 'идеальную' позицию главного бойца за права человека. Так они создали опасную питательную среду для ненависти и враждебности в этом полушарии и разделили мир на два враждебных лагеря. Все осуществляется таинственным способом. Рузвельт дал толчок к возрождению американской внешней политики и одновременно позаботился... о том, чтобы огромные запасы были подготовлены для будущей войны, к которой евреи совершенно осознанно стремятся».
(Ежи Потоцкий, польский посол в Вашингтоне, 12 января 1939)

«Когда национальная проблема в бывшем польском государстве стала нетерпимой к 1939 году, я попытался решить её исключительно с помощью переговоров. В течение некоторого времени казалось, что польское правительство всерьез было готово прийти к разумному решению. Могу добавить, что в германских предложениях мы не требовали ничего из того, что ранее не было германским. Фактически мы были готовы отказаться от многого, что было германским перед Мировой войной.
Давайте вспомним драматические события того времени — неуклонно увеличивающееся число жертв среди этнических немцев. Вы, мои депутаты, лучше сравните эти потери с потерями в этой войне. Военная кампания на Востоке стоила к настоящему моменту приблизительно 160 000 убитых во всем германских вооружённых силах, а за всего лишь несколько месяцев мира были убиты более чем 62 000 этнических немцев, некоторые из них были зверски замучены. Нет никаких сомнений, что Германская империя имела право воспротивиться такому положению вещей на её границе и потребовать их изменения — исключительно из соображений обеспечения своей собственной безопасности, особенно, если учесть, то мы живём в такое время, когда другие страны находят угрозу их безопасности даже на других континентах. Географически проблемы, которые нам требовалось разрешить, были малозначимы. По существу, они касались только Данцига и воссоединения связей с отрезанной от остальной империи Восточной Пруссией. Намного большее беспокойство вызывало зверское преследование немцев в Польше. Кроме того, судьба других национальных меньшинств вызывала не меньшее беспокойство».
(Речь Адольфа Гитлера перед Великогерманским Рейхстагом 11 декабря 1941 года)

Серьезной проблемой, снова и снова создававшей значительные трудности национал-социалистическому правительству, была измена, которую совершили некоторые высокопоставленные офицеры немецкой армии, а также важные правительственные чиновники. К предателям принадлежали, в частности, лейтенант доктор Вильгельм Шайдт, адъютант генерал-майора Шерффа и особый уполномоченный Гитлера по вопросам военной истории (он был, вероятно, шпионом «Вертером», который занимался своей вредительской деятельностью во внутреннем кругу немецкого командования), далее адмирал Вильгельм Канарис (шеф Абвера, военной разведки и контрразведки), Людвиг Бек (начальник генерального штаба сухопутных войск), Карл Гёрделер (бывший бургомистр Лейпцига), Эрнст фон Вайцзеккер (государственный секретарь в министерстве иностранных дел и отец уже упомянутого будущего немецкого федерального президента Рихарда фон Вайцзеккера), представители церкви (как Дитрих Бонхёффер), а также несколько чиновников министерства иностранных дел. Даже Ялмар Шахт, сомнительная фигура и, согласно Вильгельму Ландигу – бывшему эсэсовцу, ставшему после войны писателем - масон, который был назначен сначала президентом Имперского банка и внес существенный вклад в экономический взлет первых лет после прихода Гитлера к власти, сидел на двух стульях и постоянно информировал своего коллегу Монтегю Нормана, управляющего Банка Англии, о состоянии немецких финансов.

Как и Федеральный резерв, а также Банк Англии, Имперский банк тоже был не автономным национальным банком, а корпорацией.

«Функционеры банка назначались правительством и получали жалование от него, но правление банка состояло исключительно из представителей больших банков и мирового еврейства - оба принадлежали к одному и тому же типу людей. Уже в момент его основания среди в целом пятнадцати членов правления были следующие имена: барон Ротшильд, тайный советник Бляйхрёдер, тайный советник Мендельсон, Теодор Плаут, тайный советник Оппенгеймер, тайный советник Варшауэр, тайный советник Цвиккер, тайный советник Штерн и тайный советник Гельпке; таким образом, одиннадцать чистокровных евреев и как декорация четверо господ с немецкими именами».
(Gottfried Feder, «Der Deutsche Staat auf nationaler und sozialer Grundlage», 1923, издание 1933 года, стр. 95)

«Другим искусным шахматным ходом, который порекомендовал канцлеру старой империи Бляйхрёдер, советник-банкир Бисмарка, было не развивать Имперский банк как чисто государственное учреждение, так как тогда он не мог бы в случае войны быть конфискован врагом по причине признанной во всем мире неприкосновенности частной собственности, тогда как в качестве чисто государственного банка он мог бы сразу достаться в руки врагу».
(там же).

«На самом деле речь у хитрого еврея, естественно, шла только о том, чтобы вместе с остальными финансистами затянуть самое важное финансовое учреждение империи в свою сферу влияния. Господам это также удалось, и империя по всей форме отказалась от одной из самых важных сфер своих прав на изготовление денег - права издавать банкноты».
(там же).

Шахт был уволен 19 января 1939 года. 15 июня 1939 новый имперский закон о банках безусловно подчинил банк суверенитету государства:

«Немецкий Имперский банк подчиняется как немецкий эмиссионный банк неограниченному суверенитету империи. Он служит исполнению поставленных национал-социалистическим государственным руководством целей в рамках доверенного ему круга задач, в частности, для обеспечения стоимости немецкой валюты. Имперский банк непосредственно подчинен вождю и рейхсканцлеру».

Этот окончательный разрыв с организованным ростовщичеством в форме международной банковской корпорации, вероятно, предопределил судьбу Германии и сделал войну неизбежной.

Слабость диктатуры, какой бы патриотической она ни была, и интересы каких бы широких слоев населения ни представляла, состоит в неизбежном возникновении тайного сопротивления, так как в ней не существует законно разрешенной, лояльной оппозиции, которая может послужить скептикам защитным клапаном для выпуска пара. Решающее различие между диктатурой Гитлера и большинством других существовавших до и после нее диктаторских правительств какого-либо направления (к исключениям принадлежал, например, режим Хуана Перона, который был свергнут в 1955 году военным путчем, поддержанным США и Великобританией) состояло в том, что ее фон, ее мотивация и ее патриотические цели для Германии основывались на политике, которая не исключала народ. Эта подлинная популярность повлекла за собой то, что некоторые члены верхнего слоя недоброжелательно относились к национал-социализму. Было ли их мотивом политическое разочарование курсом правительства или лишь снобистское предубеждение против руководства, не принадлежавшего к традиционной наследственной немецкой руководящей касте, во всяком случае, вред, который эти предатели нанесли своей стране, снабжая британское правительство непрерывной ложью о немецкой экономике, армии, амбициях Гитлера и о поддержке его немецким народом в надежде побудить Великобританию вступить в войну и сделать таким образом возможным путч против национал-социалистов, был настолько огромен, что можно с полным основанием придерживаться взгляда, что уже одни только их действия привели бы к поражению Германии. На случай успеха своего заговора они уже даже распределили позиции в новом правительстве. Вполне возможно, что они искренне верили, что действуют ради высоких, патриотических целей, но с того времени, когда они стали сотрудничать с врагом - врагом, который не делал тайны из своего требования безоговорочной капитуляции Германии - они были виновны в государственной измене против своей страны и своих сограждан.
(Даже сэр Роберт Ванситтарт, который относился к самым непримиримым противникам Германии, сказал Гёрделеру, когда тот предложил свои услуги Англии в 1938 году, что он не что иное, как предатель. Klemens Klemperer, «Die Verlassenen Verschwörer», Berlin 1994)

Эта измена началась уже почти сразу после прихода национал-социалистов к власти и в 1937 году развилась до настоящей раковой опухоли, которая достигла высшей точки в неудавшемся покушении на Гитлера 20 июля 1944 года.
(В целом на Гитлера якобы были спланированы или совершены 42 покушения. Will Berthold, «Die 42 Attentate auf Adolf Hitler», Blanvalet, München 1981)

О дилетантском покушении 20 июля 1944 года генерал Альфред Йодль, начальник главного штаба Вермахта в Главнокомандовании Вермахта, 3 июня 1946 года, во время Нюрнбергского процесса, сказал своему адвокату следующее:

«Все же, в это время уже никто не надеялся на победу в истинном смысле слова. Но, тем не менее, во время этого путча не восстал ни один солдат, ни один рабочий, не поднялось ни одно оружие. Все участники покушения и путчисты были одинокими. Чтобы свергнуть эту систему, потребовалось бы революция, более сильная и более насильственная, чем была национал-социалистическая революция. За этой революцией должна была бы стоять по существу масса вооруженных сил, а не только, вероятно, один командир гарнизона Потсдама, о котором говорил свидетель. Как они хотели вести, однако, войну с внешним врагом не на жизнь, а на смерть, и при этом одновременно делать революцию, чтобы при этом извлечь что-то положительное для немецкого народа, этого я не знаю. Об этом могут судить только те гении, которые живут в Швейцарии». (Hans Meiser, «Verratene Verräter», Druffel, 2008, стр. 278)

Последняя фраза была, вероятно, намеком на Ганса Бернда Гизевиуса, одного из самых гнусных предателей, который избежал эшафота только тем, что он в 1945 году сбежал в Швейцарию.

Естественно, судьба их простых земляков не играла никакой роли в расчетах предателей. Особо важные дипломатические и военные документы передавались союзникам в довоенное время, а также во время войны. Ганс Бернд Гизевиус, немецкий вице-консул в Цюрихе, регулярно встречался с Алленом Даллесом, представителем американского OSS (Управления стратегических служб).

Даллес описывает свое впечатление от Гизевиуса и других предателей следующими словами:

«Во время моей службы в Швейцарии я встречал несколько других немцев, которые занимали ту же позицию, что и Гизевиус. Эти люди верили, что победа нацистов и уничтожение свободы в Европе и, вероятно, во всем мире была бы намного большей катастрофой, чем поражение Германии... Чтобы замаскировать свои частые поездки между Берлином и Швейцарией, Гизевиус как член штаба Канариса был назначен в немецкое консульство в Цюрихе».
(Аллен Даллес - Allen Dulles, «Germany’s Underground», 1947)

«Из-за разнообразных предательских действий Канариса в руководимом им Абвере постоянно происходили случаи вымогательства и коррупции».
(там же).

«Когда положение Германии становилось все более отчаянным, немецкое оружие дальнего действия могло бы стать важным козырем при переговорах. Не только ракеты V-1 и V-2, но и атомная бомба, планы создания которой были закончены, но которая, тем не менее, по техническим причинам еще не могла быть изготовлена, представляли реальную угрозу для целей союзников. Все же, коллеги Гейзенберга в «Клубе Ураниум» выдали эту информацию Отто Йону (скользкий характер, который также после войны не мог решить, к какой стороне он принадлежал, и, наконец, был осужден на четыре года тюрьмы), который, со своей стороны, передал ее британцам в лице «британского» полковника Шапиро – контактного лица Йона в Лондоне.
17 августа 1943 600 британских бомбардировщиков разрушили центр по изготовлению оружия дальнего действия в Пеенемюнде, причем они убили более 700 инженеров, техников и ученых».
(там же, стр. 268-269)

«Почти все немецкие планы наступления непосредственно после утверждения этих планов в OKW [Верховное командование Вермахта], еще до того, как они попадали на мой письменный стол, становились известны врагу из-за измены одного члена OKW. Заткнуть этот источник не удалось на протяжении всей войны».
(Начальник генерального штаба Гальдер, там же, стр. 198)

«Гитлер не забыл обеспечить армию в России зимней одеждой, не оставлял он и Шестую армию без снабжения. Причиной того, что очень сильный мороз зимой 1941/42 стоил 202 251 человеческую жизнь, было исключительно то, что квартирмейстер генерал Вагнер, член враждебной к Гитлеру группы офицеров, намеренно задержал отправку зимнего обмундирования для войск на вокзале Варшавы».
(Hans Meiser, «Verratene Verräter», Druffel, 2008, стр. 224-225)

«Свежие полки, которые должны были применяться для того, чтобы осуществить отход, из-за намеренно сфальсифицированных карт были развернуты в не той местности».
(там же, стр. 232-233)

Намеренно вызванные задержки, неправильная информация и саботаж стоили жизни многим сотням тысяч обычных солдат, как в Сталинграде, так и в 1944 году в Нормандии.

«Однако вера должна быть спасена, даже если весь народ погибнет для этого... Я молюсь за поражение моего отечества».
(Дитрих Бонхёффер, там же, стр. 143)

«В своей наивности и невежестве эти предатели не понимали, что их поддерживали вовсе не ради их намерений образовать новое правительство в Германии, а с совсем другими целями. «То, что мы не хотели понимать в немецком сопротивлении во время войны, мы позже узнали в полном объеме: что эта война велась не против Гитлера, а против Германии».
(Бывший председатель Бундестага доктор Ойген Герштайнмайер, Frankfurter Allgemeine Zeitung, 21 марта 1975)

То, что Гитлер, ввиду этой постоянной измены, этого постоянного саботажа и коррупции, вообще продержался так долго, это чудо и еще одно доказательство того доверия, которое подавляющее большинство немецких граждан испытывало к нему. Сегодняшние поколения были перевоспитаны так, что почитают этих предателей как «борцов сопротивления».

3 сентября 1939 года Великобритания и Франция объявили Германии войну. Очень далекая от того, чтобы обеспечить свою безопасность на западе, прежде чем повернуться к востоку, Германия вновь столкнулась с неизбежностью войны на два фронта. Вопреки своему глубокому пониманию ситуации в мировой политике Гитлер не учел интриг финансовых интересов и двуличия их пособников, и не предвидел того, что большинство тех стран, которые перед Первой мировой войной встали на сторону врагов Германии, вновь объединятся против нее. (Между сентябрем 1939 и маем 1945 Германии объявили войну более пятидесяти стран. «Der grosse Ploetz», Verlag Ploetz, Freiburg 1991.)

«Швед [имеется в виду шведский бизнесмен Биргер Далерус, друг Германа Геринга, который в 1939 году хотел помочь найти компромисс между Германией и Англией] провел часть ночи [2/3 сентября] в британском посольстве, где он подвел промежуточный итог с сэром Огилви-Форбсом. Временный поверенный в делах показался ему таким же спокойным, с таким же ясным взглядом, и таким же честным, как обычно. Он открыто сказал ему, что проблемы Данцига и коридора имеют лишь второстепенное значение, и что настоящая цель британской политики – раз и навсегда положить конец гитлеровскому режиму. Поэтому никакой компромисс не представлялся ему возможным».
(Jacques Benoist-Mechin, «Sommerkrise und Kriegsausbruch 1939», стр. 434)

Эти процессы были еще одним указанием на поразительное сходство между тайными целями британской мировой империи и Лондонского Сити, и сегодняшней внешней политикой США. Вероятно, это не является случайностью, так как движущая сила за обоими политиками была и остается одной и той же.

«Мы по нашей собственной свободной воле вступили в войну, при том, что мы сами непосредственно не подверглись нападению».
(Черчилль, речь в Гилдхолле, июль 1943)

«Когда Черчилль покидал Лондон в конце лета 1943 года, чтобы встретиться с Рузвельтом на конференции в Квебеке, один репортер спросил его о том, не планировали ли они выдвинуть Германии условия мира. Черчилль ответил: «Упаси Боже, нет. Они бы их сразу же приняли».
(James J. Martin, «Revisionist Viewpoints», Ralph Myles publ., 1971)

«Теперь я думаю, что Гитлер и немецкий народ не хотели войны. Все же, мы объявили Германии войну, так как мы намеревались уничтожить ее, в соответствии с нашим собственным принципом баланса сил между державами, и поощряемые 'американцами' вокруг Рузвельта. Мы игнорировали призывы Гитлера не вступать в войну. Теперь нам приходится понять, что Гитлер был прав».
(Британский генеральный прокурор сэр Хартли Шоукросс, 16 марта 1984. Подлинность этой цитаты ставится некоторыми под сомнение. Однако она цитируется в «Witness to History», Michael Walsh и «The Falsification of History: our Distorted Reality», John Hamer).

«Состояние немецкого вооружения в 1939 году дает решающее доказательство того, что Гитлер вовсе не рассчитывал на всеобщую войну и, вероятно, вообще не хотел войны».
(Prof. A. J. P. Taylor, «The Origins of the Second World War», стр. 267)

«Еще в 1939 году немецкая армия не была вооружена и оснащена для длительной войны, и в 1940 году немецкие сухопутные войска во всем уступали французским, за исключением управления».
(там же стр. 104-105)

Хотя Гитлер в 1924 году и писал в своей книге «Моя борьба» о том, что Германия должна приобрести ‘жизненное пространство на востоке‘ и заселить его немецкими крестьянами, и, хотя он в 1941 году во время захвата Украины и Белоруссии действовал в этом духе, он в последние предвоенные годы отказался от этого намерения и больше не пытался осуществить его, даже после начала войны. Многие важные факты подкрепляют этот тезис.

1. В момент польско-чешского спора о чешском, но заселенном преимущественно немцами городе Одерберг (к юго-западу от Верхней Силезии), на который претендовала Польша, Гитлер, вопреки желанию немецкого министерства иностранных дел, решил, что Польша может аннексировать Одерберг: «Мы не можем спорить с Польшей из-за каждого немецкого города». Если бы Гитлер желал войны против Польши, чтобы освободить дорогу на восток, то он здесь не пошел бы на уступки.

2. 14 марта 1939 Августин Волошин, премьер-министра только что ставшей независимой Карпатской Украины, просил Гитлера о протекции. Но Гитлер отказался. Если бы Гитлер в начале 1939 года все еще имел намерение когда-то захватить Украину как ‘жизненное пространство на востоке’, то он взял бы эту часть Украины под свою защиту и таким образом заполучил бы базу на украинской территории.

3. ‘Спор о почтовых инспекторах’ между Вольным городом Данцигом и Польшей происходил в августе 1939 года, т.е. незадолго до начала войны. Гитлер заставлял председателей сената Данцига, чтобы те разрядили положение и ‘не отравляли ситуацию еще больше’. Если бы Гитлер так незадолго до фактического начала войны хотел конфликта с Польшей, то ему ничего больше не нужно было бы делать, кроме как дать спору о таможенных инспекторах в Данциге тлеть дальше. Польша, вероятно, тогда, почувствовав угрозу, начала бы войну. Если бы Гитлер любой ценой хотел войны с Польшей, чтобы получить ‘жизненное пространство на востоке’, он наверняка воспользовался бы этим случаем.

4. В августе 1939 года, когда пакт о ненападении с Советским Союзом был у него в кармане, Гитлер трижды откладывал подготовленное наступление своей армии. И каждый раз он объяснял своим военачальникам: «Мне нужно больше времени на переговоры». Если бы он любой ценой хотел войны для получения жизненного пространства на востоке, то он позволил бы армии перейти в наступление, после того, как она уже была развернута, и Сталин с помощью пакта обеспечил Гитлеру свободу действий.

5. У Гитлера не было концепции захвата ‘жизненного пространства на востоке‘. Он во время Польской кампании еще не знал - это видно из документов обсуждений - что он будет делать после победы над Польшей. Если бы Гитлер в 1939 году рассматривал Польшу в качестве ‘жизненного пространства на востоке’, то у него был бы также план для побежденной Польши.

6. После победоносной Польской кампании Гитлер предлагал мир правительствам Великобритании и Франции. Отход немецкой армии из Польши за исключением Данцига и «Данцигского коридора» был составной частью этого предложения. Если бы Гитлер хотел Польшу как жизненное пространство на востоке, он никогда не сделал бы такого предложения.

7. В соответствии с достигнутым соглашением со Сталиным Гитлер в 1940 году поселил немецких крестьян, которые раньше поселились в Бессарабии, Буковине и за 200 лет до того в Украине, у границ Германской империи. Если бы он намеревался поселить дополнительных немецких крестьян в Украине - как он писал в ‘Моей борьбе’ - то он не осуществлял бы полностью противоречащих этому действий и не возвращал бы немецких крестьян ‘домой в Рейх’.

8. После победоносного похода против Франции Гитлер сократил на треть производство танков и боеприпасов. Если бы он тогда планировал продолжение войны - на сей раз против Советского Союза - чтобы получить ‘жизненное пространство на востоке’, он определенно не распорядился бы об этом уменьшении производства вооружения.

9. После победоносного похода против Франции Гитлер расформировал 35 немецких армейских дивизий или вернул их в казармы. Если бы он в то время планировал продолжение войны, то он, несомненно, не отдал бы такой приказ.

«Причины Польской кампании исходили из конкретной ситуации осени 1939 года и из трех нерешенных немецко-польских проблем, а не из общей концепции Гитлера. Вместе с тем снова выходит на первый план вопрос, кто запланировал немецко-польские проблемы в 1918 году, и кто намеренно снова обострил их в 1938 и 1939 года. Виновника Второй мировой войны можно узнать не только по тому, кто начал ее, но и по тому, кто заложил фундамент для войны; виновники - все те, кто ранее создали мотивы для этой войны».
(deutsche-zukunft.net/hintergrundwissen)

«Я хочу мира - и я приложу все усилия, чтобы заключить мир. Это еще не слишком поздно. При этом я дойду до границ возможного, если это позволят жертвы и честь немецкой нации. Я знаю кое-что лучшее, чем война! Уже одно только то, если я думаю о потере немецкой крови - всегда гибнут самые лучшие, самые смелые и самые самоотверженные, задачей которых было бы воплощать нацию, вести ее. Мне не нужно прославлять свое имя с помощью войны, как Черчиллю. Я хочу создать себе имя как устроитель немецкого народа, я хочу обеспечить и защитить его единство и его жизненное пространство, осуществить национальный социализм, придать форму окружающей среде».
(Адольф Гитлер после окончания французского похода в беседе с его архитектором профессором Германом Гислером. Giesler, «Ein anderer Hitler», стр. 395)

«Я еще раз могу утверждать, что, во-первых, я не вел войну, во-вторых, что я с давних пор открыто выражаю свое отвращение к войне и также отвращение к подстрекательству к войне, и что, в-третьих, я не знаю, ради какой цели мне вообще бы понадобилось вести войну».
(Гитлер в речи перед Рейхстагом, 28 апреля 1939)

Резюме: Условия Версальского договора делали конфронтацию между Польшей и снова окрепшей Германией неизбежной.


Польша

Абсурдное польское высокомерие - как со стороны польского руководства, так и со стороны дезориентированного польского населения - поощряло свойственное Польше от природы чванство. Правительство Польши утверждало, что в его собственных бесчисленных провокациях виновна была Германия, и британские дипломаты якобы верили в эту ложь. Комбинация злой воли, переоценки собственных военных возможностей, а также повторяющихся уверений в военной поддержке со стороны Великобритании и Франции срывали все попытки Германии найти компромисс.

30 августа 1939 года Польша была настолько уверена в своей позиции, что она, несмотря на механизированные немецкие дивизии у своих границ, даже не ответила на немецкую просьбу отправить какое-то ответственное лицо на переговоры о пунктах последнего немецкого мирного предложения.

 

Великобритания

Великобритания с удовольствием играла роль посла доброй воли, однако она как великая держава не захотела оказать давление на Польшу, чтобы подтолкнуть ее к серьезной дискуссии на высшем уровне. Хотя несколько видных британских и французских дипломатов, кажется, серьезно надеялись на мир, все же, их полномочия были ограничены в сравнении с полномочиями поджигателей войны в британском правительстве. Кроме того, немецкие предатели помогали последним, искаженно представляя настроение немецкого народа и немецких генералов по отношению к британским руководителям, и они прямо-таки умоляли Великобританию объявить Германии войну, чтобы тем самым поспособствовать путчу против Гитлера.

Италия

31 августа Муссолини пытался созвать конференцию, на которой должны были быть пересмотрены условия Версальского договора. 2 сентября лорд Галифакс дал следующий ответ на итальянское заверение остановить конфликт на его нынешних позициях и организовать конференцию в течение следующих суток:

«Предложение дуче могло бы быть принято во внимание только в том случае, если немецкие войска возвратятся за границу и освободят польскую территорию до последнего дюйма. Это - мое личное мнение, но я не сомневаюсь, что британский кабинет разделяет его».
(Jacques Benoist-Mechin, «Sommerkrise und Kriegsausbruch 1939», указ. соч., стр. 394).

«Нет сомнения, что именно Англия свела на нет это итальянское предложение, предложение, которое не могло быть сформулировано без ведома и без предварительного согласия Гитлера, и вы, что касается вас, это предложение полностью поддерживали».
(Андре Франсуа-Понсе, французский посол в Берлине, в письме французскому министру иностранных дел Жоржу Бонне, цитируется по: «Vor der Katastrophe», 1951).

В то же время Уильям К. Буллит, американский посол во Франции и один из наиболее важных исполнителей и архитекторов интервенционистской политики Рузвельта, оказывал самое сильное давление на французского премьер-министра Эдуарда Даладье и его министра иностранных дел Жоржа Бонне, чтобы те отвергли предложение Бенито Муссолини о незамедлительном созыве еще одной встречи на высшем уровне глав европейских государства, с целью предотвратить грозящую войну.

Буллит - в полном согласии с Рузвельтом - хотел, чтобы война началась, и чем раньше, тем лучше. Каждая уступка миротворческим усилиям только укрепила бы нежелательную возможность того, что войну удастся предотвратить. В соответствии с этим Буллит со всей своей силой убеждения возражал против любых таких усилий. В этом его очень поддерживал Юлиуш Лукасевич, польский посол, страна которого только что была оккупирована, и который требовал французской - и вместе с тем также британской - интервенции. Буллит и Лукасевич совместно смогли отговорить правительство Даладье от того, чтобы принять инициативу Муссолини, и вместе с тем обеспечили начало большой европейской войны точно по плану.

«Буллит на своем посту в Париже был одним из самых агрессивных антинемецких поджигателей войны в англо-американском лагере. Возможно, его частично еврейское происхождение (Гурвиц) делало его слепым, мешая увидеть то, где лежали истинные интересы Америки. Он был достаточно умен, пусть даже с несколько недостаточной способностью к самостоятельному суждению. Он должен был бы знать, что в войне, которая устранит Германию как военную силу, единственным победителем будет Советская Россия».
(Тайлер Кент, американский патриот, выступление на Четвертой конференции IHR (Чикаго), в сентябре 1982. Опубликовано в The Journal of Historical Review, Sommer 1983 (Bd. 4, Nr. 2), страницы 173 – 203.)

Германия

После восемнадцати протестов на уровне министров против обращения с немецким меньшинством в Польше; после бесчисленных встреч, заявлений, волеизъявлений и демаршей с 1933 года, в которых Польше делалось одно предложение за другим, и Германия заявляла о своей готовности к таким уступкам, которые не сделало бы ни одно правительство Веймарской республики, и, после того, как Германия отказалась от областей, которые были в некоторых случаях еще с первого столетия заселены предками немцев (например, Силезия; «германские племена лугов упоминались в Силезии впервые в первом веке», Википедия), Германия до конца августа все еще старалась добиться решения, которое сохранило бы мир посредством компромисса, в то же время, однако, должно было исполнить принципиальные немецкие требования относительно населенной преимущественно немцами территории, а также доступа к ней, и одновременно остановить убийства представителей немецкого меньшинства.

31 августа, Берлин, 10.00: Шведский посредник Биргер Далерус, а также сэр Джордж Огилви-Форбс, временный поверенный при британском посольстве, зачитали текст меморандума из шестнадцати пунктов Гитлера польскому послу Липскому в польском посольстве. Липский отреагировал с полным безразличием:

«Почему я должен был показывать пусть даже самый незначительный интерес к немецким нотам и предложениям? У меня нет причины вести переговоры с немецким правительством. Я прожил здесь уже пять лет, и я точно знаю, что здесь происходит. Если дойдет до войны между Германией и Польшей, то в Германии вспыхнет революция, и польские войска двинутся на Берлин».
(Birger Dahlerus, «Der letzte Versuch», München 1948, стр. 110)

Таким образом, для начала конфликта не потребовалось дополнительного толчка со стороны тех, кто в действительности нес ответственность за невозможное международное положение.

«Жаль, что из-за этого пьяницы [Черчилля] приходится вести войну, вместо того, чтобы служить мирным делам, например, искусству».
(Henry Picker, «Hitlers Tischgespräche», 21 марта 1942, стр. 177)

«Нет ничего более определенного, чем то, что каждый след шагов Гитлера, каждое пятнышко его зараженных, выжженных пальцев будет смыто и вычищено, если понадобится, будет взрывами бомб устранено с поверхности земли».
(Речь Черчилля перед посланниками союзников, 12 июня 1941)

Сравните с этим следующее высказывание этого же человека:

«В истории никогда не было войны, которой можно было бы избежать своевременным действием легче, чем та, которая только что опустошила такие большие области земного шара. По моему мнению, ее можно было бы предотвратить без единого выстрела, и сегодня Германия могла бы быть могущественной, богатой и уважаемой; все же, никто не хотел слушать, и нас всех затянуло в страшный вихрь».
(«The Sinews of Peace» [«Мускулы мира»], речь Черчилля 5 марта 1946)

«Это ошеломляющее лицемерие заставляет предположить, что возобладало что-то вроде пассивности и беспомощности, которые были исключительно ответственны за начало войны. Все же, как мы сегодня знаем, главным голосом, выступавшим за мир, был голос Гитлера, звучавший в одном мирном предложении за другим и достигнувший апогея в полете Рудольфа Гесса в Шотландию 10 мая 1941 года. Гесс был с 1946 по 1987 заключенным в тюрьме Шпандау. 17 августа 1987 года он был убит своими тюремщиками, что было последствием внесенного Горбачевым предложения об его освобождении».
(Dr. Olaf Rose, «Geheimakte Hess», 2004)

Очевидно, опасность того, что Гесс мог бы разболтать правду о своей мирной миссии и открытым текстом рассказать об обращении союзников с ним, была слишком велика.

«Германия была бы сразу готова вообще распустить все военные учреждения и уничтожить маленький остаток оставшегося ей оружия, если бы граничащие с нею нации полностью сделали то же самое».
(Речь Гитлера перед Рейхстагом, 17 мая 1933)

«Даже если Гитлер захотел бы в последний момент предотвратить войну, которая уничтожила бы его, он будет вынужден вести войну вопреки его желаниям».
(Emil Ludwig Cohen, «The New Holy Alliance», Strassburg 1938)

«Это наше задача: организовать моральную и культурную блокаду Германии и рассеять эту нацию. Это наше дело начать безжалостную войну».
(Бернар Лекаш – Bernard Lecache, украинско-еврейский иммигрант, член франузской коммунистической партии и масонской ложи Великий Восток Франции, основал в 1927 LICA [Международная лига против антисемитизма], которая в 1932 году изменила свое название на LICRA [Международная лига против расизма и антисемитизма]. 1927 – «The Right to Live - Le Droit de Vivre» («Право на жизнь»), декабрь 1938)

«Когда национал-социалисты и их друзья кричат или шепчут, что это [война] было якобы устроено евреями, то они совершенно правы».
(Еврейский журнал Sentinel, Чикаго, 8 октября 1940)

«Есть только одна реальная сила, и это сила политического давления. Мы, евреи - самый могущественный народ земли, так как у нас есть эта сила, и мы знаем, как ее использовать».
(Владимир Жаботинский, Jewish Daily Bulletin, 27 июля 1935)

Поворотный пункт в политической карьере Черчилля произошел в 1936 году, когда группа, которая сама себя называла «The Focus for the Defence of Freedom and Peace», вытащила его из «глуши». Эта группа раньше носила имя «British Non-Sectarian Anti-Nazi Council to Champion Human Rights». Эта внешне руководствующаяся величественными принципами организация была, как так много других с похожими именами, просто группой пропаганды и лоббирования, цели которой были диаметрально противоположны ее названию и состояли в том, чтобы взять на себя ведущую роль в разжигании антинемецких настроений. Она была основана германофобскими евреями, но в нее входили также несколько левых английских политиков. Роберт Уэйли-Коэн, знаменитая фигура Лондонского Сити и председатель «Shell», основал секретный фонд в сумме 50 000 фунтов (сегодня примерно 1,2 миллиона долларов) для вознаграждения The Focus, группы лоббирования Черчилля. Черчилль заставил короля Эдуарда VIII отречься от престола (декабрь 1936) - не из-за того, что король сделал предложение разведенной женщине, а так как он был благосклонно настроен по отношению к Германии – и, наконец, забрал в свои руки власть у болезненного Чемберлена, который 10 мая 1940 вследствие 'норвежских дебатов' (обсуждения в парламенте неудачи британской экспедиции в Норвегию) ушел в отставку и умер 9 ноября 1940 года. (В действительности король Эдуард своим браком на простой женщине дал толчок королевским семьям, потомки которых были отныне не только свободны вступать в морганатические браки, а даже поощрялись к этому, чтобы разбавить качество своего наследства).

«Тем, кто несет самую большую ответственность за конец Британской империи и ее смену в роли мировой державы советской империей, является Уинстон Леонард Спенсер Черчилль (1874-1965). Политика, за которую он выступал как член британского правительства незадолго до Второй мировой войны, и политика, которую он проводил как премьер-министр во время этой войны, были диаметрально противоположны интересам британского народа и привели, в конечном счете, к тому печальному состоянию, в котором Великобритания находится сегодня. Черчилль действовал так, как он действовал, потому что он сознательно и целенаправленно служил чужим интересам самое позднее с 1938 года и до конца войны.

Уинстон Черчилль был потомком благородной семьи, сыном лорда Рэндольфа Черчилля, который, в свою очередь, был третьим сыном седьмого герцога Мальборо. В молодости Уинстон был дилетантом, который рано выработал оставшийся у него на всю жизнь вкус к дорогой одежде, импортным сигарам, старому бренди и другим удобствам «хорошей жизни». Черчилль охотно видел себя как великого военачальника, но на личном уровне он вел себя как мелкий гангстер: театрально, безответственно и с огромным тщеславием.

Хотя он, когда ему было чуть больше двадцати лет, время от времени и недолго работал газетным корреспондентом, он вскоре решил, что он сможет быстрее позволить себе тот образ жизни, к которому он хотел привыкнуть, если он потребует для себя места в общественной сфере. В возрасте 26 лет он попал в парламент.

Как политик молодой Черчилль продолжал по-дилетантски служить на нескольких маловажных должностях и переходил из одной партии в другую, когда такое изменение казалось ему полезным для его карьеры. Хотя он как государственный деятель демонстрировал лишь очень незначительные способности, его семейные связи и острый нюх на лучший шанс вели к его постоянному карьерному росту, и в 1908 году он вошел, наконец, в кабинет министров. Когда вспыхнула Первая мировая война, Черчилль был первым лордом адмиралтейства, его задание состояло в надзоре за британским военно-морским флотом.

На этом посту недостаточное чувство ответственности Черчилля и его малая пригодность как военного стратега привели к краху. Он руководил полностью провалившейся Галлиполийской кампанией (Дарданелльская операция) против турок в 1915 году, которая привела к тотальному поражению британцев с более чем 100 000 жертв.

После того, как он с позором вынужден был покинуть свой пост в адмиралтействе, Черчилль решил сконцентрировать свою энергию на развитии своего собственного таланта: таланта актерского красноречия. Он потратил целых шесть недель, чтобы подготовить одну единственную речь, он тщательно изучал каждую интонацию и драматическую паузу, долго разучивал каждый жест и репетировал каждое выражение лица перед зеркалом. Он был демагогом с чрезвычайными способностями.

Ни его позор дилетанта в военном деле, ни его последующий успех политически одаренного оратора не ослабили его вкус к дорогой жизни, и между Первой и Второй мировой войной Черчилль по привычке жил явно не по средствам. Наконец, в 1938 году, когда ему было 64 года, его кредиторы начали мероприятия для принудительной продажи его недвижимого имущества с публичного торга, и его роскошное поместье могло уйти с молотка.

В этот критический час в жизни Черчилля появилась темная и таинственная фигура: это был Генри Стракош – Henry Strakosch, еврейский мультимиллионер, который сделал состояние на спекуляциях на южноафриканских предприятиях горнодобывающей промышленности, после того, как его семья эмигрировала в эту страну из восточной Австрии. (Стракош между 1929 и 1943 руководил газетой The Economist. Его вовлеченность в уплату частных долгов сэра Уинстона Черчилля в 1938 году позже приводилась в нацистской пропаганде в качестве доказательства еврейского вмешательства в британскую политику.) Стракош снабжал Черчилля цифрами о немецких военных расходах, что должно было послужить его политической кампании за перевооружение против нацистского режима, и финансовые договоренности позволили Черчиллю спасти свое поместье Чартвелл-Хаус от принудительной продажи во время его финансовых трудностей. (Википедия)

Стракош сделал еще один шаг вперед, он «одолжил» стареющему демагогу 150 000 фунтов как раз вовремя, чтобы спасти его недвижимость от аукциониста, и затем снова спокойно удалился на задний план. В течение последующих лет Стракош служил Черчиллю как советник и доверенное лицо, однако чудесным способом он умел избегать яркого света публичности, который с тех пор освещал снова идущую в гору политическую карьеру Черчилля. 

Черчилль сразу стал самым острым парламентским критиком политики своей собственной партии, направленной на ослабление напряженности по отношению к национал-социалистической Германии (в это время он снова сменил партию, перебежав от либералов назад к консерваторам). Он подхватил еврейский крик: 

«Delenda est Germania - Германия должна быть разрушена» и в серии шовинистических и кровожадных речей принуждал свое правительство, чтобы оно присоединилось к «священной войне» евреев против Гитлера. Это был тот же самый Черчилль, который в сентябре 1937 года говорил о Гитлере: «Если бы наша страна была побеждена, то я надеюсь, что мы нашли бы борца, который был бы так же непреклонен, чтобы восстановить наше мужество и вернуть нам наше место среди народов».
(Доктор Уильям Пирс - Dr. William Pierce, «The Buying of Mr. Churchill»)

Заметка из недавнего прошлого.

«Еврейские поклонники Уинстона Черчилля откроют на эти выходные в Иерусалиме бюст руководителя Британии военных лет, что, как они говорят, является давно запоздавшим признанием его непоколебимой и стойкой поддержки еврейских целей и еврейского желания получить свою родную землю».
(The Independent, 3 ноября 2012)

«Утром 16 июля 1936 Джордж Эндрю Макмахон (настоящее имя Джером Банниган) вытащил заряженный револьвер, когда король Эдуард VIII проезжал мимо поблизости от Букингемского дворца. Полицейские заметили его и задержали. В последовавшей драке револьвер упал на дорогу, при этом он попал в заднюю ногу лошади короля. На последовавшем судебном процессе, который проходил в сентябре 1936 года в Олд-Бейли, Макмахона обвинили в том, что он вытащил револьвер, чтобы встревожить Его Величество».
(The National Archives)

«На процессе Банниган утверждал, что какая-то ‘иностранная держава’ связалась с ним, чтобы подвигнуть его к убийству Эдуарда; он, мол, проинформировал [службу контрразведки] MИ-5 об этом плане, и он реализовывал этот план только для того, чтобы помочь MИ-5 поймать настоящих виновников. Суд отверг эти утверждения и отправил его на один год в тюрьму. Сегодня предполагают, что Банниган действительно поддерживал контакт с MИ-5, однако степень правдивости остальных его утверждений остается спорной».
(newworldencyclopedia.org)

«За время своего пребывания в тюрьме Макмахон придерживался своих утверждений о международном заговоре. Он был освобожден 12 августа 1937 года и сразу начал кампанию по восстановлению своего доброго имени».
(The National Archives)

27 августа 1937 года он послал герцогу Виндзорскому письмо с извинениями. 4 апреля 1938 Международная служба новостей (International News Service) сообщила, что герцог Виндзорский якобы поручил передать Баннигану «значительную сумму денег», при этом помог ему закрепиться в деловой жизни, и выразил «желание встретиться с ним».

«По его словам, в октябре предыдущего года к нему подошел некий английский посредник, который представил его представителям ‘иностранной державы’ перед их посольством. Близкую подругу маленькой группы немецкоязычных австрийских эмигрантов, Мей (Галли), а также ее коллег якобы неоднократно видели вместе с Макмахоном. По меньшей мере, один из друживших с нею эмигрантов был членом коммунистической партии Австрии и два года спустя попал на короткое время под прицел МИ-5 в связи с советскими шпионскими действиями в Вулвичском арсенале. Из записок, которые Макмахон передавал [своему адвокату] Керстайну в отношении ‘иностранной державы’, ясно следует, что он имел в виду нацистскую Германию. Однако ни одно из имен, которые он записал, не соответствовало именам в списке немецких дипломатов в 1936 году или каких-нибудь немцев, которые жили в Великобритании и были известны своими связями с режимом. Поэтому очень похоже на то, что эти имена либо были выдуманы им, либо же они принадлежали людям, которые только выдавали себя за немцев. Если 'нацисты', с которые Макмахон поддерживал связь, в действительности были австрийцами, эта история представляется в новом свете».
(The Guardian, 3 января 2003)

Если Банниган был завербован возле австрийского посольства людьми с немецким акцентом, он мог бы предположить, что его заговорщики были австрийцами, а не какими-то определенными людьми с немецким акцентом, для которых это было подходящим местом.

Окруженный такими ярыми германофобами, как сэр Роберт Ванситтарт, Энтони Иден и Дафф Купер, Черчилль отказывался от всех мирных предложений Гитлера и вел Англию к войне, в которой у нее не было никакого национального интереса, и которая привела ее к разорению.

«Все же, как это страшно, фантастически, невероятно, что мы здесь должны рыть окопы и примерять противогазы из-за спора в какой-то далекой стране между людьми, о которых мы ничего не знаем. Еще невозможнее кажется то, что конфликт, который, в принципе, уже был улажен, должен был стать причиной войны».
(Обращение Невилла Чемберлена по радио 27 сентября 1938. David Faber, «Munich: The 1938 Appeasement Crisis», Simon & Schuster, стр. 375-76)

Трагедия состояла в том, что инстинкты Гитлера не ошибались. Его первоначальное тяготение в 1919 году к DAP (Немецкая рабочая партия) частично основывалось на прочтении им работы Готфрида Федера «Немецкое государство на национальной и социальной основе», которая требовала прекращения «процентной кабалы» и стала «катехизисом движения», как это выразил Гитлер в своем предисловии.

«Сегодня правительства полностью зависимы от крупного ссудного капитала, и по отношению к своим народам они только лишь сборщики процентов для анонимных господ на Уолл-стрит, в Лондонском Сити, и в Париже».
(Готфрид Федер, указ. соч., стр. 22)

«Заслуга Федера в моих глазах заключалась в том, что он с безжалостной последовательностью до конца разоблачил спекулятивный характер биржевого и ссудного капитала и пригвоздил к столбу его ростовщическую сущность.
Его лекции в их принципиальной части были настолько правильны, что ни один из критиков не оспаривал теоретической верности выводов лектора. Люди только задавали себе вопрос, насколько возможно практическое проведение идей Федера в жизнь. Но и то, что в глазах других являлось слабой стороной федеровских лекций, в моих глазах составляло их сильную сторону».
(Гитлер, «Моя борьба»)

«Высшей целью национал-социалистического государства является: государство без налогов».
(Федер, указ. соч., стр. 128)

После того, как он привел доказательства того, что

«почти все налоги поглощаются одними только процентными платежами...», 

Федер при помощи цифр объясняет, что доходов из различных государственных коммерческих дел в Баварии в 1911 году почти полностью хватало бы на то, чтобы покрыть государственные расходы, если бы не было выплаты процентов на государственные долги. (указ. соч., стр. 130-131).

«Основная идея Федера состояла в том, что государство должно было само производить и контролировать необходимые ему деньги посредством одного национализированного центрального банка, а не поручать печатать деньги частным банкам, которым затем нужно было платить проценты. В продолжении этой мысли он сделал вывод, что финансовый мир поработил население, узурпировав контроль нации над деньгами.
(Stephen Zarlenga, «The Lost Science of Money», цитируется в Ellen Brown, «Web of Debt», Third Millenium Press, 2007, стр. 235)

«Некоторые утверждают, что Гитлер вышел из тюрьмы в Ландсберге в 1924 году как изменившийся человек, и отныне он делал основной упор на практическую выполнимость. Правда это или нет, во всяком случае, предложенные Федером реформы президент Имперского банка Ялмар Шахт посчитал слишком радикальными, чтобы их можно было осуществить в полном объеме, как это предусматривалось, потому что с этим был связан риск отпугнуть определенные группировки, поддержка которых имела фундаментальное значение. Так Федер утратил влияние. Нельзя знать, в какой мере Германия, возможно, вернулась бы к его программам, если бы не разразилась война.
Однако нет никаких сомнений в том, что Гитлер помог всей нации снова встать на ноги, и народ искренне любил его. Он помог снова подняться стране, которую мстительный союз врагов довел до нищеты, и обеспечил питание населению, потерявшему от голода минимум 700 000 человек. Темп, с которым была снижена безработица, и число людей, снова включившихся в трудовой процесс, привели многих бывших коммунистов к тому, что они вступили в НСДАП».
(Albert Krebs, «Tendenzen und Gestalten der NSDAP. Erinnerungen an die Frühzeit der NSDAP», стр. 74)

Для человека, который никогда не ранее не руководил страной, его успех был настоящим чудом. Однако та неопытность, которая позволяла ему идти на риск без оглядки на условности, часто склоняла Гитлера к тому, что он в своих политических импровизациях заходил слишком далеко.

«Осенью 1938 года Гитлер праздновал один из своих самых больших триумфов. Возвращение заселенных преимущественно немцами Судет было достигнуто без войны. Беспокойство людей в Берлине во время Мюнхенской конференции было очень велико, так как ежеминутно ожидалось появление чешской военной авиации. Чтобы долететь до Берлина, чешской авиации потребовалось бы меньше получаса, а Германия была в то время совершенно не готова к большой военной конфронтации. Я никогда не забуду тот вечер, когда Гитлер вернулся из Мюнхена. Облегчение и ликование не знали границ. Батареи противовоздушной обороны в Берлине и вокруг него, примерно 80 пушек, были установлены вдоль дороги Гитлера от вокзала к Имперской канцелярии, и я стоял за одним моим хорошим другом, который, нажимая на кнопку, одновременно открывал огонь из связанных между собой электрической системой орудий. Грохот этого приветственного салюта был неописуем».
(Heinz Weichardt, «Under Two Flags»)

«Можно было бы задать вопрос, возможно ли было бы избежать войны, если бы Гитлер довольствовался возвращением домой Судет и не вступил бы в Прагу. (Фраза Чемберлена «Я привез вам мир на наше время», произнесенная им 30 сентября 1938, была эхом слов Дизраэли: «Я вернулся из Германии с миром на наше время» 1878 года). «Поведение Чемберлена по отношению к Германии никогда не было продиктовано сознанием военной слабости, а исключительно религиозной идеей, что с Германией нужно поступить справедливо, и что несправедливость Версаля должна быть исправлена».
(Пресс-секретарь премьер-министра Чемберлена).

(Решение о вторжении в оставшуюся Чехию и ее фактическое присоединение к Германской империи привело также к роспуску «Anglo-German Fellowship», сомнительной организации, к членам которой принадлежали самые разные люди со скрытыми намерениями; сравните с нею «Right Club» («Правый клуб») Арчибальда Рэмси, истинно патриотическое объединение).

Разумеется, Германия рассматривала чешско-советский союзный договор от 16 мая 1935 года как «односторонний и направленный исключительно против Германии». Этот договор разжигал в немцах опасение, что Чехословакия являлась «советским авианосцем».

«Еще важнее было то, что Франция, Россия и Чехословакия ввиду заключенного двумя неделями раньше французско-советского пакта создавали теперь... политический и военный инструмент; в этом отношении чешско-советский договор был для Германии событием решающего значения».
(Lorna Waddington, «Hitler’s Crusade»)

«Что касается будущей политики, то мне кажется, что в действительности есть только две возможные альтернативы. Одна состоит в том, чтобы поставить себя на ту точку зрения, что любой вид дружественных отношений, или, вероятно, лучше сказать, возможных отношений, с тоталитарными государствами невозможен, что гарантии, которые были даны мне лично, бесполезны, что они [тоталитарные государства] преследуют темные цели, и что они добиваются овладения Европой и постепенного разрушения демократии. Согласно этой гипотезе война должна начаться как естественное явление, и это представление - абсолютно понятное представление - определенного количества достопочтенных депутатов в этом парламенте.

Если это - убеждение достопочтенных депутатов, то нет никакой надежды на будущее для цивилизации или для какой-либо из тех вещей, ради которых стоит жить. Дает ли нам опыт Великой войны [т.е. Первой мировой войны] и тех лет, которые последовали за нею, разумную надежду на то, что, если разразится новая война, она, в отличие от последней, действительно покончит с войной [как таковой]? Нет. Я не думаю, что война неизбежна. Кто-то указал мне на замечание, которое сделал великий Питт [Уильям Питт, премьер-министр с 1783 по 1801, а также с 1804 по 1806 год] в 1787 году, когда он сказал:

‘Предполагать, что какая-либо нация неизменно может быть врагом другой нации, это слабое и детское предположение, и оно не основано ни на опыте наций, ни на истории человека‘.

Мне кажется, что самый сильный аргумент против неизбежности войны – это что-то, что осознал каждый в обеих палатах парламента. Это - всеобщая антипатия народа к войне, отвращение к представлению о том, что мы снова начнем убивать друг друга... В действительности я верю, что мы все еще можем гарантировать мир на наше время, но я всегда был далек от того, чтобы предложить, чтобы мы делали это посредством разоружения, прежде чем мы сможем подвигнуть других к тому, чтобы они тоже разоружались».
(Невилл Чемберлен, премьер-министр, в дебатах в Палате общин о Мюнхенском соглашении, 5 октября 1938).

Во время этих дебатов Черчилль говорил со своей обычной насмешливой интонацией, причем он игнорировал доказательства неоднократных попыток Гитлера прийти к соглашению с Великобританией. «Общая антипатия народа к войне, отвращение к представлению о том, что мы снова начнем убивать друг друга», была и остается бесспорным фактом. Все же, демократическая система не дает гарантии того, что мнение тех, кто вынуждены рисковать своей жизнью на абсолютно неоправданных войнах, действительно учитывается.

Остановимся здесь на мгновение на концепции демократии.

«Они придумали и успешно пропагандировали социализм, коммунизм, права человека и демократию, чтобы казалось ошибочным преследовать их, и для того, чтобы они могли пользоваться теми же правами, что и другие. С этими [концепциями] они добились теперь контроля над самыми могущественными странами и они, эта микроскопически маленькая общность, стали мировой силой. Мы не можем бороться с ними одной только мышечной силой. Мы должны также использовать наш мозг».
(Малайский премьер-министр доктор Мохамад Махатхир – Dr. Mohamad Mahathir, речь на открытии десятой Организации Исламская конференция [OCI], 16 октября 2003, выделено автором).

В своем кратком описании доктор Махатхир не коснулся эволюции демократии с шестого столетия до нашей эры и ее часто изменчивого характера. Вероятно, он хотел сказать, что современная представительная демократия - это система, которая легче всего поддается влиянию.

«Равные права» означают просто нивелирование всех народов и культур. Этого вида равенства не добиваются заслугами, а навязывают с помощью закона. Оно представляет собой форму угнетения.

(Доктор Махатхир также говорил: 

«1,3 миллиарда мусульман не могут быть побеждены несколькими миллионами евреев. Должен быть выход. И мы сможем только тогда найти выход, если мы остановимся, чтобы подумать, оценить наши слабости и нашу силу, создать план, разработать стратегию и затем контратаковать. Все же, сегодня евреи управляют миром через подставных лиц. Они делают так, чтобы другие сражались и умирали за них».)

«Немцы - это очень терпеливый народ. Я ни на мгновение не могу представить себе, чтобы Великобритания двадцать лет спокойно смотрела на то, как три с половиной миллиона англичан живут под кнутом полностью вызывающего отвращение народа, который говорит на чужом языке и имеет совершенно другое национальное мировоззрение. Насколько я знаю моих земляков, уже через немного лет они выступили бы против такого насилия».
(Daily Mail, 6 мая 1938)

«Я не требую того, чтобы Германии позволили угнетать 3,5 миллиона французов, и я не требую, чтобы 3,5 миллиона англичан были отданы нам на милость. Скорее я просто требую, чтобы с подавлением 3,5 миллионов немцев в Чехословакии было покончено, и чтобы неотъемлемое право на самоопределение возымело свое действие».
(Речь Гитлера на съезде НСДАП, 1938)

«Между Германией [Гитлер] и Великобританией [Невилл Чемберлен] было подписано соглашение, которое предусматривало мирный пересмотр совершенной Версальским договором несправедливости. Была предложена конференция четырех держав, которая должна была сохранить мир. Этими четырьмя державами были Великобритания, Германия, Франция и Италия. Газета «Truth» от 5 января 1952 года сообщала, что Освальд Пироу, южноафриканский министр обороны, был якобы послан в 1938 году генералом Сматсом в миссию в Германию, чтобы разрядить напряженность из-за еврейского вопроса. Британский премьер-министр сказал Пироу, что давление международного иудаизма - это одно из главных препятствий для англо-немецкого соглашения, и что в его сопротивлении против этого давления ему очень помогло бы, если бы Гитлера можно было подвигнуть к тому, чтобы умерить его политику по отношению к немецким евреям. Пироу сказал, что Гитлер рассмотрел бы эту идею с благосклонностью, и англо-немецкое соглашение находится в поле зрения. Воздействие такого соглашения состояло бы в том, чтобы в случае войны ограничить конфликт Германией и Россией, так что другие великие державы могли бы вмешаться и диктовать свои условия, когда воюющие стороны будут истощены. Однако пакт четырех держав так и не стал реальностью».
(Кеннет Маккиллиам (Kenneth McKilliam), из выходившего до 1993 года журнала Джона Тиндалла «Spearhead»).

7 ноября 1938 года, через несколько недель после Мюнхенского соглашения и незадолго до поездки немецкого министра иностранных дел Риббентропа в Париж, секретарь немецкого посольства Эрнст фон Рат был застрелен в Париже семнадцатилетним польским евреем по имени Гершель Гриншпан. 9 ноября в Германии произошли антиеврейские выходки, вероятно, как ответ на это убийство. Обнаружилось так много противоречий и несовпадений, что официальную версию этой истории никак нельзя считать правдивой. С одной стороны, этот внешне бедный бездельник – потому что именно таким он был согласно имеющимся сообщениям - не мог бы позволить себе купить использованный им пистолет, не мог бы жить в отеле, который случайно находился как раз рядом с парижской штаб-квартирой Международной лиги против расизма и антисемитизма (LICRA), и не мог бы оплатить услуги адвоката, который сразу появился, чтобы защищать его.

«Гриншпан не только пережил войну, но даже позже вернулся в Париж. Были утверждения о том, что в Германии за день до того появилось некоторое количество неизвестных людей, которые якобы пытались всюду в стране разжигать антиеврейские настроения. Некоторые немногие могли переодеться в форму штурмовиков и эсэсовцев и приказать уничтожать еврейскую собственность».
(Ingrid Weckert, «Feuerzeichen»).

Дата была хорошо подобрана; она совпадала с ежегодными торжествами в память о путче 1923 года, когда все важные офицеры СА и СС, а также основные политики находились в Мюнхене и не могли подтвердить эти приказы. Кроме того, было бы невозможно создать за такой короткий срок организацию, которая требовалась бы для того, чтобы инсценировать такие беспорядки или подтолкнуть массы обычно мирного, законопослушного народа к подобным выходкам. А убийство дипломата низкого ранга не было достаточным поводом, чтобы вызвать такой взрыв народного гнева. Геббельс не только не произносил подстрекательскую речь, как лживо утверждается, а вообще ничего не знал о событиях. Политические полномочия Геббельса не дали бы ему права отдавать какие-нибудь приказы вне его округа в Берлине.

Пять пуль из пистолета убийцы привели к внезапному концу мирного решения европейского конфликта, на что было направлено Мюнхенское соглашение, а также положили конец стремлениям к пересмотру Версальского договора. По словам его камердинера Карла Вильгельма Краузе, Гитлер воскликнул:

«Что вы там устроили? ... и мне снова позже придется расплачиваться за это».
(«Der Kammerdiener Adolf Hitlers», youtube, приблизительно после 32-й минуты)

Сообщения о мнимом антиеврейском рецидиве в Германии настроили общественность в Великобритании и США против усилий Чемберлена по разрядке англо-немецкой напряженности. Немецкие граждане подвергались нападкам и преследованиям. Контролируемые евреями пресса и кинопромышленность интенсифицировали свою лоббистскую деятельность и еще прилежнее, чем прежде, агитировали за непопулярную среди американцев идею войны США против Германии.

«Так американская газета New York Daily решилась опубликовать письмо еврея Макса Розенберга, в котором тот совершенно серьезно предлагал выпустить из тюрьмы ‘десять или двенадцать пожизненно осужденных профессиональных убийц‘, при условии, что они убьют Гитлера и его свиту».
(Декабрь 1938, цитируется в «Die Verfolgung und Ermordung der europäischen Juden», Dok. 219, указ. соч.)

Количество разрушенных синагог в зависимости от источника варьируется от 267 (11 ноября 1938, доклад Гейдриха Герингу) до 2000 (Михаэль Хамерла, «Когда 70 лет назад началось массовое убийство», Rheinische Post, 11 ноября 2008).

«Кто был, однако, тогда организатором или, все же, по крайней мере, вдохновителем имперской «хрустальной ночи» («ночи разбитых витрин»)? У победителей было 35 лет времени и все возможности выяснить этот все же немаловажный вопрос. Они не сделали этого. По понятной причине. Они разрушили бы этим построенную ими самими легенду, что имперская «хрустальная ночь» якобы являлась началом «окончательного решения» (как они его понимают). Вместо этого, когда событиям 9-10 ноября исполнилось сорок лет, общественности (и не только немецкой) преподнесли сказку о «нацистах», и среди них особенно о Геббельсе, как виновниках имперской «хрустальной ночи», тогда как все разумные соображения указывают на противоположное».
(Вильфред фон Офен – Wilfred von Oven, журналист и пресс-атташе доктора Геббельса, Буэнос-Айрес, март 1981)

«Что же было причиной «хрустальной ночи», которая привела к повреждению или разрушению 180 синагог (из 14 000 существовавших тогда), а также равного количества еврейских магазинов? Проживавший в Париже 17-летний польский еврей Гершель Гриншпан был так возмущен судьбой своего отца в Германии, что он, вооруженный пистолетом, вошел в посольство Германии и, так как он не смог встретиться с послом, застрелил первого секретаря фон Рата. Так как фон Рат был третьим немецким чиновником, который был убит евреем, штурмовики якобы получили приказ отомстить еврейскому населению. Эта история примерно так же смешна, как дискредитированный сегодня миф о шести миллионах отравленных газом евреев или миф о массовом убийстве немцами польских офицеров в Катыни.

Трудности Гриншпана-отца начались не в Германии, а на его родине Польше, где свирепствующая юдофобия заставила десятки тысяч евреев бежать в соседние страны - прежде всего, в Германию - где с ними обращались как с приехавшими иностранцами. В 1938 году польское правительство внезапно заявило, что оно объявляет все паспорта живущих за границей граждан недействительными, если они не вернутся домой, чтобы получить новые документы. В тот момент в Германии пребывало около 70 000 евреев с польскими паспортами, и немецкое правительство опасалось того, что ему придется оставить их у себя, возможно, на длительный срок. Оно приказало задерживать их и на обычных поездах - не на поездах для перевозки скота, как утверждается – отвозить к польской границе, со всем необходимым, включая медицинский персонал на тот случай, если он понадобится. Среди них находился Гриншпан-старший. Поляки не хотели пускать депортируемых к себе в страну, и запланированные [последующие] высылки были временно приостановлены.

Сын Гриншпана Гершель к тому времени уже два года жил в Париже у своего дяди, который, после того, как срок действия польского паспорта Гершеля истек, и французское правительство отказалось продлить ему вид на жительство, просил его выехать, чтобы не доставлять ему хлопот с французскими властями. Дядя также отказал ему в любой дальнейшей поддержке. Этот якобы неимущий еврейский юноша переехал в феврале в приличный отель, и 7 ноября он за 250 франков купил в законном оружейном магазине пистолет, из которого час спустя он убил первого секретаря немецкого посольства.

Интересно, что отель, в котором Гершель прожил без известного источника доходов более девяти месяцев, находился в непосредственной близости от главного бюро LICA (Международная лига против расизма и антисемитизма, LICRA), юрисконсульт которой Моро Джаффери принадлежал к числу самых знаменитых адвокатов Франции. В 1936 году он защищал в Швейцарии Давида Франкфуртера, убийцу Вильгельма Густлоффа. Это преступление было очевидно затеяно LICA. Через несколько часов после ареста Гриншпана в немецком посольстве Эрнст фон Рат еще был жив, и поэтому весть об его убийстве не могла распространиться. Джаффери появился в полицейском участке, в котором находился Гриншпан, и заявил, что он защищает убийцу. Кто оплачивал его услуги? Откуда возник его интерес к неизвестному иностранному преступнику, нелегально проживавшему во Франции?

С Гриншпаном так никогда ничего и не случилось. После падения Франции французские власти передали его Гестапо, которая интернировала его на время всей войны. При этом с его головы не упал ни один волос, и судебного процесса против него тоже не было. После войны он не был предан французами суду, а смог эмигрировать в Палестину, где он воссоединился со своей семьей. Она была депортирована из Германии в Польшу, откуда она позже эмигрировала в Палестину. Откуда Гриншпан-старший, бедный портной, взял те 4000 фунтов стерлингов, которые требовали британцы, чтобы разрешить въезд в Палестину его семье из четырех человек?»
(Heinz Weichardt, «Under Two Flags»)

«С сегодняшнего дня всему населению строго вменяется немедленно воздержаться от всех дальнейших демонстраций против еврейства, любого характера. Окончательный ответ на устроенное евреем убийство в Париже будет дан еврейству в виде мер судебного или административного характера» (10 ноября 1938).

Можно сомневаться в достоверности обоих последних здесь процитированных источников; все же, ввиду подавляющих доказательств недостоверности официального описания этого случая, а также того факта, что к официальной историографии об этой эпохе всегда нужно относиться с недоверием, есть хорошие причины доверять им. Кроме того, книга Ингрид Веккерт «Огненный знак», вместе с более чем 75 другими послевоенными публикациями, не только фигурирует в списке запрещенных публикаций в Германии, но даже ее печатные клише были уничтожены. Значит, в этой книге было, по меньшей мере, несколько ценных истин...

«Проволочки союзников и травля вместо желания мира. Среди обычных людей, которые не знают всего этого контекста, преобладает мнение, что это наша ‘кража Чехословакии’ возбудила гнев британского народа и сделала его готовым к войне. Но это серьезная ошибка, так как он был готов уже после Мюнхена. Что касается времени до Мюнхена, то достаточно процитировать высказывание, о котором госпожа фон Риббентроп сообщила защитнику ее мужа в Нюрнберге. В 1937 году Черчилль в [немецком] посольстве в Лондоне сказал Риббентропу: ‘Если Германия вновь обретет свою власть, ее снова разобьют до полного уничтожения‘. Когда Риббентроп возразил, что на этот раз это не будет так просто, как в 1914 году, так как у Германии есть друзья на ее стороне, Черчилль ответил:

«О, мы хорошо сумеем убедить этих друзей, так, что они, в конце концов, перейдут на нашу сторону»».
(Стокгольм, 25 июля 1939, из Friedrich Lenz, «Der ekle Wurm der deutschen Zwietracht», 1952)

«Государственные деятели, которые противостоят нам, хотят - мы должны поверить им в этом - мира. Только они правят в таких странах, внутренняя конструкция которых делает возможным то, что они в любое время могут быть сменены, чтобы освободить место другим, которые вовсе не так сильно стремятся к миру. И эти другие существуют.
Достаточно только, чтобы в Англии вместо Чемберлена к власти пришел господин Дафф Купер или господин Иден, или господин Черчилль, и тогда мы точно знаем, что цель этих людей - сразу же начать новую мировую войну. Они не делают из этого тайны, они говорят открыто. Далее мы знаем, что на заднем плане по-прежнему угрожающе подстерегает тот еврейско-международный враг, который нашел свое государственное обоснование и форму в большевизме. И еще мы знаем власть определенной международной прессы, которая живет только ложью и клеветой. Это обязывает нас, чтобы мы были бдительны и думали о защите Рейха! В любое время готовы к миру, однако в каждый час готовы к обороне!»
(Адольф Гитлер, речь в Саарбрюккене, 9 октября 1938)

Свен Хедин в беседе с британским лордом Доусоном Пеннским (Dawson of Penn):

Доусон: «В тот самый момент, в который Германия займет Данциг - будь то мирными средствами или силой оружия - мы сразу и с абсолютной уверенностью объявим Германии войну».

Свен Хедин: «Мировая война ради Данцига? Данциг - это немецкий город, и несправедливость Версальского договора будет устранена».

Доусон: «Речь идет не столько о самом Данциге. Однако Данциг означает «коридор», и с потерей Данцига, и вместе с тем «коридора» Польша теряет свой доступ к морю; она высохнет и задохнется. Это именно то, чего хочет Германии, чтобы она смогла обращаться с Польшей так, как она обращалась с Чехословакией. Оттуда только один шаг до Румынии и ее нефтяных месторождений, до Черного моря, Дарданелл, Средиземного моря и Суэцкого канала - другими словами до каждой артерии, по которой течет жизненная кровь нашей мировой империи. Поэтому, если Данциг падет, это для мировой Британской империи жизненно важный вопрос. Мы знаем, что новая мировая война за Данциг давно назрела, и мы схватимся за этот шанс, как только он представится.

Свен Хедин: «Готовы ли вы взять такую ответственность на себя?»

Доусон: «Мы знаем, что после этого от цивилизации больше ничего не останется, но мы не будем медлить ни мгновение».
(Friedrich Lenz, указ. соч.)

(Свен Хедин был награжденным многочисленными наградами шведским географом, топографом, исследователем, путешественником, фотографом, писателем и иллюстратором).

«Вы были фронтовиком на последней войне, как и я сам. Вы знаете, как и я знаю, какое отвращение и какое осуждение оставили опустошения войны в сознании народов, неважно, как война кончается. Представление, которое я могу получить от вашей замечательной роли как вождя немецкого народа на пути к миру, завершения его задания в общем творении цивилизации, приводит меня к тому, чтобы попросить ответ на это предложение... Если французская и немецкая кровь снова прольется как 25 лет назад, на еще более длительной и убийственной войне, то каждый из обоих народов будет сражаться, веря в свою собственную победу. Но победят, скорее всего, разрушение и варварство».
(Отрывок из письма французского премьер-министра Даладье Гитлеру, 26 августа 1939)

«Я понимаю сомнения, которые вы выражаете. Также я никогда не упускал из виду тех высоких обязательств, которые возложены на людей, поставленных над судьбой народов. Как старый фронтовик, я, как и вы, знаю ужасы войны. Исходя из этих взглядов и понимания, я также честно старался устранить все причины для конфликта между обоими нашими народами. Я когда-то открыто заверил французский народ, что возвращение Саарской области будет предпосылкой для этого. Я сразу после этого возвращения торжественно подтвердил мой отказ от каких-либо последующих претензий, которые могут касаться Франции. Немецкий народ принял эту мою позицию... Версальский диктат был неприемлемым. Ни один честный француз, также и вы, господин Даладье, не поступил бы на моем месте иначе. Теперь я, действуя в том же духе, попытался устранить самое неразумное мероприятие Версальского диктата. Я сделал польскому правительству предложение, которого испугался немецкий народ. Никто другой, кроме меня, вообще не мог решиться выйти к общественности с таким предложением... Я, господин Даладье, тогда с моим народом борюсь за исправление причиненной нам несправедливости, а другие борются за сохранение этой несправедливости. Это тем более трагично, что многие из самых видных людей также вашего собственного народа тоже осознали бессмыслицу решения 1919 год, как и невозможность его длительного сохранения... Я ясно понимаю тяжелые последствия, которые повлечет за собой такой конфликт. Однако я думаю, что самые тяжелые последствия этот конфликт будет иметь для Польши, так как вне зависимости от исхода войны за этот вопрос, польское государство в его сегодняшнем виде будет так или иначе потеряно. То, что теперь из-за этого оба наши народа должны вступить в новую кровавую истребительную войну, не только для вас, но и для меня, господин Даладье, очень мучительно... Однако, как уже замечено, я вижу, что у нас нет никакой возможности в благоразумном смысле повлиять на Польшу, чтобы она исправила положение, которое невыносимо для немецкого народа и для Германской империи».
(Выписка из письма Гитлера Даладье, 27 августа 1939)

Французский министр иностранных дел Бонне - когда он подписывал объявление войны:

«Мне казалось, как будто бы мы внезапно отдали приказ не только о смерти миллионов людей, но и о гибели ценных идей, духовных ценностей, о гибели мира... Несколько секунд я чувствовал глубокое сотрясение. Но мне уже снова звонили из Лондона. Распространилось известие, будто бы Франция только в понедельник в 5 часов утра вступит в войну. Эта отсрочка вызвала раздражение в Великобритании. Там едва ли могли ожидать этого, так как новый 'Мюнхен' спас бы мир во всем мире - но он также спас бы и Гитлера».
(Friedrich Lenz, указ. соч.)

Таким образом, Германия под руководством Гитлера, Великобритания при Чемберлене и Францией во главе с Даладье хотели мира, не говоря уже о народах этих стран. («Вероятно, что Невилл Чемберлен все еще пользуется доверием большинства его земляков и что, если бы было возможно точно определить чувства электората, то Чемберлен оказался бы самым популярным политиком в этой стране». Эта оценка приписывается Дэвиду Марджесону, который в парламенте должен был заботиться о том, чтобы ни один консервативный депутат не отклонялся от установленной линии).

Они все и дальше демонстративно усиливали свои армии для обороны, надеялись, однако, в то же время на мир. Тем не менее ситуация привела к дальнейшей эскалации, и дело дошло до войны.

Вступление на оставшуюся территорию Чехии 16 марта 1939 года решило проблему советского «авианосца» против Германии, оставляло, однако, нерешенной проблему преследований немецкого населения в Польше, которые приняли убийственные масштабы. Апогей наступил 3 сентября 1939 года – в день объявления Великобританией войны Германии - когда во время «кровавого воскресенья в Бромберге», согласно немецкому министерству иностранных дел, было убито до 5437 гражданских немцев.

Плакат призывает к бойкоту немецких товаров.

 

Еще важнее было следующее: «мировое еврейство» (центром которого был Нью-Йорк) объявило экономическую войну Германии 24 марта 1933 года, уже через несколько недель после прихода НСДАП к власти, в форме бойкота немецких товаров («Judea Declares War on Germany» - «Иудея объявляет войну Германии», таким был крупный заголовок в газете Daily Express). Германия естественным образом ответила контрбойкотом (первоначально ограниченным одним днем) – «Не покупайте у евреев».

«Всего через несколько недель после того, как Гитлер 30 января 1933 года пришел к власти, поспешно склепанная коалиция враждующих друг с другом еврейских организаций, во главе с президентом Американского еврейского конгресса раввином Стивеном Уайзом, активистом борьбы за права человека Луисом Унтермайером, а также воинственным союзом еврейских ветеранов войны инициировала очень эффективный бойкот немецких товаров и услуг. Каждая организация занималась бойкотом своим способом, тем не менее, пыталась сформировать объединенную антинацистскую коалицию, которая могла бы нанести экономический смертельный удар нацистской партии, обязанной своим политическим подъемом почти исключительно обещанию, что они восстановят разоренную немецкую экономику».
(Jewish Virtual Library)

«Одно из самых опасных еврейских качеств - это жестокая, прямо-таки варварская нетерпимость. Более плохой тирании, чем та, которую осуществляет еврейская клика, не может быть. Если вы попытаетесь выступить против этой еврейской клики, она без промедления применит жестокие методы, чтобы победить вас. Еврей, в общем, пытается уничтожить своего врага в духовном плане, лишая его материальной прибыли и подрывая его гражданское существование. Самая подлая из всех форм возмездия, бойкот, типично еврейская».
(Еврейский автор доктор Конрад Альберти-Зиттенфельд – Conrad Alberti-Sittenfeld в журнале «Gesellschaft» («Общество»), номер 12/1899)

«Эта связанная по всему миру общность интересов противостояла Гитлеру с непримиримой враждой и, совершенно независимо от преследуемого Германией курса, строила козни, чтобы спровоцировать войну против нее».
(«Всемирный еврейский конгресс уже семь лет находится в состоянии войны с Германией». Раввин М. Перльцвейг, шеф британской секции Всемирного еврейского конгресса, Toronto Evening Telegram, 26 февраля 1940)

Между прочим, здесь важно указать на то, что нью-йоркские евреи совсем не подвергались опасностям, которые угрожали их немецким соплеменникам, и потому они были вольны подвергать последних риску, в точном соответствии с сионистским кредо, что «меньшими братьями» можно пожертвовать ради дела.

Во время Первой мировой войны 12 000 немецких евреев погибли за свою страну, и многие были награждены орденами – интересно было бы узнать, уменьшился ли немецко-еврейский патриотизм после поражения России - все же, в рамках сионистского проекта их судьба имела лишь второстепенное значение.

Кроме того, для сионистов из-за этой политики возникали два преимущества. В сотрудничестве с немецким правительством полезные и состоятельные евреи, благодаря соглашению «Хаавара», могли быть склонены к эмиграции в Палестину, где они образовали основу будущего еврейского государства, а из предвидимого ухудшения общественного положения немецких евреев после войны можно было тоже извлечь пользу, ибо оно принесло бы евреям всемирную и длительную симпатию. Как следствие начатого в 1933 году еврейскими организациями бойкота немецких товаров, а также того факта, что Хаим Вейцман, президент Всемирной сионистской организации, обязал евреев поддерживать британские цели и объявил об этом в 1939 году в британских газетах, немецких евреев постигла та же судьба, что и японцев в Америке: они стали потенциальными врагами государства и как таковые были, в конце концов, интернированы.

Основанный в 1921 году Максом Науманом ‘Союз национально-немецких евреев’ поддерживал Гитлера.

«Целью Союза была тотальная ассимиляция евреев в немецкой народной общности, саморастворение еврейской идентичности, а также высылка восточноевропейских еврейских иммигрантов из Германии. Макс Науман был открытым противником сионистов, а также восточноевропейских евреев; первых он рассматривал в качестве угрозы для интеграции немецких евреев, а также как носителей 'расистской' идеологии, служившей целям Британской империи; последних – как неполноценных в расовом и в духовном плане».
(Robert S. Wistrich, «Who‘s Who in Nazi Germany», Weidenfeld and Nicolson, London 1982, стр. 177)

«Обнаружено расовое различие между восточноевропейскими и западными евреями. Лондон (20 ноября). Новая теория в отношении различий между евреями Восточной Европы и Западной Европы представлена Дином Инджем, который считается одним из ведущих писателей Англии, в статье, опубликованной сегодня в газете Morning Post».

«’У евреев Западной Европы нет причин для негодования, когда в большевистских зверствах обвиняют евреев России; три главных лица Восточной Европы глубоко заражены татарской кровью. Это касается русских и поляков, и также миллионов так называемых евреев в Восточной Европе, которые уступают настоящим семитским евреям’, утверждает Дин Индж».
(Всемирное еврейское телеграфное агентство JTA [Jewish Telegraphic Agency], 23 ноября 1924)

В своем дневнике генерал Джордж Паттон пишет:

«Эти люди [евреи из Польши, Чехословакии и России] не понимают, для чего служат туалеты и используют их как хранилища для жестяных банок и мусора. Где это возможно, они отказываются использовать отхожие места, и предпочитают справлять свои естественные надобности на полу».

«Он описывает лагерь для перемещенных лиц, где, хотя места было достаточно, евреи теснились вместе, прижавшись друг к другу и создав ужасную тесноту, и в практически каждой комнате имелась куча мусора в углу, которая использовалась также как отхожее место. Евреев только под угрозой удара прикладом винтовки удалось заставить отказаться от этой отвратительной привычки и убрать всю эту грязь. Естественно, я знаю выражение ‘потерянные колена Израилевы’, которое используется для племен, которые исчезли - и не для того колена Иуды, от которого происходят сегодняшние сучьи сыны. Разумеется, это мое личное мнение, что это тоже потерянное колено – потерянное для любого вида приличий».
(Дневник Паттона, 17 сентября 1945)

По настоянию Эйзенхауэра Паттон посетил еврейское богослужение.

«Сегодня как раз праздник Йом-Киппур, так что они все собрались в большом деревянном строении, которое они назвали синагогой. Генералу Эйзенхауэру надлежало обратиться к ним с речью. Мы вошли в синагогу, которая была переполнена самой большой вонючей толпой людей, которую я когда-нибудь видел. Когда мы прошли половину прохода, к нам подошел главный раввин, на котором была меховая шляпу вроде той, которую носил английский король Генрих VIII, а также богато украшенный вышивкой и очень грязный стихарь, и принял генерала... Смрад был настолько отвратителен, что я почти упал в обморок, и примерно три часа спустя меня действительно стошнило моим обедом, когда я вспомнил об этом».
(там же).

Деятельность ‘Союза национально-немецких евреев’ включала и борьбу против еврейского бойкота немецких товаров. Союз опубликовал также манифест, в котором утверждал, что с евреями обращались прилично. В 1934 году союз так высказал свою точку зрения:

«Мы всегда ставили благополучие немецкого народа и отечества, с которым мы чувствуем себя неразрывно связанными, выше нашего личного благополучия. Поэтому мы приветствовали результаты января 1933 года, хотя лично для нас они влекли за собой трудности».
(Википедия. M. Zimmermann, «Geschichte des deutschen Judentums 1914-1945», стр. 32. M. Hambrock, «Die Etablierung der Aussenseiter. Der Verband nationaldeutscher Juden 1921-1935», стр. 590. Stolzfuss, «Resistance of the heart. Intermarriage and the Rosenstrasse protest in Nazi Germany», стр. 315.)

В июне 1935 года были изданы знаменитые Нюрнбергские законы, которые определяли условия для евреев и людей с частично еврейским происхождением в Рейхе. С этого момента евреи рассматривались в качестве подданных Рейха, которые стояли под защитой закона, но не владели полными гражданскими правами. Чтобы быть стопроцентным арийцем, нужно было подтвердить до 1800 года, что в роду не было еврейских предков. То, что это вообще было возможно, доказывает, как далеко шли немцы, чтобы сохранить в порядке документы с важными данными.

(Я упоминаю это для того, чтобы показать, насколько смешно предположение, будто бы во время войны не составлялись никакие предусмотренные правилами документы о доставленных в трудовые лагеря людях. Сегодня мы с уверенностью знаем, что все данные сохранялись до самого конца. Сегодня они имеются в распоряжении и показывают, что в случае смерти заключенного об этом сообщали его семье, и его пепел, если это было возможно, передавался ей.) ....

Нужно упомянуть, что Нюрнбергские законы распространялись лишь на немецких неарийцев и никогда не касались еврейских гостей, которые путешествовали с иностранными паспортами, и для которых не существовало никаких ограничений. За евреями признавались права на их собственные организации в области спорта, культуры, медицины, а также на их собственные школы, и у них было даже собственное отделение в штаб-квартире Гестапо, где работали сионистские сотрудники, которые приветствовали антиеврейские мероприятия немецкого правительства, так как те содействовали желаемой ими эмиграции евреев в Палестину. В целом имелось шестьдесят учебных лагерей, которыми под немецким покровительством руководили сионисты. Теперь британцы стали возражать и потребовали, чтобы каждый еврейский иммигрант вносил тысячу фунтов стерлингов в золоте (что соответствует сегодня стоимости в размере минимум 50 000 долларов) для получения постоянного вида на жительство в Палестине.

«Немецкое правительство заключило с сионистами так называемое ‘Transfer Agreement’ [соглашение о переселении] и вносило необходимые денежные средства из своих скудных валютных резервов, чтобы помочь молодым евреям эмигрировать в Палестину. Примерно 50 000 молодых евреев получили эту помощь, что означало расходы в размере 50 миллионов долларов (предвоенной стоимости) для страдающего от острого дефицита валюты РейхаРейхаРейха.Ре. Вот что касается ‘запланированного уничтожения’ евреев!»
(Heinz Weichardt, «Under Two Flags»)

Разумеется, ассимилированные евреи в глазах их фанатичных единоверцев считались и считаются предателями еврейского дела.

«В свободных и богатых странах еврейство подвергается поцелую смерти, медленному и неуловимому соскальзыванию в пропасть ассимиляции».
(Бен-Гурион, 1960)

«Американские евреи не имеют права совершить ту трагическую ошибку, которую совершили немецкие евреи, когда они вели себя так, как будто бы они немцы, а вовсе не евреи. Я - не американец иудейской веры. Я - еврей. Я - американец и прожил 60 лет в Америке, но я еврей уже 4000 лет».
(Раввин Стивен С. Уайз перед Американским еврейским конгрессом, 12 июня 1938)

Ассимилированные немецкие евреев «не вели себя так», как будто бы они немцы; они и были немцами.

«(Рейтер) - До 150 000 мужчин еврейского происхождения служили при Адольфе Гитлере в немецкой армии, некоторые с категорического согласия немецкого вождя. Это говорит американский историк, который интервьюировал сотни бывших солдат».
(Сообщение телеграфного агентства Рейтер. Упомянутым историком является Брайан Марк Ригг (Bryan Mark Rigg), автор книги «The Untold Story of Nazi Racial Laws and Men of Jewish Descent in the German Military», 2002).

3.3. 1933:

«В органе Центрального союза немецких граждан иудейской веры, газете 'Central Verein Zeitung', сообщалось: ‘Мы, 565 000 немецких евреев, торжественно высказываем наш протест. Необузданная пропаганда ужасов бушует в мире. Каждое слово, которое произносится устно и письменно против нашего отечества, каждый призыв к бойкоту, который распространяется против Германии, ранит нас, немецких евреев, так же глубоко, как и любого другого немца. Не из принуждения, не из страха, но из-за того, что определенные иностранные круги позорят честь немецкого имени, вредят стране наших отцов и стране наших детей, мы незамедлительно выступили против этого. Перед родной страной и заграницей мы заклеймили лживые сообщения о Германии и новом правительстве. Против этих чудовищных обвинений мы, 565 000 немецких евреев, перед всей Германией и перед всем миром торжественно заявляем наш протест».
(Erich Kern: «Verheimlichte Dokumente», München 1988, стр. 138)

Очень поучительно сравнить друг с другом следующие цитаты:

«Посольству Соединенных Штатов. Мы узнали из пропаганды в вашей стране о якобы происходящих жестокостях по отношению к евреям в Германии. Ввиду этого мы считаем нашим долгом высказаться об этих инцидентах, не только в наших собственных интересах как немецкие патриоты, но и ради правды.

Злоупотребления и эксцессы действительно имели место, и мы далеки от того, чтобы скрывать и преуменьшать их. Однако этого едва ли можно избежать при любой революции. Мы придаем большое значение тому факту, что власти, где вмешательство властей было вообще возможно, приняло меры против тех эксцессов, о которых нам стало известно. Во всех случаях эти действия были совершены безответственными элементами, которые скрывались. Мы знаем, что правительство и все видные авторитеты очень жестко порицают произошедшие правонарушения. Однако мы также думаем, что теперь пришла пора отмежеваться от безответственной травли со стороны так называемых еврейских интеллектуалов за рубежом. Эти люди, большинство из которых никогда не рассматривали себя как немецкие граждане, а выдавали себя за главных борцов за тех, которые принадлежат к их собственной вере, в критическое время бросили последних на произвол судьбы и убежали из страны. Поэтому они потеряли право высказываться по немецко-еврейским вопросам. Обвинения, которые они бросают из своих надежных убежищ, вредны для Германии и для немецких евреев; их сообщения чрезмерно преувеличены. Мы просим американское посольство безотлагательно передать это письмо дальше в США, и мы берем на себя полную ответственность за его содержание. Так как мы знаем, что в следующий понедельник должна начаться широкомасштабная пропагандистская кампания, мы высоко оценили бы, если бы американская общественность до того дня была проинформирована об этом письме».
(Имперский союз еврейских фронтовиков).

«Мои личные беседы с евреями были поучительны. Они не подтверждают того, что утверждали британские газеты. Из мухи сделали слона, а из оперетты - мелодраму. Большинство так называемых 'нападений' было совершено слишком горячими юнцами и почти в каждом случае состояли в том, чтобы доносить на несчастных людей, которые не проявляли особенного уважения к новому режиму. Физический вред был нанесен кому-то только очень редко, моральный ущерб, вероятно, многим. Законы о свободе передвижений евреев в принципе такие же, как и законы для других людей. Многое из возникшего раздражения и досады вообще не имеет никакого отношения к местным немецким евреям, из которых многие все еще работают на правительственной службе в различных сферах деятельности. Есть примерно 80 000 нежелательных евреев, от которых Германия окончательно хочет избавиться, и она охотно депортировала бы их в Великобританию или в Соединенные Штаты Америки, если бы соответствующее ходатайство было подано. Это те евреи, которые проникли в страну после перемирия и создали ситуацию, которая нанесла Германии значительный общественный и политический вред. Среди этих нежелательных лиц имеются убийцы, бывшие заключенные, потенциальные воры, мошенники-банкроты, сутенеры, торговцы женщинами, нищие всех возможных сортов, которые не поддаются никакому описанию, а также политические беженцы. Многие прибыли из балтийских государств, другие из Польши, и немалое их количество приехало из России. Еврейский вопрос в Германии, как и в других местах, естественно, будет решен раньше или позже. Самый лучший выход из нынешнего тупика состоит в том, чтобы обращаться со всеми евреями как с чужестранцами, которыми фактически они и являются по их традиции, по их расе и по их культуре, и предоставить им те же права, что и иностранцам, обращаться с ними с той же вежливостью и с тем же вниманием, как со всеми иностранцами».
(G.E.O. Knight, «In Defense of Germany», 1934)

«Сионизм был готов пожертвовать всем европейским еврейством ради сионистского государства. Делалось все для того, чтобы основать государство Израиль, и это можно было сделать только через мировую войну. Военные усилия с обеих сторон поддерживались Уолл-стрит и крупными еврейскими банкирами. На сионистов нужно возложить ответственность также и за то, что они провоцируют возрастающую ненависть к евреям в 1988 году».
(Joseph Burg, The Toronto Star, 31 марта 1988)

Честные евреи не полезны для сионистского дела, и поэтому их тоже можно уничтожать без раздумий, как и христиан. Разумеется, притворная солидарность, которая выражается местоимением «мы», всегда оказывается полезной сионистам.

«Мы не отрицаем и не боимся признать то, что эта война - это наша война и что она ведется для освобождения еврейства. Сильнее, чем все фронты вместе взятые, наш фронт, фронт еврейства. Мы даем этой войне не только нашу финансовую поддержку, на которой основывается вся военная промышленность, мы не только даем нашу полную силу пропаганды, которая является моральной энергией, поддерживающей ведение этой войны. Гарантия победы состоит, прежде всего, в том, чтобы ослабить враждебные силы, чтобы уничтожить их сопротивлением в их собственной стране. И мы - троянский конь в стане врага. Тысячи евреев в Европе - это основной фактор при уничтожении нашего врага. Там наш фронт - это факт и самая ценная помощь для победы».
(Хаим Вейцман, президент Всемирной сионистской организации, шеф Еврейского агентства и впоследствии президент Израиля, в речи от 3 декабря 1942 года в Нью-Йорке)

«Даже если мы, евреи, не сидим физически рядом с вами в окопах, мы морально на вашей стороне. Эта война - это наша война, и вы ведете ее вместе с нами».
(Schalom Asch, Les Nouvelles Litteraires, 10 февраля 1940)

«Германия - это враг еврейства и должна преследоваться смертельной ненавистью. Сегодня цель еврейства звучит так: безжалостная кампания против всех немцев и полное уничтожение их нации. Мы требуем тотальной торговой блокады, прекращения импорта сырья, и возмездия по отношению ко всем немцам, также к женщинам и детям».
(Еврейский профессор А. Кулишер, октябрь 1937)

«В течение месяцев борьба против Германии ведется каждой еврейской общиной, на каждой конференции, во всех наших профсоюзах и каждым евреем всюду в мире. Есть причина предположить, что наше участие в этой борьбе обладает всеобщей ценностью. Мы развяжем духовную и материальную войну всего мира против честолюбивых планов Германии снова стать великой нацией и вновь обрести потерянные территории и колонии. Все же, наши еврейские интересы требуют полного уничтожения Германии. Коллективно и индивидуально немецкая нация - это угроза для нас, евреев».
(Владимир Жаботинский, создатель еврейской террористической организации «Иргун», в газете «Наша речь», январь 1934)

Читайте далее:

Глава 2. Идентифицировано: Освещение или диагноз мрака

Глава 3. Уничтожено: Цивилизация

Глава 4. Конечная фаза: коммунистический вассалитет