Миф о коллективной вине немцев

Что нас ждёт – «мульти-культи» или приоритет немецкой культуры?

Вживаясь в немецкое общество, мы стараемся понять его: почему оно такое, какое оно есть, почему в нём господствуют те или иные представления и ценности, а не другие? Почему у нас самих зачастую эти представления расходятся с представлениями местных немцев настолько, что мы не узнаём друг в друге братьев, ведь мы принадлежим к одному народу? Неужели 200 лет, прожитые раздельно, сделали нас такими разными?

Рискну предположить, что всё же не 200, а последние 60-70 лет. В особенности всё то, что было связано со второй мировой войной и в ещё большей степени с послевоенной историей очень изменило и нас, и их. Думаю, что те наши предки, кто родился ещё до 20-х годов прошлого века и владел немецким языком, имели бы гораздо меньше проблем, вливаясь в немецкий материнский этнос, чем переселенцы конца 80-х и 90-х годов, в основной своей массе родившиеся в 30-70-е годы, то есть сформировавшиеся уже в послевоенный период. И дело тут, как мне представляется, не только в том, что российские немцы за это время, по известным всем причинам, почти полностью потеряли знание родного языка. Именно в этот период произошли качественные изменения в ментальности и германских немцев, которые очень удалили нас друг от друга. Удалили настолько, что многие из их национальных качеств мы просто не в состоянии принять, если не хотим предать себя, своих предков, свою историю. Поэтому нам надо, во-первых, понять причины, которые сделали германских немцев такими, какие они есть, а во-вторых, помочь, насколько это в наших силах, современному германскому обществу вспомнить о своих национальных истоках. Нам – это изгнанным, переселенцам, местным патриотам немецкого народа. Причём важную роль могли бы сыграть именно российские немцы, дольше всех других немцев страдавшие от последствий прошедшей войны и всё же выстоявшие и выстрадавшие свою самобытность, свою немецкость. Может быть, спящей красавице Германии нужен только поцелуй принца, который её разбудит? Тогда не попытаться ли нам стать (вместе с другими патриотами немецкого народа) этим принцем? Ведь слиться с материнским этносом мы сможем только тогда, когда он сам себя опять почувствует немецким. Когда для него свои корни будут представлять ценность, тогда он оценит их и в нас.