Красные оккупанты. Как советская армия «освободила» Китай и Северную Корею

«...Если ты натыкался на маньчжуров, то они отбирали у тебя всё. Но самыми ужасными были красноармейцы. Они убивали японцев просто ради того, чтобы убить. Я видел много трупов, проткнутых штыками. Горы и горы тел...»

Военные преступления Красной армии на Дальнем Востоке в 1945 году.

Восьмого августа 1945г., отклонив просьбу Японии быть посредником на переговорах о её сдаче США и их союзникам, советский министр иностранных дел Молотов передал японскому послу Сато декларацию об объявлении войны, которая нарушала Договор о Нейтралитете, заключённый ранее между Японией и СССР. В течение последовавшей за этим недели Красная армия прорвала оборону деморализованной Квантунской армии на Сахалине, а также в оккупированных японцами Маньчжурии (Северо-Восточном Китае) и Корее и заняла огромные территории к югу от советской границы.

В результате боевых действий пострадало огромное число японских колонистов- мирных жителей, ранее переселившихся в оккупированную Японией Маньчжурию и не предупреждённых вовремя о нападении со стороны СССР. Согласно воспоминаниям очевидцев, «...если ты натыкался на маньчжуров, то они отбирали у тебя всё. Но самыми ужасными были красноармейцы. Они убивали японцев просто ради того, чтобы убить. Я видел много трупов, проткнутых штыками. Горы и горы тел...»  (Ronald Spector, «In the Ruins of Empire», стр.30).

Одно из наиболее известных массовых убийств японских колонистов Красной армией, по свидетельствам очевидцев (например, Каваучи Митсуо), произошло около станции Гегенмяо в Маньчжурии, где 14 августа находились вагоны с примерно 1200 японскими беженцами. Когда советская танковая колонна заняла станцию, на переговоры с красноармейцами вышел глава совета японских колонистов Асано. При приближении к танкам он был скошен пулемётной очередью, после чего красноармейцы начали расстреливать остальных беженцев. В результате около 1000 колонистов были убиты или покончили с собой («The Japanese Internees and Forced Labor in the USSR after the Second World War», ч.1, стр.30).

Согласно японским оценкам, более 11 тысяч японских колонистов погибли во время наступления Красной армии в Маньчжурии. Также многие тысячи японцев умерли позже от нечеловеческих условий, в которых они оказались в результате советского наступления. Японский посол в Шеньяне писал: 

«В городе накопилось около полумиллиона бывших колонистов. Некоторые прошли пешком более тысячи миль, чтобы добраться до лагерей беженцев. Многие полностью истощены, на некоторых нет никакой одежды. У них отняли всё, что они не могли с собой унести. Иногда они днями не получают никакой пищи.» (Ronald Spector, «In the Ruins of Empire», стр.31).

Несмотря на капитуляцию, объявленную японским императором 15 августа 1945г., Красная армия продолжала уничтожать эвакуирующихся, особенно на Южном Сахалине, который согласно Симодскому Договору от 1855г., принадлежал Японии. Утром 20 августа советский десант, высадился в японском порту Маока (ныне Холмск), где 18000 японцев ждали эвакуации на Хоккайдо и, согласно японским архивам, расстрелял около 1000 мирных жителей, попытавшихся спастись бегством в горы.

Советские войска вступают в Маньчжурию

Через неделю после сдачи Японии, 22 августа, в Тоёхаре (ныне Южно-Сахалинск) советские бомбардировщики сбросили бомбы на собравшуюся на вокзале толпу беженцев, убив несколько сот человек. Это было сделано, несмотря на огромный белый флаг над зданием вокзала и большой белый тент с красным крестом, в районе которого находились беженцы. Одновременно транспортные суда Дай-Ни-Синко-Мару, Огасавара-мару и Тайто-мару с беженцами, эвакуирующимися с Сахалина, были, подобно «Густлову» на Балтике, торпедированы советскими подводными лодками, а оказавшиеся в воде люди расстреляны с воздуха. В результате погибли 1708 беженцев.

Оккупировав северные японские территории — Южный Сахалин, Итуруп, Кунашир, Хабомаи и Шикотан, СССР депортировал оттуда всех японцев, а также сахалинских и курильских аборигенов — айну и часть нивхов вместе с уилта. На Сахалине остались лишь 43000 корейских рабочих, интернированных туда японцами по программе принудительного труда в 1920-1945гг. Теперь их принудили работать на СССР в точно таких же тяжёлых условиях, как и раньше.

  

Корейские ссыльные, захваченные СССР на Сахалине и оставленные там для принудительных работ

Почти 600 тыс. японских военнослужащих сдались Красной армии в Маньчжурии, на Сахалине и Курилах. Большая их часть была переправлена в СССР в трудовые лагеря для военнопленных, откуда те, кто остался жив, были репатриированы на Родину в 1956 г. вместе с японцами, захваченными в 30х годах во время советско-японских пограничных конфликтов (см. записки японского военнопленного в СССР).

СССР использовал пленных японцев и интернированных корейцев для принудительного труда в нарушение Потсдамской Декларации 1945г. В отличие от военных преступлений Японии, это военное преступление СССР не было осуждено ни одним судом или трибуналом. (Mark Ealey. An August Storm. The Soviet-Japan Endgame in the Pacific War: The Japan Focus.)

Советские солдаты сидят на троне последнего китайского императора Пу И (愛新覺羅). Сентябрь 1945

Разгромив японцев в Маньчжурии, Красная Армия занялась насилием и грабежами мирных жителей. Отряд Команды Стратегических Служб (OSS) США, десантированный 16 августа в китайский город Шеньянь (Мукден), чтобы спасти американских военнослужащих из японского плена, докладывал: 

«Русские превзошли китайцев в грабежах, мародёрстве и изнасилованиях. Женщин насилуют на автобусных остановках, железнодорожных вокзалах и иногда прямо на улицах.

Ходят слухи, что местным властям предписано поставлять определённое число женщин советскому командованию каждую ночь. В результате, женщины бреются наголо, замазывают лица чернилами и накладывают повязки, чтобы выглядеть как можно менее привлекательными.» 

Советские солдаты патрулирующие город в Маньчжурии после капитуляции японской армии 2 сентября 1945 года.

Командир этого отряда Хол Лит (Hal Leith) написал о красноармейцах буквально следующее: «Они занимаются только грабежами и убийствами. И они грабят не только японцев. Некоторые солдаты носят сразу десяток наручных часов... Среди советских военных мне довелось встретить и приличных людей, но таких — один из десяти».

Неудивительно, что советское информационное агентство ТАСС показывало войска Красной Армии при получении теплого приема от местных жителей в Маньчжурии. Реальность была несколько иной.

Американский военно-морской атташе в Нанкине вспоминал: 

«... русские солдаты врывались в дома и забирали себе всё, кроме мебели. Затем подъезжал военный грузовик и увозил мебель. Советские офицеры обычно не обращали внимания на грабежи, учиняемые их подчинёнными, а нередко и сами участвовали в них.»

В архивах ЦРУ есть дневник, описывающий многократные ограбления красноармейцами дома немецкого торгового агента в Шеньяне, в которых участвовал офицерский состав, а советские оккупационные власти отказывались расследовать это дело и в конце-концов сами «купили» квартиру этого агента и мебель, которую не успели украсть, по многократно заниженной цене. В дневнике также упомянуты частые ограбления прохожих красноармейцами, конфискация промышленного оборудования с отправкой его в СССР и аресты Красной Армией китайцев, японцев и немцев с целью принудительного использования их труда.

Войска Забайкальского фронта маршируют по Маньчжурии

Советские солдаты мародёрствовали и насиловали не только в Шеньяне, но и в китайских городах поменьше. Так, войдя в Пинчуан, красноармейцы бросили в тюрьму на голодную смерть представителей местной полиции и марионеточной армии, а затем ограбили все дома и увели весь скот. По свидетельствам местных жителей, «советские солдаты отнимают у людей наручные часы и расстреливают тех, кто отказывается подчиниться грабежу. Красная Армия требует от крестьян женщин. Красноармейцы расстреляли крестьянина и двух рабочих, которые не смогли найти им женщин для удовлетворения похоти» (Ronald Spector, «In the Ruins of Empire», стр.34-35).

Oфицер Квантунской армии, сдавшийся красноармейцам в китайском городе Цзилин, вспоминал: 

«Десятки советских солдат выстроились в очередь перед дверями дома, в котором насиловали японских женщин. Когда мы остановились в холмистой зоне на окраине города, японка, переодетая солдатом, выбежала к нам, крича: „Помогите! Солдаты!“ и спряталась среди нас. Но за ней уже бежал красноармеец, держа ружьё в одной руке. Он прикоснулся к её грудям и сказал: „Японская мадам. Хорошо!“ и забрал её с собой. Он выстрелил в воздух из автомата и пригрозил нам, чтобы мы не вмешивались. Уводимая красноармейцем женщина смотрела на нас с упрёком. Даже сейчас я помню её взгляд.» («The Japanese Internees and Forced Labor in the USSR after the Second World War. Ч.2, стр.68»).

Красноармейцы патрулируют улицу китайского города

Бежавшие от Советской власти в Китай казаки тоже оказались свидетелями преступлений Красной Армии в Маньчжурии. Вот какие воспоминания казачки Ларисы Анатольевны, спецпереселенки из Китая, опубликовал в журнале «Отечество и Вера» его главный редактор Михаил Смыслов. 

«В 1945-м пришла Красная Армия-освободительница, т.н. рокосовцы.

И началось такое в Китае, о чём сейчас у вас никто не говорит... Эти ветераны понацепляли наград!.. А я девчонкой была и своими глазами видела, что там творилось! И пускай эти ветераны засунут себе в ... эти награды. Потому что никто из них не признается уже, видать, что творили. Про нас мы уже молчим, вроде как «заслужили». А что с китайцами они делали! Как они бесчестили китайских девчонок, которые кончали потом самоубийством, бросались с кручи в реки, потому, что не в состоянии были вынести этого позора.

Грабили китайские лавки и чемоданами вывозили награбленное в Союз — это рядовой состав. А офицеры контейнерами и вагонами вывозили добро китайцев, которых освобождать пришли. И против нас китайцев озлобили. Надо было эвакуировать станицу — вышли мы все в одно утро.

А нас с холмов давай поливать пулемётным огнём. Казаки наши в бой не ввязались, а по балке обошли пулемётчиков с тыла и в плен захватили. Оказалось — китайцы. Стали их спрашивать — за что? Мы ж с вами в мире жили, хлебом делились, наш врач тоже сколько вашим больным помогал. А те отвечают: «Вы, русские испоганили нам всё!» «Так это же советские, Красная Армия, а не мы!» «Вы на лица все одинаковы!..»

Японский вице-консул в Порт-Артуре докладывал, что китайские граждане выкрали оружие с морской базы и создали ополчение, чтобы противостоять грабежам, которые учиняют красноармейцы (Ronald Spector, «In the Ruins of Empire», стр.35). Даже китайские коммунисты выразили протест СССР.

Советские солдаты на берегу реки Сунгари в Харбине

Секретарь Северо-Восточного отделения Китайской коммунистической партии Xу Фуцзиа (Hu Fujia), писал руководству ВКП(б) что «Красная Армия зaнимается, вещами, не подобающими пролетарской армии, в том числе, изнасилованиями и экспроприацией продовольственных запасов у крестьян». В своём письме Ху Фуцзиа просил «создать военный дисциплинарный комитет, который предотвращал бы нарушения военной дисциплины красноармейцами и развернуть широкую пропагандистскую кампанию, чтобы вернуть доверие китайцев, которые теперь не на шутку боятся советских солдат.» (Stalin, the Cold War and the pision of China: a Multiarchival Mystery, стр.3).

Агитационный плакат, отпечатанный для Китая

Вслед за Манчжурией Красная армия заняла Северную Корею, и её точно так же захлестнула волна грабежей и насилия. 

«В городе Сонгдо, который был оккупирован Советами всего несколько дней, потому что он был южнее 38-й параллели, из банка было украдено 8 миллионов йен и похищено со складов 60 тысяч фунтов дорогого женьшеня. На память о своём пребывании в городе советские солдаты отобрали у большинства граждан наручные часы» («Do We Run Korea Badly? Well, Look How Reds Do», p.59, Newsweek, Sep. 24, 1945).

Советские солдаты на марше в Северной Корее в октябре 1945

Австралиец, который ездил в Пхеньян, чтобы найти пропавших военнопленных союзников, докладывал: 

«Русские, вооружённые автоматами Томпсона, делают несколько выстрелов в воздух, затем врываются в дома, вытаскивают оттуда тех женщин, большей частью молодых, которых они там находят, тащат их вместе с мебелью и другими понравившимися им вещами в свои грузовики и едут в свои казармы.

Через день-другой женщин выбрасывают на улицу... Я видел как русские идут в огороды и снимают с них все овощи, несмотря на то, что крестьяне и их семьи умрут от голода если не получат денег за эти овощи. Но русские не платят за еду, которую они отбирают у крестьян. По крайней мере, я никогда не видел, чтобы они платили. Корейцы говорили мне, что не получили ничего за домашних животных и овощи, отобранныe у них красноармейцами» (Ronald Spector, «In the Ruins of Empire», стр.144-145).

Грабежи и мародёрство, которые устроили отдельные солдаты Красной Армии, меркнут в сравнении с систематической деиндустриализацией Маньчжурии советскими властями. Работая без остановки, советские специалисты с помощью подневольных японских и немецких инженеров разобрали целые фабрики и электростанции и отправили их в СССР. Через полгода после начала советской оккупации из 972 фабрик и заводов Шеньяна только двадцать имели необходимое для их работы оборудование.

Советские солдаты демонтируют завод в Маньчжурии. Июнь 1946

Советские солдаты во время демонтажа завода в Маньчжурии. Июнь 1946

Советские солдаты во время демонтажа завода в Маньчжурии. Июнь 1946

Советские солдаты демонтируют завод в Маньчжурии. Июнь 1946

Из-за экспроприаций в пользу СССР перестали функционировать даже системы водоснабжения, канализации и отопления города. «Они вывезли всё, что можно было вывезти» - вспоминает Роберт Сек, американский авиамеханик, который прилетел в Шеньян сразу после ухода оттуда советских оккупантов. «Единственное, что оставила в городе Красная Армия — это памятник себе в центре города с танком на вершине колонны» (Ronald Spector, «In the Ruins of Empire», стр. 34-35).

  

Памятник советским воинам-«освободителям» в Шеньяне (Мукдене). Фото 1946г.

Вот что рассказал корреспонденту Тайм японский инженер, который оказался случайным свидетелем вывоза в СССР крупнейшего завода Маньчжурии Anshan Steel Works, расположенного в 60 милях от Шеньяня:

«Русские забрали себе от 70 до 80% оборудования Аншана, включая плавильное оборудование, машинную мастерскую, сталепрокатные машины и мельницы для руды, химическое оборудование, грузовики и локомотивы. Эти трофеи были отправлены по железной дороге в Дариен и в оккупированную русскими Корею для дальнейшей отправки в СССР» («Foreign News: LOOTED CITY», TIME, March 11, 1946).

Точно так же была ограблена и деиндустриализована оккупированная Советами Северная Корея. Так, всё, что можно было вывезти с Nippon Steel Company в Чунгджине, было отправлено в СССР, от печей и химикатов до телефонов и столов со стульями. От Японской Текстильной Компании осталось одно пустое здание. Более половины запасов угля, предназначавшегося для корейских железных дорог, было вывезено в СССР.

Китайские студенты протестуют против медленного вывода советских войск из Маньчжурии

Американские специалисты подсчитали, что одна только организованная Советами деиндустриализация нанесла прямой ущерб экономике Китая в размере $850 миллионов или 9,5 миллиардов нынешних долларов США, а из Северной Кореи были вывезены в СССР оборудование, сырьё и продуктовые запасы на сумму не менее миллиарда тогдашних долларов (Ronald Spector, «In the Ruins of Empire», стр. 35 и 145).

Памятник в Пхеньяне на месте захоронения советских воинов-«освободителей»

Но несравнимо более серьёзный ущерб Китаю и Северной Корее был причинён тем, что советская оккупация привела ко власти местных коммунистов, усилиями которых были установлены тоталитарные режимы, уничтожившие миллионы человек, замедлившие экономическое развитие и превратившие эти страны в большой концлагерь, а их население — в рабов.

Опубликовано в блоге zx888.livejournal.com

См. также:
Изнасилование Берлина: неизвестная история войны
Леонид Рабичев. Война все спишет. Воспоминания офицера-связиста 31 армии. 1941-1945. Глава 16. САМОЕ СТРАШНОЕ